Александр Конторович - Лорд в серой шинели Страница 46

Генер тем временем приходит в себя. Встряхивает рукой, и из рукоятки кинжала выскальзывает тонкая цепь. Князь перехватывает ее и снова взмахивает рукой.

В-ж-ж!

Еле успеваю пригнуть голову. Цепь удлиняет зону поражения почти втрое. Отскакиваю назад. Прямо-таки не князь, а сборище сюрпризов! Интересно, что у него за пазухой понапихано? Может, у него, как у давешнего барона, полдюжины метательных ножей там лежит?

Сзади шум, сдавленный вскрик. Оборачиваюсь и вижу, как в свите князя оседает на землю один из сопровождающих. Вокруг него клубится черное облако. Неужто колдун? Надо же, а я их ни одного живого и не видел! Надо полагать, решил помочь своему товарищу? Опрометчиво…

Снова вжикает цепь. Но на этот раз сверкающее лезвие кинжала не заканчивает своего оборота – вместе с куском цепи он улетает в дальний угол помещения. Терпеж у меня лопнул окончательно, играть в поддавки с князем больше не хочется. Еще один взмах Рунного клинка – и следом за кинжалом отправляется ещё один кусок лезвия. Теперь у горца в руках оружие, по длине вполне соответствующее моему. Он сразу сбавляет темп, проявляет больше осторожности. На рожон уже не лезет. И вообще, становится более аккуратным, если так можно выразиться. Переходит в оборону и поджидает меня.

Все? Все сюрпризы закончились? Или у него еще что-то в загашнике лежит? Ну, не похож он на честного бойца, зуб даю! И точно – его левая рука осторожно пробирается за пазуху. Значит, и там у него что-то лежит. Нет, вижу, что ожидать от него правильного поединка точно не приходится. Ну, ладно, голубчик, ты этого сам хотел… Ловлю на противоходе его руку, шаг вперед, проворот – и мой клинок почти касается его горла.

– Достаточно?

Вместо ответа он выдергивает из-за пазухи какой-то серебристый предмет. Поднимает руку, собираясь ударить им меня.

Ну, вот уж хрен… Взмах правой рукой – и я отпрыгиваю назад. Знакомое шипение клинка еще звучит в моих ушах, а князь уже заваливается вперед. Серебристый предмет выскальзывает из его руки и ударяется об пол. Что-то негромко хлопает, и тело князя начинает оседать. Опять какая-то колдовская хрень? Скорее всего, да. Его просто жрет на глазах. Тело съеживается и становится меньше почти вдвое.

Убираю клинок в ножны и поворачиваюсь к сотоварищам князя.

– Еще желающие есть?

Молчание. Других дураков не нашлось.

– В таком случае, заберите это, – указываю на тело князя. – И второго своего товарища не забудьте! Есть у вас кто-то, с кем можно еще говорить?

Вперед выходит пожилой мужик. Морда у него покрыта шрамами и наряд не самый богатый. Но держится он с достоинством и явного страха не выказывает.

– Я буду говорить.

– Как я должен к тебе обращаться?

– Князь Гран.

– Надеюсь, ты не собираешься вызывать меня на поединок? А то такими темпами мы никогда ни о чем не договоримся. А я бы предпочел иметь нормальных соседей, нежели горстку воинственных головорезов.

– Нас не горстка!

– Начни воевать – и посмотрим! Сколько ты просидишь в горах без подвоза продовольствия? Не думаю, что за это время вырастут новые воины. Нам у вас ничего не нужно. Так что лезть в горы никто не собирается. А на равнину мы вас не выпустим. Да и в этом случае всего вашего войска хватит на несколько часов нормального боя. Или у тебя есть свое мнение по этому вопросу? Высказывай, поспорим.

– Наши твердыни неприступны!

– Рад за вас! Вот и сидите в них до скончания веков. Не хочешь разговаривать – возвращайся назад. И запомни: война будет идти не по вашим правилам. Сам видел, что случилось с князем и твоим товарищем, который пытался влезть со своим колдовством в наш поединок. Могу твердо тебе обещать: пленных и раненых в этой войне не будет! Если кому-то из вас охота воевать до последнего солдата, он может это попробовать. А все прочие могут на него посмотреть. И сделать выводы. Я свое слово сказал и ничего менять в нем не собираюсь. То, что делает Одноглазый, мне не нужно. Выкупать у вас людей, тем самым поощряя вас захватывать новых, тоже никто больше не будет. Хотите жить как люди – бросайте ваше преступное ремесло, тогда договоримся. Нет – лучше сразу начинайте копать дорогу на ту сторону гор. Может быть, там вам будут рады. Рекомендую учесть, что я не отношусь к людям легковерным. Меня достаточно трудно обмануть. И если хоть когда-нибудь любой из ваших людей попытается привезти в долину плоды красных цветов, ограбит местного жителя или сотворит еще что-нибудь подобное – проходы закроются на пять лет сразу. Без какого-либо шанса на то, что ворота откроются раньше этого времени.

