Закон джунглей. Книга 1 - Василий Михайлович Маханенко Страница 47

образом они это сделали. Всё, чем они занимаются — перекладывают камни с одного места на другое. Которое чуть ближе к строению, что они собираются восстанавливать. Големы не устают. Не отдыхают. На один камень они тратят несколько секунд. И половина строений уже восстановлена. Тогда вопрос, сколько здесь големов? Я вижу десять. Наверняка гораздо больше. Может, один голем на дом? Часть строений выглядит так, словно их начали строить одновременно. Сколько их… Десять… Двадцать три дома. Получается, здесь двадцать три голема. И что это даёт? Да ничего не даёт! Если только это не какие-то особые големы, которых сердце создаёт раз в пятилетку. Отец рассказывал, что те големы, с которыми он встречался в жёлтой аномалии, выглядели как звери. Здесь же какие-то бочки.

— Они называются големы-строители, — произнёс наставник. — Сердце может создавать одного такого голема раз в десять лет. Это големы этапа ученик, причём не самого маленького ранга. Полагаю, серебряного, если не золотого. Големы убьют тебя одним своим присутствием. Голема-воина, похожего на зверя, сердце может создавать целыми группами ежедневно. Зависит от силы. Судя по тому, что я вижу — сила этой аномалии весьма огромна.

— Двадцать три голема — двести тридцать лет? Нет, половина домов уже закончена. Значит, аномалия гораздо старше. То, как они перекладывают камни… С такой скоростью лет сто на один дом точно потребуется. Двадцати три голема, сто лет на дом… Что-то у меня выходит слишком большая цифра. Больше тысячи лет.

— Всё верно, ученик. В эту аномалию не входили люди вот уже две с половиной тысячи лет. Чтобы построить один дом, голему-строителю требуется в среднем две сотни лет. За такое время сердце должно создать не только големов-зверей и големов-строителей, но и голема-архитектора этапа воин, а также голема-управляющего этапа мастер.

— Так, а это откуда? — удивился я, когда в носу появился дискомфорт. Потерев его, я с удивлением увидел кровь на руке. Да и перед глазами начали плясать непонятные звёздочки!

— Это воздействие энергия Ци, что витает в этом месте, — пояснил наставник, словно ничего критичного не происходило. — Мы находимся на самом краю аномалии, но даже сюда добивает сила сердца, что позволило породить голема этапа мастера. Твоё тело ещё не готово перерабатывать энергию Ци, поэтому реагирует таким образом. Для тебя эта аномалия смертельна. Примерно через час твой организм откажет, и ты умрёшь. Однако нахождение в столь агрессивной среде положительно скажется на тебе в будущем. Процесс формирования узлов, необходимых для жизни в первом круге, будет легче. Чем дольше ты здесь простоишь, тем проще тебе будет потом. Ты можешь выйти из аномалии сейчас, и я тебе даже слова не скажу, но можешь прождать здесь так долго, как сможешь выдержать. Через полчаса максимум ты потеряешь сознание от боли, и я вытащу тебя наружу. Тебе нужно сделать выбор, ученик

— Как же мне повезло, что мой наставник обладает лечебной техникой, — натужно ухмыльнулся я и уселся в позу лотоса. — Кажется, я давно не занимался медитацией. Полчаса до потери сознания? Я продержусь сорок минут!

Наставник Герлон усмехнулся и, используя техники, за несколько прыжков очутился в городе. Повалил дым, раздался грохот, всё начало взрываться, ломаться, падать, но меня это уже мало заботило. Всё моё внимание сосредоточилось на собственном дыхании. На том, как воздух наполняет мои лёгкие, как сердце гоняет кровь по телу, как… как сотни, даже тысячи мелких частичек, наполненных энергией, пронзают моё тело, вызывая едва заметные повреждения в теле. Частички действовали, как наждачный песок, царапая мои внутренности. Появилась злость на энергию. Раньше я всегда считал, что это нечто могучее и мудрое, как старец, снизошедший к детям, а по факту она оказалась разбойником, уничтожающая слабых. Теперь я понимал усмешку наставника — за тридцать минут такая наждачка превратит мои внутренности в кашу! Понаделает во мне дырок, и я действительно умру.

