Михаил Ланцов - Маршал Советского Союза Страница 45

Через три дня в Париже вышел новый номер газеты «Энтрансижан», вызвавший просто фурор в среде социалистической общественности Европы. А спустя еще двое суток перевод интервью с Тухачевским и реакции на него других изданий оказались на столе Сталина…

– И как это понимать? – спросил Хозяин у Слуцкого.

– Согласно рапорту Берзина, «Лазарь» имел три разговора с ним. Обсуждал, советовался.

– И что, Берзин одобрил это одиозное интервью?

– Да. Консультации с нами привели бы к потере времени, которого было очень мало. Ситуацию с интервью нужно было обыгрывать быстро, на волне всеобщего внимания к успешному рейду Тухачевского по тылам франкистов. Основной задачей, которую ставили перед собой товарищи Берзин и Тухачевский, являлось расстроить оппозицию Коминтерну в среде коммунистов и социалистов всех мастей. Выбить почву из-под ног их единства и сорвать подготовку к провозглашению четвертого Интернационала, которую вел Троцкий. И они этого добились в полном объеме. По нашим сведениям, все европейские столицы кипят, как разозленные ульи, от бурных обсуждений. Даже в Берлине оказалось заметное оживление. Кроме того, удивительным побочным эффектом стало то, что в белоэмигрантской среде стали нарастать разговоры о том, что Россия возрождается и, дескать, их руки могут пригодиться на Родине.

– Вот даже как? – удивленно хмыкнул Сталин. – Пока только разговоры?

– Да. Все ждут реакции Москвы. Ведь одно дело – мнение маршала, а другое дело – официальная позиция Советского Союза. Тем более что в ряде эмигрантских изданий появились статьи, чьи авторы утверждают, будто «Москва не поддержит мятежного маршала». Кое-кто даже цитирует Троцкого, разразившегося гневной речью о «ренегате, пытающемся бежать впереди паровоза, дабы выслужить прощение у тирана».

– Вот, значит, как, – усмехнулся Сталин. – Наши враги надеются разом убить двух зайцев: и удержать в повиновении свою паству, и поссорить маршала Тухачевского с Родиной. А если мы не пойдем у них на поводу и полностью поддержим инициативу товарища Тухачевского? Товарищ Берия, – обратился он ко второму присутствующему, – как вы думаете, политбюро примет такой маневр?

– Без сомнений, – практически сразу ответил Берия, – ведь любой, выступающий против, автоматически оказывается троцкистом и вредителем, стремящимся уничтожить завоевания революции. Конечно, никакой радости не будет, но подчинятся.

Сталин задумался на несколько минут, задумчиво куря трубку.

– Хорошо, товарищи. Тогда попробуем разыграть эту случайную удачу. Товарищ Слуцкий, подготовьте доклад о том, кого бы мы в первую очередь хотели увидеть в Советском Союзе из эмигрантов. Причем обратите внимание не только на наших беглецов, но и на урожденных иностранцев. Мало ли какие инженеры с коммунистическими или социалистическими взглядами изъявят желание получить советское гражданство. И давайте завтра в девять вечера соберемся снова. Обсудим конкретные меры. Вам суток на подготовку предложений хватит?

– Да, товарищ Сталин, – синхронно кивнули оба.

28 ноября 1936 года в воскресном номере газеты «Правда» вышла обширная передовица Льва Захаровича Мехлиса, в которой приводилось интервью Тухачевского французскому журналисту в обширной идеологической канве. Разумеется, с подачи вождя, решившего подыграть маршалу в его стремлении расстроить антисталинскую оппозицию. Этот шаг давал ему возможность очень серьезно ударить по тем из кадров «старой гвардии» не только Льва Давидовича, но и Владимира Ильича, кто до сих пор никак не мог понять, что время революции прошло и пора уже строить это самое Светлое будущее… своими руками, а не пламенными речами, за которыми, как правило, ничего не стояло. Когда Тухачевскому третьего декабря доставили этот знаменательный номер газеты, он понял – начался новый период в развитии СССР. Да, в этой истории тоже последуют репрессии. Без них все равно не получалось обойтись. Только, во-первых, их будет проводить Лаврентий Павлович Берия – один из самых лучших в истории человечества администраторов, а не психически больной Ежов, а во-вторых, соус, под которым намечалась чистка, оказался совершенно иным… Это был успех. Безусловный успех деятельности Тухачевского-Агаркова. Ведь своими действия в Испании он смог добиться пусть небольшой, но важной победы в Москве.

Глава 10

6 декабря 1936 года. Мадрид.

– Товарищ Берзин, разрешите? – Тухачевский постучался и, не дожидаясь ответа, вошел.

– Да, конечно. Входите. Что-то случилось? – обеспокоенно взглянул на него Берзин.

– У нас проблемы, – спокойно и невозмутимо произнес маршал, протягивая письмо с несколькими строчками. Корпусной комиссар прочитал их, вытер платком мгновенно вспотевший лоб и сел на стул возле открытой форточки. Ему стало душно, короткое послание сулило очень большие неприятности. – Да, это ловушка, – продолжил Тухачевский. – Если я туда не пойду, то Троцкий обольет грязью Советский Союз в глазах Народного фронта и европейского сообщества. Если пойду – мне… нам могут это не простить. Контакт со злейшим врагом Советского Союза при большом количестве свидетелей.

– И что вы предлагаете?

– Троцкий действует по хорошо отработанной схеме, поэтому, как говаривал Бисмарк, на любой гениальный план мы должны ответить непредсказуемой глупостью, которая смешает все карты.

– Что конкретно вы имеете в виду? – недоверчиво покосился на Тухачевского Берзин.

– Задумка Троцкого, как я понимаю, собрать полевых командиров…

– Кого? Как вы сказали?

– Ну а как еще прикажете называть всю эту… сборную солянку из сочувствующих товарищей? Не армия, не партизаны и в то же время не бандиты… И непонятно кому реально подчиняются.

– А что, хорошее выражение. Точное.

– Так вот, задумка Троцкого заключается в том, чтобы собрать полевых командиров на своем поле и смять позицию Советского Союза самым своим сильным оружием – демагогией. Пойду я туда или нет – не имеет никакого значения. Он не простил ни моего интервью французской газете, ни реакции Москвы на него. Ведь если сейчас он не отреагирует, попытавшись вернуть инициативу, то проиграет не только битву, но и войну. А потому будет сражаться отчаянно, без оглядки на условности и рамки приличия.

– И что мы можем в этой ситуации предпринять? – за бесстрастным тоном Берзин пытался скрыть некоторое волнение.

– У вас найдется несколько испанских товарищей, готовых пойти на все ради торжества большевизма?

– Да, – ответил после некоторого раздумья корпусной комиссар, – а что вы задумали?

– Еще нам понадобится легковой автомобиль, несколько «томпсонов»… – со зловещей улыбкой произнес Тухачевский. А на лице Берзина сразу стала хорошо видна напряженная работа мысли – такое обострение ситуации крайне сложно было просчитать. И реакцию всех участвующих в конфликте сил. Тот же товарищ Сталин вполне мог обидеться, что в таком важном решении обошлись без его мнения. – Встреча назначена на площади возле отеля Флорида. По всей видимости, Троцкий планирует организовать митинг, на котором попытается смешать с грязью Советский Союз, Сталина и нас с вами. Учитывая опыт предыдущих мероприятий, площадь никто перекрывать не будет. Это позволит в самый ответственный момент нашему «Форду», я ведь полагаю, будет он, выехать на площадь и открыть шквальный огонь по трибуне, не снижая хода движения, а потом дать по газам и скрыться.