Михаил Ахманов - Я – инопланетянин Страница 46

— Пожалуй, я сам вас убью. Прямо сейчас, не откладывая в долгий ящик.

Моя ладонь легла на его шею, пальцы коснулись ямки под ухом. Макбрайт отпрянул.

— Простите. Я не думал, что это вас так задевает.

Мы поели. Джеф насыщался жадно, как, впрочем, и положено страннику, чей ужин прошлым вечером был символическим — пищевая капсула и вода из фляги. Сиад, несмотря на свои габариты, ел, как обычно, мало. Верблюд, а не человек: не ест, не пьет, не спит… Кстати, не спит уже десятый день, отметил я.

Фэй, укладывая мешок, покосилась на наших спутников, повернулась лицом ко мне и расцвела улыбкой. Вселенский Дух, до чего она похожа на Ольгу! Воспоминания о минувшей ночи согрели мне сердце, и следом пришла мысль, что Макбрайт, пожалуй, прав: Фэй была счастлива. Счастлива, хоть плата оказалась высока — потерянные годы жизни… Я окунулся в поток чистой и светлой энергии, что исходил от нее, смешиваясь со слабым излучением эоита, послал ответную улыбку и произнес:

— Меняем порядок движения. Я первый, за мной — Макбрайт и Цинь, Дагаб замыкающий. Бассейн обширен, и сейчас нам не нужны услуги проводника.

Джеф кивнул.

— Согласен, лучше лидировать вам. В этих проклятых каньонах и заблудиться недолго… А что вы скажете, приятель, о массиве зелени, которую мы видели сверху?

— Доберемся, посмотрим, — буркнул я, забрасывая на спину рюкзак.

Мы углубились в лабиринт ущелий, тянувшийся вдоль южного берега озера. Скалы тут были невысоки и поражали причудливостью форм: то обрывистые, подобные клинкам мечей, наконечникам пик, рогатин и трезубцев, то напоминающие фантастические строения, пирамиды и башни с множеством ниш и пещер, то плоские или выпуклые, как спины китов, дремлющих под мрачным серым небом. Проходы между ними извивались, сворачивали то к западу, то к востоку, черные базальтовые стены по временам раздвигались на пятнадцать-двадцать метров, но чаще теснили нас, заставляя петлять, пробираться узкими расселинами или лезть наверх, чтобы преодолеть тупик. По этой причине мы двигались небыстро, делая в час от силы километра три. Ни зоркий Сиад, ни я не разглядели ни единой вешки; если в этот хаос и попали маяки, то обнаружить их было не легче, чем иголку в стоге сена.

Минут за десять до полудня очередной каньон свернул, и я, обогнув огромную, похожую на призму глыбу, замедлил шаг. Потом остановился и присел на корточки, разглядывая серо-зеленый кустик — маленький, величиной с ладонь, пучок мясистых листьев или стеблей, торчавших среди каменной россыпи. Листья были узкими, довольно длинными и по краям усеянными шипами.

— Трава? Нет, не трава, — произнес Макбрайт за моей спиной. — Кактус?

— Может быть. — На мгновение опустив веки, я мысленно пролистал ботанический справочник. Ничего подходящего не нашлось; если этот серо-зеленый уродец и относился к кактусам, то был их древним и почтенным прародителем.

Мы столпились у кустика, взирая на него, как на чудо. Первый признак жизни, который нам встретился, свидетельство того, что Анклав — не мертвая пустыня! Это полагалось отметить, и мы разделили на четверых плитку шоколада.

Фэй жевала его с сосредоточенным видом, полузакрыв глаза и явно к чему-то прислушиваясь. Ощущает живое, догадался я. Каньон, которым мы шли, был извилист, утесы ограничивали обзор, но впереди, южнее и немного восточнее, будто бы намечался оазис, и там что-то двигалось, шевелилось, распространяя импульсы, совсем не похожие на медленный прилив энергии в растениях. Какие-то существа, быстрые, многочисленные и примитивные, мелькнуло у меня в голове. Возможно, опасные.

Мы обменялись взглядами с Фэй, и я поднялся.

— Идем дальше. Приготовить оружие. Есть зелень — значит, найдутся и звери.

— Арбалета хватит? — спросил Макбрайт. Секунду я колебался.

— Лучше достаньте дротик, Джеф. Ты, Сиад, приготовь гранаты.

Наше самое надежное оружие — гранаты с парализующим газом и дротики с капсулой яда в острие, дозу которого можно варьировать колечком-регулятором. Одно деление — смерть для человека и существа его размеров, а если повернуть на три, то можно прикончить слона. Разумеется, если вы проткнете ему шкуру или поразите в глаз. Макбрайт этим искусством владел, в чем я убедился за время подготовки экспедиции.

