Василий Головачев - Огнетушитель дьявола Страница 46

– В правительственных кругах еще не знают, куда она направилась на самом деле?

– У меня сведений об этом нет. Тебя что-то тревожит?

– Боюсь, в экипаже одного из космолетов есть агенты Дьявола.

– Никто не знал об истинной цели экспедиции, кроме нас и отца.

– Дьявол мог завербовать членов экипажа ради перестраховки, все-таки вылет дальней звездной – событие.

– Может быть, ты права. Мы еще поговорим об этом. Жду тебя в Управлении без десяти восемь.

Изображение комиссара подернулось рябью и растаяло.

Юэмей несколько мгновений рассматривала пустой угол спальни, кинула взгляд на свое отражение и начала спешно приводить себя в порядок. Через час она уже была в Управлении, жизнь на горизонтах которого не затихала ни днем, ни ночью. В восемь утра Юэмей вместе с Ребровым переступила порог рабочего модуля директора.

Филипп Ромашин был не один. Напротив него в креслах сидели двое мужчин: советник СЭКОНа Ян Лапарра и седовласый старик с пронзительно-голубыми глазами ясновидца. Ребров его знал, хотя встречался с ним всего второй раз в жизни, Юэмей Синь никогда прежде его не видела.

– Знакомьтесь, – сказал Филипп. – Владислав Дикушин, глобалист-проблемист ВКС. Юэмей Синь, начальник контрразведки.

Седоволосый старикан привстал, поклонился. Юэмей ответила.

– Располагайтесь, – указал на кресла директор УАСС. – Времени мало, поэтому сразу к делу. Советник Лапарра проделал нешуточный эфанализ ситуации в Системе и пришел к выводу, что мы имеем дело с крупномасштабной диверсией, имеющей цель либо уничтожить цивилизацию, либо ослабить до такого уровня, с которого начинается необратимый регресс или по крайней мере инволюционный процесс. Что в принципе равносильно гибели человечества как разумной системы. Господин Дикушин другого мнения.

Юэмей Синь встретилась глазами с проблемистом Всемирного Координационного Совета и отметила его внутреннее душевное состояние, которое можно было охарактеризовать одним словом: равнодушие. Этот человек все знал, все понимал и все предвидел.

– Таким образом, «футбольный мяч», посланный Дьяволом, следует называть иначе – «холодильником» или лучше «огнетушителем», потому что уже сейчас зона падения температуры в ядре Солнца растет со скоростью один метр в секунду. К чему это приведет, одному богу известно.

– Уже не только ему одному, – серьезно обронил Лапарра. – Вместе с расширением зоны охлаждения Солнце теряет в секунду один миллион тонн массы. Скоро оно начнет гаснуть и сжиматься.

– Как вы объясняете этот процесс?

– Объяснение дал Кузьма Ромашин после неудачной попытки уничтожения «сферозеркала». То, что в «теннисном мяче» произошло после включения «паньтао», в «футбольном мяче» почему-то происходит самопроизвольно. Массы кипящей ядерной плазмы Солнца проваливаются в «сферозеркало», превращаются в зеркальную или «левую материю» с отрицательной массой и энергией, становятся неощутимыми для наших приборов и скорее всего пополняют запасы энергии зеркального мира.

– Почему же они не выбрасываются «сферозеркалом», обратно? Ведь его собрат – «теннисный мяч» выбросил все, что мы в него запихали.

– Существует довольно корректное объяснение этому явлению: временная задержка возврата превышает шесть суток, как в случае с «теннисным мячом». Возможно, она существенно больше этого срока.

– Насколько?

– В тысячи раз.

В кабинете Ромашина стало тихо.

Лапарра скупо улыбнулся:

– Но мой прогноз может и не оправдаться.

– Тем не менее, мы должны готовиться к худшему, – брюзгливо проговорил Дикушин.

– Что мы можем сделать в данном положении?—посмотрел на него комиссар. – Эвакуация землян из Системы к другим звездам – утопия. Для этого потребуется уйма времени и флот в десятки тысяч спейсеров, в то время как мы имеем всего около сотни машин такого класса. К тому же мы провели метро всего к двум соларанам[31] – к BS 4030 в созвездии Льва и BY Дракона. Вряд ли наши службы успеют эвакуировать по этим двум веткам все население и создать ему нормальные условия существования. Сколько у нас времени до катастрофы?

– Если считать катастрофой угасание Солнца, – сказал невозмутимо Лапарра, – то процесс этот продлится долго, лет восемь-десять, но уже через год температура его фотосферы упадет до пяти тысяч градусов, что скажется на планетах гораздо сильнее. К примеру, океаны Земли начнут замерзать, наступит глобальный ледниковый период.

