Алексей Калугин - Начало Страница 46

– Потому что не чувствую себя виноватым. Я уверен, что мы поступили правильно. А приказ… Приказы для того и существуют, чтобы их нарушать.

– Интересная логика, – Кирсанов улыбнулся и зажал подбородок в кулак.

– Нормальная логика нормального человека.

– Привыкшего жить не по приказам.

– Может быть, и так.

– Почему ты записался в квест-группу?

– Я хотел сам увидеть, что происходит в месте образования разлома.

– Теперь твое любопытство удовлетворено?

– Нет. Скорее, наоборот. Мне стало еще интереснее.

– Что именно?

– Все. Я понял, что мы, в принципе, не понимаем, что происходит. Можно сколько угодно строить теории о причинах наступления Сезона Катастроф, но ответы на вопросы, как это происходит и к чему в конечном итоге это приведет, нужно искать в самих аномальных зонах. Теперь я в этом уверен.

– И на чем же базируется эта уверенность?

– На том, что я видел. И, знаете…

– Мы на «ты», – вставил Кирсанов.

– Да, точно, – кивнул Осипов. – Я рад, что мы встретились. Потому что я многое хотел бы тебе рассказать…

Дверца в стене открылась, из пола выдвинулся направляющий рельс, и к прозрачному столику покатился сервировочный столик.

– Твой чай. – Кирсанов указал на глиняный чайник с выдавленными китайскими иероглифами на округлых боках.

Осипов переставил на стол небольшую фарфоровую чашечку без ручки и наполнил ее чаем. Кирсанов тем временем налил себе кофе из кофейника и намазал паштет на пару горячих еще тостов.

– Я слушаю тебя, продолжай, – сказал он и откусил бутерброд.

– Мы слишком мало времени и внимания уделяем изучению аномальных зон, – Осипов сделал глоток чая и удивленно поднял брови. – Чудесный аромат!

– Я знаю, – кивнул Кирсанов.

– Вся наша так называемая научная работа в зоне сводится к тому, что мы в полуавтоматическом режиме проводим замеры стандартных физико-химических показателей. В то время как требуется серьезное, всестороннее изучение всех феноменов, встречающихся в аномальных зонах. Процесс работы исследователей в аномальных зонах нельзя ограничивать парой часов. Необходимо создавать постоянно действующие научные базы вблизи разломов…

– Попробуй паштет, – ножом для масла указал на вазочку с паштетом Кирсанов. – Фазан с черносливом. Чертовски вкусно.

Осипов невесело усмехнулся, качнул головой и откинулся на спинку кресла.

– Тебе совершенно не интересно то, что я говорю.

– Честно – нет. Я все это прекрасно знаю, и ты далеко не первый, кто поднимает эти вопросы. То, что мы делаем сейчас – это только первые шаги. Мы, конечно же, будем всесторонне развивать и расширять исследования в аномальных зонах. Собственно, для этого мне и нужны такие люди, как ты. Заинтересованные в том, что они делают, инициативные, способные принимать взвешенные, ответственные решения в чрезвычайных ситуациях. Люди, которым бы я мог доверять. Целиком и полностью. Я не могу один контролировать всю работу Центра. И я не хочу ставить на все ответственные посты военных. Охрана и безопасность – это их прерогатива. Но научные секции должны возглавлять ученые, понимающие что и зачем они делают. От желающих заниматься научной работой в стенах Центра у меня отбоя нет. Ежедневно приходят пачки новых резюме со всего мира. А вот желающих заняться тем же самым в полевых условиях не так уж много. И среди тех, кто хочет этим заниматься, девять из десяти не годятся для подобной работы. По самым разным причинам. Начиная с недостаточной физической подготовки и заканчивая психологической несовместимостью. Сам знаешь, научные работники – люди с гонором, что называется, себе на уме. А в квест-группе им приходится на равных взаимодействовать с простыми служаками, потому что без них тоже не обойтись.

– У нас в группе сложилось взаимопонимание.

– Вы прошли две зоны и не потеряли ни одного человека.

– У нас погиб пилот.

– Пилот не является членом квест-группы.

– И все же…

– Ладно, взамен одного вы привели троих.

– Кстати, что будет с женщиной и детьми?

– Женщина пока будет работать в виварии. Она согласна, говорит, что после трагедии в «Зоне Тридцать Три» у нее не осталось ни родственников, ни друзей. Дети тоже пока останутся. У нас есть группы для детей сотрудников. Мы попытаемся отыскать кого-то из их родственников. Ну а до тех пор они будут считаться общими детьми вашей квест-группы.

