Юрий Валин - Окраина. «Штрафники» Страница 46

Мужики попятились, Охлобыстина сказала вслед что-то нелестное и поспешила в дом.

Мужики и девка поплелись к «холодной».

— Нам перед допросом пайка полагается, — догадался Генка. — Милосердно, спасу нет.

— Я бы жрать это поостерегся, — заметил Андрей, баюкая у груди замотанные руки. — Нина Ниловна не заинтересована, чтобы нас всякие там суды рассматривали.

— И я про то же. Смотри, какая девка бледная.

Девица с кувшином и хлебом явно чувствовала себя не в своей тарелке. Мужики, вооруженные один вилами, другой топором-колуном, принялись отпирать дверь.

«Что-то перестаю я любить эту деревню посконно-патриархальную», — подумал Андрей, даже сквозь дверь чувствуя аромат дегтя и льняного масла.

— Петруха, ты, того, сторожно, — предупредил товарища мужик с вилами.

Его напарник солидно кашлянул:

— Оно понятно, что сторожно, чай, истинных кандальников словили. Ты сам-то…

Не помогло. Дверь еще только начала отворяться, как Генка пошел в атаку. Мигом смел обоих — одного толчком двери, другого жестоким тычком в кадык. Девка, выкатив от ужаса глаза, успела взвизгнуть — визг был оборван не слишком снисходительным к нежной девичьей сущности ударом под ребра. Дворовая красавица отлетела, высоко взметнув подол сарафана и явив утреннему солнцу молочно-белые ляжки. Кувшин шмякнулся на землю, растекся пенным содержимым.

— Квасок, — констатировал Генка. — Для запаху, значит. Что делаем?

— В дом. И без стеснения, — прорычал Андрей, ловчась посильнее заехать босой пяткой в подбородок заворочавшемуся мужику. Хрустнула челюсть, мужик замычал, хватаясь за веник бороды.

— Без стеснения так без стеснения, — согласился Генка, подхватывая колун.

Собственно, тихо действовать уже никак не получалось. Кто-то орал у флигеля, собаки на псарне словно взбесились, визжали бабы за оградой. В доме тоже было неладно — там глухо вопили, что-то упало с резким треском, зазвенело окно.

Андрей с вилами наперевес бежал за Генкой к барским дверям. Кровь бурлила, даже боль в руках притупилась. Видимо, проснулись гены прадедушки, комсомольца первого призыва.

Генка поудобнее перехватил колун.

— Осторожнее, пальнут в упор, как в кандальников, — предупредил Андрей.

Генка злобно хохотнул.

Дверь с грохотом распахнулась прямо перед носом фээспешников. На ступеньки вылетело что-то небольшое и жутко воинственно настроенное. При ближайшем рассмотрении выяснилось: Мариэтта — босая, полуголая, в спортивном топике-лифчике, неизменных оранжевых трусиках, но с громадным револьвером в руках.

— У вас, гражданин начальник, день Нептуна, что ли? — проорала осквернительница могил с теми же злобными Генкиными интонациями. — Бросайте трезубец, драпаем.

— К реке, — живо сориентировался Генка.

Мариэтта перепуганной белкой слетела с крыльца, Генка уже бежал вдоль дома. Андрей, вилы все-таки не бросивший, кинулся догонять. У конюшни топтались фигуры с кольями, но спешить наперерез пока не спешили. За спиной с грохотом распахнулись двери:

— Взять их, живо!!!

Мариэтта, ни мгновения не раздумывая, на бегу развернулась, вскинула револьвер. «Смит-вессон» громыхнул. Понятно, что навыков у девчонки было ноль, да и почти полуторакилограммовая «пушка» была не по руке. Даже в дверь не попала: пуля разнесла фонарь над крыльцом, ступени осыпало осколками. Двери живо захлопнулись, изнутри невнятно закричали, грозя дыбой и петлей.

Беглецы проскочили за ограду. Впереди простирался длинный пологий спуск к реке. Сзади снова закричали, на этот раз грозно, — бахнул выстрел. Картечь с визгом пронеслась над головой. Мариэтта пискнула, споткнулась, проехалась по траве. Вовремя — второй заряд прошел точнее. Андрей подхватил девчонку, ставя на ноги:

— Мань, еще пробежаться нужно.

Капчага взвыла — на миг показалось, что ее картечиной зацепило.

— Да бегу я, бегу! Только не лапайте.

За спиной торопливо хлопали револьверные выстрелы. Ну, это ерунда — пули неопасно жужжали в вышине. Зато начали надрываться собаки.

Генка на бегу оглянулся:

— Блин, псовую охоту открыли. Белогвардейцы херовы.

— Крепостники мудацкие, — поддержала летящая степной козой Мариэтта. — Андрей, ты как?

