Андрей Чернецов - Конь бледный Страница 46

— «Долговцы»… — зло прошипел Шиз, мертвой хваткой вцепившись в автомат. — Какого черта они к нам прикопались…

— На мне комбинезон клана «Свободы»! — догадался Стылый, отползая в сторону. — Проклятие, почему я об этом раньше не подумал…

— «Долг» и «Свобода» непримиримые враги! — Шиз снова нервно захихикал. — Стылый, ты придурок!

— Знаю! — спокойно ответил сталкер, вжимаясь в землю.

Пули теперь вовсю свистели над головами сталкеров, то и дело жаля стоявшего невдалеке с немного задумчивым видом Шершня. Воссозданный Зоной дубль был отличным ориентиром для бьющих из всех стволов «долговцев». Но для шатуна вся эта пальба была не больше, чем детской игрой в войнушку. Он продолжал стоять столбом, чему-то грустно улыбаясь.

— Сейчас они догадаются шмальнуть из подствольного гранатомета, и все… мама, не горюй! — предупредил Болид.

Но шквальный автоматный огонь неожиданно захлебнулся. Из леса послышались истошные крики, и знакомый до дрожи утробный победный вой.

— Кровосос! — Болид быстро поймал в перекрестие оптического прицела обманчиво неуклюжую гротескную фигуру. — Наверное, его привлекла стрельба…

— Час от часу не легче… — Шиз быстро перекатился за ствол ближайшего дерева, готовя к бою АКМ, еще не совсем отдохнувший после охоты на тушканчиков.

Крики не прекращались. Люди молили о помощи. Орали от боли и ужаса.

Через пару минут все было кончено. Наступила бьющая по ушам ватная тишина.

«Долговцы» больше не стреляли. «Долговцы» вообще не подавали никаких признаков жизни.

— Я держу его на прицеле! — хрипло сообщил Болид. — В стволе разрывной патрон! Мутант занят жратвой! Могу засадить ему прямо в башку! Стылый, твои мысли?

— Не надо! — неожиданно проговорил появившийся рядом Шершень.

Шиза передернуло, Стылый же посмотрел на настырного шатуна с большим интересом.

— Почему не надо?

— Он не враг!

— Глядите-ка, уходит! — Болид нервно поглаживал пальцем, влажным от пота, спусковой крючок. — Ну что там, Стылый, валить мне его или нет?

— Пусть уходит! — коротко распорядился сталкер и, обернувшись к дублю, хотел его еще кое о чем спросить, но за спиной уже никого не было.

— Я видел! — Белый как мел Шиз медленно на четвереньках выползал из-за дерева. — Шатун растворился прямо в воздухе…

Промолчав в ответ, Стылый задумчиво рассматривал примятую траву в том месте, где пару секунд назад стоял воскрешенный Зоной говорящий мертвец.

Со стороны «Янтаря» донесся глухой удар колокола.

За ним второй, третий…

Глава тринадцатая. По волнам памяти

Холмы рядом с НИИ «Агропром»

Мы охотимся, на нас охотятся.

Это нехитрое правило Степан Чадов усвоил с ранних лет. Так уж устроен этот жестокий мир. Причем не только в Зоне, но и за ее пределами.

Вот и теперь, глядя на таинственно подмигивающий огонь, возле которого расселись для короткого привала и перекуса с выпивоном (надо же помянуть бедолагу Суслика) с десяток вооруженных до зубов людей, Степан отчего-то вспомнил детство. Да и когда ж его вспоминать, как не у такого вот костерка, кажется, явившегося оттуда, из беззаботной босоногой поры?

Когда это было? Десять, нет, пожалуй, все пятнадцать лет тому назад…

Нет, ну точно Борька — вылитый Ворчун из мультика про мишек Гамми! Только на голове вместо колпака тюбетейка. А так один к одному.

Степке жутко нравится этот американский мультфильм, который он смотрит по кабельному каналу «Дисней картун». Папа бухтит, возмущаясь тем, что отпрыск растет таким «непатриотичным оболтусом», и призывает учиться, а не пялиться круглосуточно в зомбоящик. На худой конец, смотреть «Дискавери». Все полезнее для учебы.

Но Степану уже до чертиков надоели бесконечные передачи о египетских фараонах и динозаврах. Понятное дело, вслух такое говорить не стал, а то батя вообще телевизор выбросит. Родитель у него такой, «норовистый», как выражается мама.

Кстати, именно мамуленция и защищает Степаново увлечение «иностранщиной». Мол, ребенку только на пользу. Лучше будет знать английский язык. И сама частенько усаживается рядышком на диван, забывая о стряпне и от души смеясь над очередным поражением неуклюжих гоблинов, которых ловкие мишки Гамми уделывали в два счета. Заодно помогает с переводом.

Классно у нее получается. Смешно.