– Думаю, никто возражать не станет, – улыбнулся Осипов.

– Не забывай про чай, – Кирсанов постучал острием ножа, который он постоянно крутил в руке, по чайнику. – Он, когда остывает, становится не такой вкусный.

Осипов кивнул и снова наполнил чашку. Разговор с Кирсановым, поначалу казавшийся странным и совершено ненужным, становился все более интересным.

– Так значит, я могу составить план исследований для нашей квест-группы? – спросил он.

– Не торопись, – помахал ножом Кирсанов. – На самом деле все не так просто. «Зона Тридцать Три» – одна из самых простых, я бы даже сказал, благополучных аномальных зон. Там всего лишь свирепствует жуткий холод. Но даже там вы столкнулись с бандой мародеров. Встреча с которыми едва не стоила всем вам жизни. В других аномальных зонах, где человек может существовать без спецоборудования, десятки, если не сотни, таких банд, промышляющих всем, чем только можно. Да и одиночек хватает. Закон и порядок там – пустой звук. Нравы похуже чем на Диком Западе, а оружия куда больше. В таких условиях научный лагерь сможет просуществовать сколько-нибудь длительный срок, только находясь под постоянной усиленной охранной. Все отморозки вокруг должны считаться с нами. А для этого они должны понимать, что мы – сила. Другой момент – сами по себе условия аномальной зоны. Как организовать безопасную работу в условиях постоянных землетрясений, наводнений, резких перепадов гравитации? Или же в районе, охваченном эпидемией? Для начала необходимо провести разведку и собрать информацию об интересующей нас территории. А для этой цели как нельзя лучше подходят небольшие мобильные группы. Как показывает не только наш опыт, выживаемость таких групп намного выше, чем больших, хорошо укомплектованных отрядов. Вашу квест-группу я как раз и хочу использовать именно для таких целей: предварительная разведка новых аномальных зон и сбор оперативной информации.

– Почему ты говоришь об этом только со мной?

– Я ознакомился со всеми вашими отчетами, прослушал интервью каждого из членов группы, и у меня сложилось мнение, что ты стал ее неформальным лидером.

– Я так не думаю.

– Да, конечно. – Кирсанов взял еще один тост и стал не спеша, тщательно намазывать на него джем. – В свое время мы решили, что в квест-группах не должно быть официально назначенного командира. Это повышает выживаемость группы и улучшает психологический климат внутри нее. Большому отряду командир необходим, а в маленькой группе лучше, когда все находятся в равных условия. Но все равно, как правило, вырисовывается некий неформальный лидер.

– Это не я, – снова попытался возразить Осипов. – Группу вел Игорь Камохин.

– Я говорю не о том, кто вел группу, – улыбнулся Кирсанов. – Ее вел Камохин – и замечательно! Но благодаря именно тебе группа не развалилась на кусочки, а превратилась в единый, слаженно действующий организм. Если Камохин стал ведущим, то ты стал центром группы, ее ядром. В конце концов, ты же сумел настоять на том, чтобы забрать гражданских из замерзшего города.

– Мы вместе приняли это решение.

– Ну, тебе, конечно, виднее. – Кирсанов аккуратно завернул крышку на баночке с джемом. – В любом случае, я не смог бы поговорить с Камохиным так же, как с тобой. Он – солдат, а я для него – командир. Или даже верховный главнокомандующий! Поэтому он не станет ни спорить со мной, ни откровенничать.

– Я тоже не спорю.

– Ты не делаешь этого явно, – Кирсанов направил на Осипова кончик ножа, – но почти в каждой твоей фразе – скрытый протест.

– Разве? – искренне удивился Осипов.

– Прежде тебе никто об этом не говорил?

– Нет.

Кирсанов покачал головой не то с сочувствием, не то с сожалением и откусил уголок бутерброда.

– Знаешь, в тостах мне больше всего нравятся уголки. Они поджариваются лучше всего остального куска. И, кстати, ненавижу тосты из тостеров. Тосты следует готовить только на сковородке, на открытом огне – вот тогда это действительно тост.

– Что ты еще любишь? – спросил Осипов. А в следующую секунду подумал: «Зачем спросил?» Однако Кирсанова вопрос ничуть не удивил.

– Жить, – ответил он, не задумываясь.

– Это я понимаю.

– Думаю, что нет.

– Почему?

– Мы с тобой не договорились о понятиях. Поэтому, произнося одно и то же слово, мы, вполне возможно, имеем в виду нечто совершенно противоположное.

– Не думаю, – улыбнулся Осипов. – Жизнь – это ведь так просто.