– Вот видите!

– Никто не собирается предлагать Правительству, ВКС и СЭКОНу начать немедленную эвакуацию, – хмуро сказал Филипп. – Во-первых, нас обвинят в раздувании паники и всех немедленно отправят в отставку, а во-вторых, нейтрализуют все наши программы спасения цивилизации. А когда ВКС спохватится, будет уже поздно.

– Что ты предлагаешь?

– Это не я, а вы должны предлагать, что делать.

В кабинете снова повисла тишина.

Ребров покачал головой:

– И все-таки я не понимаю… Зачем Дьяволу гасить Солнце, уничтожать цивилизацию? Чего он добивается?

– Возможно, наши определения некорректны, – ответил Дикушин. – Возможно, ни Наблюдателя, ни Дьявола не существует, а мы ощущаем удар вселенской биосферы по паразитическому виду хомо сапиенс, включение неведомых нам защитных механизмов Мироздания, направленных на резкое сокращение численности популяции. Ведь человечество так и осталось цивилизацией потребления с ее приматом материальных благ и примитивных зомбирующих игр.

Филипп покосился на Лапарру, как бы предлагая ему возразить, но советник молчал. То ли был согласен со словами коллеги, то ли просто не хотел спорить.

– Все это печально, судари мои, даже если мы преувеличиваем опасность. Надо искать выход из тупика. Моему внуку, к сожалению, не удалось решить проблему уничтожения «сферозеркал», привлеките других специалистов, найдите, в конце концов, агентов Наблюдателя, с которыми когда-то контактировал Керри Йос.

– Наблюдатель пока никак себя не проявил в связи с появлением «мячей дьявола», – скептически проворчал комиссар. – И мне еще никто не доказал, что он и Дьявол принадлежат к разным лагерям.

– Это мы выясним в самое ближайшее время, как только станут известны причины посыла мантоптерами корабля в Систему. Или у тебя есть конкретное предложение?

– Нет, – после паузы признался комиссар.

– У меня есть, – проговорила Юэмей Синь, порозовев под красноречивыми взглядами мужчин. Мало кто из них догадывался, что милое смущение не является маской «железной леди контрразведки», а отражает состояние души. Один Владилен Ребров знал границы независимости женщины, ее решительности, жесткой целеустремленности в сочетании с ранимостью и незащищенностью, которые она тщательно скрывала.

– Мы вас слушаем, тайтай, – кивнул Ромашин.

– Необходимо проникнуть в недра Солнца и уничтожить «огнетушитель».

На этот раз молчание в кабинете длилось дольше. Потом Филипп обвел прищуренными глазами лица мужчин, усмехнулся:

– Что скажете, судари мои?

– Это очень интересное решение, – сказал Ян Лапарра без тени улыбки на губах.

Дикушин внимательно оглядел лицо главной контрразведчицы, кивнул, отвечая каким-то своим мыслям, одновременно явно не одобряя сказанное.

– А ты что скажешь, комиссар? – обратился к Реброву директор УАСС.

– Э-э… – протянул тот, не сразу находя ответ. – Идея, конечно, неординарная, только нереализуемая. Во-первых, нет такой машины, так сказать «подсолнцехода», который мог бы добраться до ядра Солнца, во-вторых, мы все равно не знаем, как уничтожить «мяч».

– Я верю в Кузьму Ромашина, – мягко и вместе с тем с непреклонной решительностью сказала Юэмей Синь. – Ему надо немного помочь, и он решит проблему.

– Вот когда решит…

В ухе Юэмей заговорила рация оперативной связи службы:

– Кобра Джонсон первому: мы вышли на базу фигурантов розыска под шифром «Д».

– Первый кобре Джонсону, – мысленно ответила руководительница контрразведки. – Ничего не предпринимайте без меня. Где вы находитесь?

– Пояс астероидов, радиант Сатурна.

– Ждите. – Юэмей встала, поклонилась всем. – Прошу извинить, джентльмены, мне необходимо удалиться, срочный вызов.

– Помощь нужна? – спросил Ребров.

– Понадобится – попрошу.

Юэмей Синь вышла.

Мужчины переглянулись.

– Она справляется с обязанностями? – поинтересовался Дикушин.

– Еще как, – усмехнулся комиссар. – Это она только с виду мягкая и обходительная девочка, воспитанная в духе китайских традиций с их чинопочитанием и культом «великих кормчих», на самом деле ее волей можно долбать стены.

– Вы с ней давно работаете?

– Как с начальником контрразведки – второй год. Но я знаю ее уже пятнадцать лет.

– Ваша ученица?

– Жена, – не моргнув глазом ответил Ребров, помолчал и добавил: – Бывшая.