– Несправедливо наказывать весь народ за проступок одного человека! Тебя не поймут твои же соседи.

– Что здесь справедливо, а что – нет, решаю я. Я защищаю свой народ и буду это делать любым, пусть даже и самым жестоким способом. Если вам так дорог ваш народ, защищайте его так же. Не позволяйте отдельным головорезам ставить под удар всех остальных. Единственный шанс на то, что я соглашусь рассмотреть просьбу о досрочном открытии ворот, это голова виновного и все те деньги и ценности, которые он сумел таким образом заработать.

– А если это будет не один человек?

– Значит, будет не одна голова…

Очередной князь хмурит брови. Принимать решение столь поспешно, видимо, не в правилах горцев. Поэтому решаю подсластить пилюлю.

– Я ничуть не тороплю вас с принятием решения. Соберитесь, посоветуйтесь, подумайте все вместе. Трех месяцев будет достаточно для этого?

Мой собеседник молча кивает.

– Ну, тогда на этом договоримся. Но помни: никаких торговых караванов я не пропущу. У нас здесь нет нужды в ваших товарах.

Делегация поворачивается и, унося с собой двух покойников, выходит из зала. Обессилено сажусь в кресло и шумно выдыхаю, переводя дух. Оборачиваюсь и вижу стоящего рядом барона.

– Что-то не так, Лэн?

– Да как сказать… Вы помните тот день, когда мы спустились в подземелье впервые?

– Такое забудешь…

– Я тогда еще на одном из столбов нашел дочь своего сержанта.

– И это помню.

– Это ее лентами были перевязаны ножны князя…

Барон поворачивается и выходит из помещения. Провожаю его взглядом. М-да… Ну и нервы у мужика. Я б на его месте этого князя в мелкую лапшу нашинковал бы. Учиться мне еще и учиться у этих людей. У них и опыт, и выдержка, и знание местных условий. А я только и способен на то, чтобы мегазлодея изображать.

Звук шагов сбоку – подходит отец Варшани.

– И вы тоже, святой отец?

– Что тоже?

– Будете ругать меня за невыдержанность?

– За это не буду.

– А что, есть и другие поводы? Хотя о чем я говорю? Вы их всегда отыщете.

Хитропоп качает головой.

– Не следует так уж болезненно относиться к моим словам, сын мой. Но я действительно обеспокоен тем, что ты сказал этим людям.

– Чем именно, святой отец? Я им много чего наговорил.

– Я не буду спорить с тобой относительно судьбы населения гор. Возможно, ты в чем-то и прав. И они действительно должны сделать хоть что-то, чтобы в каждом из них мы не видели потенциального разбойника. Но твое решение не платить выкуп за пленных…

– Платить похитителям, святой отец, – значит, поощрять их к дальнейшим похищениям. Или я не прав?

– Но горцы могут быть последними в этой цепочке. В конце концов, никто из нас не ловил их за руку при похищениях.

– Зато горцы получают за это деньги. Даже если их вина в похищениях и не доказана, то покупать людей для их перепродажи – не меньший грех, чем их для этого воровать. А не будет спроса – не будет и предложения.

– Но своим решением ты обрекаешь на смерть тех, кто уже томится в плену.

– Отдав денег похитителям, обрекаю следующих. Где конец этой цепочки, святой отец? Кто-то должен был положить конец этому безобразию! Так почему не я? В итоге, у вас есть прекрасная возможность спихнуть все на меня и остаться в стороне. Мало ли какие фокусы может выкинуть Серый рыцарь? Уж вы-то не должны за него отвечать.

Варшани качает головой.

– Нет, сын мой. Мы идем вместе, а значит, и ответственность разделим поровну.

– Спасибо, святой отец! – встаю я с места и подхожу к попу. – Сказать по правде – не ожидал. Там, откуда я прибыл, поступили бы именно так…

После того как все разошлись я еще какое-то время сидел в зале один. На душе было как-то пусто. Мысленно я еще и еще раз проигрывал состоявшийся разговор. Все ли я сделал правильно? Может быть, не стоило так уж сильно перегибать палку? Всем своим поведением я показывал горцам, что считаю их людьми второго сорта. Но ведь в действительности это не так. Есть и среди них нормальные и уважаемые люди. Но вся беда в том, что у власти стоят почему-то сплошные негодяи! А голос нормального человека не слышен и никому не интересен. Ладно, что принято, то принято. Назад ничего уже не вернуть.

Спускаюсь по ступеням во двор. Уже смеркается, и со стен тянет прохладным ветерком. Вижу, как навстречу мне поднимается один из солдат барона.