— Нормально. Не отстаю же, — огрызнулся начальник. Колено действительно скрипело, но пока не предавало. Только берег приближался слишком медленно — яростный лай за спиной накатывал куда быстрей.

— Сергеич, или «скользим», или дрессировать собачек придется, — заметил Генка, оглядываясь.

— Тут разве сконцентрируешься, — Мариэтта тоже оглянулась. — Занесет еще хуже.

— До воды добираемся, — прохрипел Андрей. — Огрызаясь…

— Понял, — Генка оглянулся, на этот раз оценивающе. — Мань, дай-ка ствол на секунду.

— Всегда грабите, — пожаловалась Мариэтта, но револьвер отдала.

За спиной лаяли и рычали — уже взахлеб, торжествующе. Дюжина поджарых борзых, следом два чуть отставших лохматых волкодава. За ними неслись с дюжину разномастных барбосов-«дворян». Люди виднелись много дальше, еще у усадьбы. Фигура в мундире взмахивала рукой — исправник отдавал указания.

— Ген, пора, — скомандовал Андрей.

Мужчины разом остановились, Мариэтта проскочила по инерции еще шагов с десяток, затормозила, хватаясь руками за траву.

— У воды жди, — рявкнул Андрей. — Генка, с лохматых…

— А как же, — Генка припал на одно колено, утвердил граненый ствол «смит-вессона» на сгибе левой руки.

Гвалт и лай вокруг стояли страшные. Настигшие добычу первыми борзые слегка растерялись — стоящий впереди человек помахивал вилами, двое других замерли, не выражая особого страха. Борзые рассыпались полукругом, заливались растерянным лаем. Но сзади тяжелым махом настигали волкодавы. Вываленные широкие языки, пасти в пене… Передний, черно-желтый, разметав легких борзых, подлетел к людям…

Бах!

Тяжелая пуля снесла верх черепной коробки. Тяжелое тело покатилось к ногам Андрея, конвульсивно задергало лапами, все еще продолжая азартный бег. Не сообразившие, что случилось, борзые было рванулись вперед, — первую Андрей поддел на вилы и отшвырнул, кольнул другую — отскочила с жалобным визгом. Генка, не отвлекаясь, отвесил могучего пинка еще одной поджарой твари. Стволом револьвера вел второго волкодава — тот, умно прикрываясь борзыми, пошел полукругом, подобрался для прыжка… «Смит-вессон» рявкнул чуть раньше — псина отлетела, тут же попыталась вскочить. Взвыла — перебитый позвоночник и задние лапы отказывались служить. За спиной тоже выли. Мариэтта на траве грызлась с белой борзой. Андрей двинул легкую псину в бок, тут же поддел под ребра крайними зубьями вил.

— А раньше никак было нельзя? — сварливо поинтересовалась осквернительница, тряся укушенной рукой.

— Прости.

— Ладно уж.

— Три патрона осталось, — сказал Генка, следя за откатившимися собаками. — Может, нам пора?

— Шестизарядный, значит? — прохрипела Мариэтта, поднимаясь. — Не потеряй. Мой ствол.

— Вот жмотина. Тебе сейчас отдать?

— По окончании, — девица лизнула кровоточащую руку. — Уходим?

Псы надрывались лаем. Табунок уцелевших борзых кружился шагах в тридцати от беглецов. Благоразумные беспородные шавки выражали свою ненависть с более отдаленного расстояния. Спешили по склону люди, но до них было еще далеко.

— Уходим резво, но не провоцируя, — скомандовал Андрей.

Издали хлопнул ружейный дуплет — картечины стеганули тростник чуть в стороне. Остатки Отделения «КП-29», пригибаясь, вошли в воду.

— А теперь водные процедуры, — скалясь, объявил Генка. — Желающих тонуть не имеется?

— Разве что командир вздумает, — Мариэтта, морщась, отпихнула желтую кувшинку. — У меня и так развлечений навалом было.

Плыли не торопясь. Бурая вода Москвы-реки была даже приятна, хотя запястья и укушенную голень порядком щипало, да и вилы оказались мало удобны для форсирования водных преград. Мариэтта без труда плыла чуть впереди, Генка, придерживающий револьвер на голове, греб левее, и Андрей чувствовал себя почти спокойным. С берега бабахнули, вновь разрядив стволы дуплетом, но это уже исключительно для острастки. Теперь наверняка к лодкам побегут — река здесь относительно широкая.

— Хорошо, что здесь погода не наша, — заметила Мариэтта, выбираясь на обрывистый берег. — Почти лето, — на этом замечании девчонку пошатнуло, и она чуть не села в ракитовый куст.

— Тебя не зацепило? — Андрей ухватил ее за руку.

— Нет. То есть зацепило, но исключительно морально. — Ладошка у осквернительницы подрагивала, но освобождаться она не спешила. — Абздольц, какие сволочи на свете водятся, а, гражданин начальник?

— Это точно. Но мы это дома обсудим.