Майкл Стэкпол - Сумерки Кланов-2: Возрождение Завета Страница 45

Виктор обхватил ее руками за талию и крепко прижал к себе.

— Я хочу этого так, как ты и понять не можешь, Оми, но я не стану причиной дисгармонии, не заставлю тебя ослушаться твоего отца.

— Тише, любовь моя. — Она взяла его лицо в ладони. — Я не могу ослушаться его, сделав то, что не запрещено.

Не запрещено? Но Координатор должен был знать, что такое могло случиться.

— А твой отец знает…

— Он знает то, что хочет знать. — Оми поцеловала Виктора в лоб, в губы. — Этот дворец — мой мир, наш мир. Мы бы породили дисгармонию, отвергнув чистоту чувств, которые разделяем друг с другом. Мое святилище станет сегодня нашим святилищем.

Виктор наклонился поцеловать ее в шею, впивая аромат ее тела, смешанный с ароматом цветущей вишни в один пьянящий запах. Под шелком кимоно было мягкое и теплое, стройное и сильное тело. Оми развязала волосы, и они упали в руки Виктору.

Подняв голову, он поцеловал ее.

— Оми, я люблю тебя.

— И я тебя, Виктор.

ѕ Йе!

Рык, отрицающий их любовь, хлестнул как плеть и оторвал их друг от друга. Виктор обернулся и увидел три фигуры, одетые в черное с головы до ног. Свет отражался от очков ночного видения, бывших у этих людей вместо глаз. У всех трех на спине катаны, и передний выхватил ее с отработанной плавностью. Свет заиграл на бритвенно-остром клинке, и у Виктора пересохло в горле.

В голосе Оми прозвучала резкость, которой Виктор никогда не слышал.

— Что значит это вторжение?

— Мы пришли спасти вас от осквернения этим варваром. — Говоривший указал мечом на грудь Виктора. Их разделяло четыре метра, но Виктор знал, что сейчас его жизнь в руках этого человека. — Вы не станете шлюхой Дэвиона.

Виктор ткнул пальцем в сторону говорившего:

— Как смеете вы ее бесчестить?

— Ха! Ее невозможно обесчестить — она уже обесчестила себя тем, как вела себя с тобой! — Мужчина качнул головой, — Я убью тебя и прослежу, чтобы высокородная Оми совершила самоубийство. Только так может она вернуть себе честь,

— Нет, — твердо покачал головой Виктор. — Она не сделала ничего плохого. Я клянусь в этом своей честью, как самурай.

— Что знаешь ты о чести самурая?

— Я знаю Гармонию, и я знаю Чистоту. — Виктор оглянулся на Оми. — Я знаю, что она чиста и не осквернена. И я знаю, что ее смерть нарушит гармонию Синдиката. А о чести я знаю, что самурай исполняет свой долг как можно лучше, и тогда другие могут выказать ему сочувствие.

Слова «долг» и «сочувствие» Виктор подчеркнул голосом, потом рванул левой рукой ворот кимоно.

— Тебе нужен я, а не она. И я исполню свой долг. Я умру, как должен умирать самурай, если ты исполнишь свой долг и нанесешь единственный чистый удар. Ты скажешь, что услышал ее крики о помощи, когда я пытался учинить над ней насилие. Пусть вас сделают героями, но она пусть останется жива.

— Нет, Виктор, нет! — Оми вцепилась ему в левую руку. — Я не допущу.

— Йе, Омико-сама, я должен так поступить. — Виктор поднял голову, обнажая горло. — Ты согласен?

— Хай! — Предводитель оглянулся на своих людей, обменялся с ними кивками и сделал крадущийся шаг вперед. — Я дам тебе почетную смерть, которой ты не стоишь.

— Я ее заслужу.

Виктор высвободил руку из хватки Оми, шагнул вперед и припал на левое колено. Левую руку он протянул поперек груди, взялся за правый трицепс и склонил голову.

Ну, не выдай, удача.

Под ногами убийцы захрустел гравий. Человек остановился перед Виктором. Когда он поднял меч, Виктор уронил правую руку на рукоять катаны и, вставая, выхватил меч. Удар при выхватывании был не силен, но полоснул по лицу, сбив очки набок. Человек попытался уйти от атаки поворотом, но Виктор движением кисти заставил острие меча описать дугу в сто двадцать градусов. Держа теперь рукоять обеими руками, он ударил катаной сверху и справа, чисто перерубив противнику хребет.

Клинок вышел из тела, плеснув черной струйкой крови на белые камни.

— Бега, Оми, беги! — крикнул Виктор, становясь между Оми и двумя оставшимися убийцами и угрожающе выставив меч.

— Йе, Виктор, я не стану убегать.

В ее голосе слышались страх и решимость, но второй убийца уже прыгнул вперед, и времени убеждать Оми не осталось. Атака наемника была быстрой и яростной, и Виктору пришлось отступать. Он нырял влево и вправо, стараясь заставить убийцу повторить ошибку своего сообщника.