Через километр с небольшим ущелье расширилось и вывело нас к крохотному озеру и заболоченной низине. Тут, очевидно, сочились теплые подземные источники — воздух был душным и влажным, и в нем не ощущалось движения. Этот оазис от места, где мы стояли, до следующего сужения каньона был покрыт растительностью, напоминавшей давешний кустик, но здесь, при изобилии влаги, кусты разрослись до внушительного размера — по пояс, а где и по грудь. Шипы на странных стеблях или листьях были длиною в палец, сами стебли — толстые, мощные, с выступающими из почвы корнями и шишками величиной с кулак, увенчанными цветами. Три или четыре больших бледно-серых лепестка, пучок то ли усиков, то ли щупалец, которые свешивались до земли и пошевеливались с ленцой, неприятный запах гнили… На кактусы не похоже, подумалось мне. Ни на что не похоже! Таких растений я не мог припомнить ни в прошлом, ни в нынешние земные времена. Не стоило, однако, забывать, что тут не Уренир, где все давно описано, классифицировано и упаковано в пробирки с ярлыками. Здесь, на Земле, ни один зоолог, ни один ботаник в точности не знал, сколько видов населяют биосферу, пять миллиардов или пятьдесят. В этом беспредельном океане жизнь пускалась на всякие фокусы.

Низину обступали скалы с глубокими пещерами и расселинами наверху, у их отверстий вился дымок, а над зарослями псевдокактусов мельтешили черные точки. То одна, то другая из них вдруг падала вниз, к цветам, и замирала, но едва усики начинали подрагивать и шевелиться, тут же устремлялась в небо. Этот живой туман был не очень плотным и почти безмолвным; до нас долетал лишь тихий, едва различимый гул.

— Пчелы, — сказал Макбрайт, ткнув в сторону низины дротиком. — Пчелы, клянусь святыми угодниками!

Фэй поморщилась.

— Нет. Я помню ароматы пчел, запахи воска и меда. А здесь… Вонь, как от гнилых креветок!

Запах и в самом деле неважный, молча согласился я. Было что-то еще, кроме мерзкого запаха, что-то неприятное, настораживающее — странные растения и насекомые, странный пейзаж, которому словно бы не место на Земле. Нахмурившись, я вытащил из обоймы у пояса рифленый шарик гранаты и кивнул Джефу:

— Спрячьте дротик. Пойдем у скал, огибая заросли с востока. Гнездовья этих пчелок наверху, может, и не заметят… Если бросятся на нас, ставим завесу. Ветра нет, риск минимальный.

— Не хотите, чтобы они к нам приближались? — спросил Макбрайт.

— Не хочу. Береженого бог бережет.

Мы развернулись налево и зашагали вдоль скал. Поверхность их не походила на монолит плоскогорья — ее пересекали трещины, тут и там встречались завалы камней, сползших со склонов или рухнувших сверху. Старые утесы, древние… Возможно, были прикрыты плотной вуалью, способствующей эрозии и деструкции? Я не успел обдумать эту мысль, как сзади раздался возглас Фэй:

— Командир! Они нас заметили!

Дымок, затянувший провалы пещер над нами, сделался плотнее и сгустился, превратившись в темное непроницаемое облако; шелест мириад крыльев тоже стал заметнее, напоминая дробь дождя, бьющего о гулкую жестянку. Все новые и новые массы насекомых вываливались из пещер, тянулись из серо-зеленых зарослей, сбиваясь уже не в облако, а в тучу, словно какой-то незримый полководец собирал войска, строил бесчисленные легионы, чтобы швырнуть их в атаку на врагов. Чем она кончится, я, в общем, представлял, имея опыт с огненными муравьями Амазонии; возможно, этим тварям не удастся прокусить одежду, но, если заползут в глаза и уши, хорошего мало. Как минимум мы оглохнем и ослепнем, а в самой неприятной ситуации станем грудой отполированных костей. Интуиция подсказывала мне, что данный вариант не исключен, что муравьи — не худший случай в сравнении с этими тварями и что от них надо держаться подальше.

— Бегом! — скомандовал я, и мы ринулись вдоль подножия утесов, перепрыгивая через бесформенные глыбы и разбрасывая башмаками щебенку. Запах гнилья усилился, потом стал ослабевать, когда озерцо и большая часть болота остались за спиной; блеклые уродливые цветы и неуклюжие стебли мелькали мимо нас бесконечной серо-зеленой чередой, грозя растопыренными шипами. У южной оконечности болота растительность прижималась к скалам, мешая бегу, и я, выхватив клинок, врубился в заросли. В затылок мне дышал Макбрайт, слышался скрип камней под ногами Сиада, и — скорее не слухом, а ментальным чувством — я улавливал легкую поступь девушки.

Эта полоса кустарника нас задержала. Пробившись сквозь нее, я сунул мачете в ножны и поднял голову: темная туча простиралась вверху, подобная крыльям дьявола. До нижнего края — метров пятнадцать, слишком большая дистанция, чтоб рассмотреть насекомых, но в данный момент они не казались отдельными существами — единый организм-туча надвигался на нас, грозя поглотить миллиардами крохотных хищных пастей.