Нет! Неужели я побеждал страх только для того, чтобы отступить перед какой-то энергией? Как можно победить энергию, что проникает через все предметы? Элементарно — нужно как-то усилить тело. Сделать так, чтобы энергетическая наждачка выбивала как можно меньше частичек моей плоти. Но как усилить тело? Об этом я ничего не знаю. Этого не рассказывал ни наставник, ни Хуан Лунь. Единственный вариант, который приходит мне в голову — активировать то самое тепло, что я использую во время спаррингов. Наставник Герлон называл его энергией тела. Что если одна энергия сможет противостоять другой? Нужно проверить!

Волна тепла привычно зародилась в районе ног, прошла через тело, но сейчас я выпустил её не через руки, а сразу через всё тело. Просто представил, что из точки концентрации тепла разошлись лучики во все стороны. Тело содрогнулось, словно от удара кнутом. Рождённая энергия тела жаждала найти выход, но его не было. Вместо того, чтобы выплеснуть её наружу, я отправил энергию к своей коже. Мышцы начали судорожно сокращаться, прогоняя энергию и стараясь её передать дальше, но дальше было некуда передавать — я сидел неподвижно. Тело свело страшной судорогой. Больно было даже дышать. Рождённая энергия тела медленно угасала, продолжая терзать мышцы, но внутреннее зрение показывало, что в этот момент энергия Ци ничего не могла со мной поделать. У неё не получалось пробиться сквозь созданное мной тепло, не получалось меня поцарапать. Прошло, наверно, минут пять, прежде чем теплота исчезла окончательно, отдав меня на поруки витающей в аномалии энергии Ци. Но теперь я знал, что делать — боль от судороги не шла ни в какое сравнение с болью поцарапанных внутренних органов. Судорогу и потерпеть можно!

Так я и сидел, каждые пять минут порождая тепло, замыкая его на собственное тело, а не выплёскивая во врага. Энергия Ци всё равно умудрялась на меня влиять, даже с такой защитой. Вновь пошла кровь из носа, кожа стала выглядеть так, словно я скатился голышом по острым шершавым камням, о том, что творилось с моими внутренностями, лучше даже не говорить, но я сидел, раз за разом порождая тепловой удар. Тридцать минут, о которых говорил наставник, давным-давно прошли. Как и сорок, о которых я ляпнул сгоряча. Кажется, прошёл даже час, после которого я должен был умереть. Я утратил счёт времени после двадцатой волны тепла. Сколько их всего было? Тридцать? Сорок? Сто? Не знаю. Знаю только одно — таким образом я умудрялся выжить, а мои внутренние органы продолжали функционировать. С горем пополам, но всё же работали!

Забавно, но тьмы так и не наступило — в какой-то момент просто исчезла энергия Ци. Я по привычке отправил тепло к коже, но противоборства не ощутил. Аномалия внезапно стала безопасной.

— Это было глупо, ученик, — сквозь тьму концентрации пробился голос наставника и у меня едва сердце не остановилось, когда его рука легла мне на плечо. Сразу вспомнился тот случай с демоном этапа воин. Тогда у меня сгорели только руки, сейчас же, казалось, пылало всё тело. Однако нечеловеческая боль длилась всего несколько мгновений. Она ушла и сердце сделало первый робкий удар. Затем ещё один. И ещё. С каждым мгновением мне становилось легче, пока, наконец, наставник не убрал руку.

— На сегодня достаточно, однако нужно лечить тебя ещё дня три, чтобы восстановить сгоревшее в энергии тело. Как я сказал, это был глупый поступок, ученик. Сильный, достойный искателя, но глупый. Идём, я покажу тебе то, что тебя едва не убило. Сейчас сердце безопасно.

Я открыл глаза. Первое, что увидел — разрушенный город. Наставник основательно здесь порезвился, уничтожая двухтысячелетнюю историю големов. Встать труда не составило, однако я ощутил какую-то небывалую лёгкость в голове. Такую, которой, кажется, никогда в жизни не было. Ощупав голову, моё сердце едва не остановилось второй раз — у меня не было волос! Энергия Ци, что обитала в этой аномалии, сожгла не только мои внутренности, но и все волосы! Я закатал рукав кимоно — на руках тоже волос не было. Нигде!

— Самостоятельно они уже никогда не отрастут, — спокойно заметил наставник. — Помочь с этим не смогут даже лекари четвёртого пояса. Чтобы у тебя