Очки ночного видения резко ограничивают поле зрения. Когда я припал на колено, я в буквальном смысле слова скрылся из глаз противника. Этот, кажется, поумнее своего напарника.

Виктор видел, как за спиной убийцы Оми опустилась на колени возле тела первого нападавшего. Третий убийца склонился на одно колено рядом и рукой трогал шею упавшего, очевидно нащупывая пульс. Больше Виктор ничего не видел, потому что его противник оттеснил его к двери дворца и дальше, в дубовый зал с высоким потолком.

Виктор парировал удар сверху в голову, попытался высвободить клинок и полоснуть противника по животу, но убийца отпрыгнул назад. Хуже того, он левой рукой сорвал с лица очки и бросил их в Виктора, а когда Виктор, уходя, пригнулся, сократил дистанцию.

Виктор блокировал косой удар, ушел от удара сверху и отступил. Клинки звенели, соударяясь, и вибрация лезвия ощущалась в руке. Принц уклонился от выпада, ощутил жгучий режущий удар по ребрам, перепрыгнул дубовые перила, оказавшись в узком коридоре. Удар противника срезал вьющуюся стружку с перил, потом убийца перескочил через перила и стал еще сильнее теснить Виктора.

Принца едва не охватила паника, но Виктор усилием воли отогнал ее прочь. Он сосредоточился на середине корпуса противника, не глядя на руки и ноги, только на сердце и живот. Все остальное он видел лишь боковым зрением, но, глядя на середину тела, он предвидел атаки противника и предугадывал его финты. Виктор сузил свой конус обороны, блокируя выпады, но не позволяя клинку уйти в финте слишком далеко в сторону.

Парировав рубящий удар в левое плечо, Виктор быстро перевел оружие вверх и вокруг, в подобии кругового фехтовального парирования, которое показал ему Танкред Сандовал. Когда острие катаны снова оказалось на одной линии с грудью убийцы, Виктор сделал выпад. Клинок прорезал рубашку убийцы слева, и тот зашипел сквозь зубы. Виктор задел его, хотя всего лишь поцарапал кожу на ребрах.

Внезапно убийца хватил принца боковым ударом левого кулака. У Виктора посыпались искры из глаз, и он начал падать назад. Мир померк на одно мгновение, но в глазах прояснилось, и Виктор понял, что падает. Левый локоть наткнулся на твердое дерево пола на секунду раньше, чем руку пронзила острая боль. Еще через полсекунды он приземлился на спину, как-то сумел не удариться головой, но выпустил из руки меч.

Катана прозвенела по полу, и убийца навис как тень самой Смерти. Подняв катану как кинжал в жертвоприношении, он с силой опустил ее вниз, но Виктор извернулся влево и правой ногой въехал убийце в пах.

Через мгновение после того, как ударили серебряные молнии боли, Виктор почувствовал давление клинка, ломающего ребро справа. Меч прошел насквозь и вонзился в дубовый пол. Из глотки Виктора вырвался крик, и на миг он заглушил даже пылающую боль. Она отступила, и в эту секунду ясности мысли Виктор понял, что ранен серьезно, как никогда.

Полыхнувшая злость на себя скомандовала прекратить хныкать.

Я не буду встречать смерть мяуканьем, как выпоротый котенок!

Только стиснув зубы, чтобы подавить звук, Виктор понял, что уже не издает его. Приподняв голову, он глянул в сторону, мимо торчащего из груди клинка, и увидел скрюченный силуэт нападавшего. Человек катался по земле, зажав руками раздавленные половые органы.

Я не буду подыхать такой дурацкой смертью,

Не разжимая зубов, Виктор поднял руку, схватился за рукоять меча, пригвоздившего его к полу, и потянул влево, насколько хватало сил, но клинок еле шелохнулся. Тут Виктор заметил, что левая рука почти ничего не чувствует, а локоть не хочет работать.

Не важно. Я все равно не останусь приколотым, как жук на булавке!

Он снова потянул меч, потом ударил в крестовину рукояти основанием правой ладони. Меч выскочил из досок пола и сдвинулся в груди. Послышался хруст стали о разломанную кость. Каждая подвижка, любая чуть заметная вибрация вызывали в теле мучительную дрожь. Хотелось остановиться, дать себе хоть секундную передышку, но Виктор знал, что временно поверженный враг ни за что не даст ему такого шанса, и продолжал толкать меч.

Лезвие высвободилось с шипением и бульканьем.

Задето легкое. Очень плохо.

На Виктора черной стеной накатило отчаяние. Он стая подтягивать колени к груди, желая свернуться в шар, остановить боль.

Нет! Меня освободит лишь смерть, а умереть здесь и сейчас я не имею права. Я еще нужен Оми.

Виктор перекатился направо, выровнялся, чтобы подобрать колени под себя. Отбросив меч убийцы, он схватил тот, который уронил секунду назад. По сантиметру подползая вперед, волоча за собой колени, он подобрался к убийце и приставил клинок к его горлу.