Еще бы. Учительница английского языка, как-никак. В их школе. Но это не значит, что Анна Ивановна делает сыну и его друзьям поблажки, с потолка натягивая хорошие оценки. Как бы не так. Дождешься от нее. Семь потов утрешь, пока все вызубришь.

Ну, с потами он, пожалуй, перегнул. Иностранный ему и так неплохо дается (мама говорит, что это гены). А вот с точными науками похуже, к немалому огорчению отца.

«Что-то из тебя будет?» — часто задает Валентин Петрович вопрос наследнику и уныло качает головой. А потом добавляет: «Дети перестройки!» — и сплевывает. Как верблюд.

Тут плюйся, не плюйся, а ничего не поделаешь. Не тянет Степку к естественным предметам. От математики с геометрией зубы тоской сводит. То ли дело история с литературой.

А вот Борис прирожденный математик. Все считает и считает. К немалой гордости отца, Александра Борисовича.

«По моим стопам пойдет!» — смеется Шерман-старший, глядя, как его сын сходу решает сложное уравнение, на которое Степке понадобилось бы минимум полчаса.

И все равно и Борис, и он окончили четвертый класс на одни пятерки. Танька Снегина дразнится, говорит, что это им «по блату» учителя наставили таких оценок. Из-за их родителей. У Борьки папа крупный предприниматель, владелец огромного вещевого рынка, а Валентин Петрович Чадов — полковник, начальник кафедры в военном университете.

Все она врет, эта вреднюга Танька. Завидует, что родители подарили парням в связи с успешным окончанием учебного года настоящую лодку с рыболовными снастями. Целых два спиннинга. Всамделишных, с надписями «Мейд ин Ингланд». А к ним такие же фирмовые подсаки и наборы блесен.

Это Александр Борисович из Англии привез. Ездил туда недавно с делегацией от Верховной Рады, депутатом которой является.

А еще привез жвачки и горсть мелких монет с портретами королевы Елизаветы. И по паре настоящих, а не турецких или китайских, джинсов — Борису и Степану.

Степка свои сразу нацепил и практически не снимает. И сейчас в них щеголяет.

А вот Шерман-младший отчего-то больше любит восточную одежду. Пестрый халат, подпоясанный шелковым кушаком, тюбетейка… Чего только не найдешь на Курчатовском базаре.

Прямо-таки Ходжа Насреддин нашелся! Ворчун Гамми он, а не великий обманщик.

И вообще меньше есть надо, и так вон какой кругленький да толстощекий. Куда только оно в него лезет?! А еще танцами занимается. В специальной школе.

— Петька! — рявкнул Борис. — Дыню давай!

Дыню? Неужели он не наелся?!

Шашлык, фаршированная рыба, сладкие пирожки, арбуз… Теперь еще и дыня!

Вот обжора-то.

Из соседней палатки пулей выскочил молодой крепкий парень. Личный «бодигард» Борьки, специально приставленный к ним Александром Борисовичем на время рыбалки.

Понятное дело, кто ж отпустит двух десятилетних пацанов одних, без взрослых, на рыбалку-то? Оно хоть и недалеко от города, а все же…

Салтовское водохранилище довольно норовистое. Тут всякое может случиться.

Петр проворно разрезал большую хорезмскую дыню, купленную на Благовещенском рынке у какого-то узбека, и над «поляной» разлился такой изумительный аромат, что и Степка, забыв о своей досаде на дружка, потянулся за сочным ломтем. Вгрызся в сладкую, словно крем на торте, мякоть.

Вкусно!

— Слышь, Степ, а что еще о той усадьбе говорят? — вытирая ладонью рот, продолжил разговор Шерман.

— Что-что? — досадливо отмахнулся от него Чадов. — Вот поедем, сам все увидишь.

Их класс на следующей неделе собрался на экскурсию в пригород Харькова, чтоб осмотреть развалины старой помещичьей усадьбы.

— Ну, расскажи-и, пожа-алуйста-а… — заканючил Борис.

Он любил слушать рассказы приятеля. У Степки так складно получалось, как будто из книжки читал.

— Рыбу ловить пора! — отрезал мальчик. — Зачем мы сюда приехали?

— Ой! — отмахнулся толстячок. — Рыба никуда не денется. Вон ее в реке сколько. А хорошая беседа за хорошим столом — это настоящая ценность.

Ох, как гладко стелет. У отца научился. Александр Борисович настоящий оратор. Недаром депутат.

— Расскажи про призраков, — попросил Ворчун. — Пока чай пить будем. А потом и на рыбалку…

Что, еще чай будет?!

— Петька! Мы чаю хотим!

— Будет сделано, Борис Александрович! — словно джинн из бутылки возник рядом с их «поляной» «бодигард».

Степану показалось, что парень хотел по-военному козырнуть.