Точное будущее. Лучшая фантастика – 2024 - Святослав Владимирович Логинов Страница 47

— В самой что ни на есть. Тут много чудесного, я все тебе расскажу. Смотри, у провожатых что-то происходит.

Дождевая туча отползла под ветром, вокзал и поезд залило косым, с оранжевым оттенком, светом солнца. Стало ярко и четко видно лица особистов — встревоженные, напряженные; все они звонили, говорили, быстро шевеля губами, голоса их едва доносились.

— Они поняли, — ответила Эшли.

— Пора бы догадаться, сколько лет зарплату получают.

— Мне рассказали, что у вас опробуют гармонизацию людей с помощью бота федерального масштаба, через акустические интерфейсы. Наверное, чтобы получить тот же эффект…

— Тут другое. Симфония, общее одинаковое настроение. Сейчас он услышит, что они взбудоражены, и… вот, началось!

И точно — Андрон из подмосковного бункера, недоступного для зла, уловил, что тесная компания в мордовской Куже с волнением скороговоркой докладывает по закрытым каналам, и решил унять их оптом, запев умиротворяющим женским голосом, разрушающим чары служебного рвения: «Но есть на свете ветер перемен…»[13]

— Да чтоб тебя!.. — взорвался грузчик, охваченный за компанию.

— Отключись, проклятый, — сквозь зубы шипел старший, пальцем по экрану пробуя выдавить Андрона вон.

— Вроде вы в нацпроект не вошли еще?.. — удивился Шум.

— А установить уже велели!.. И тут ваши мачты рязанские — вон, излучатель в Пичкиряево, достает сюда с покрытием…

— Эшли, у тебя есть булавка? — шепотом спросил Витя.

— Конечно, а зачем она тебе?

— Чтобы эта идиллия кончилась. Не люблю Андрона.

— Не надо себя колоть!

— А как я еще расстроюсь? Что мне, подраться с ними?.. Я против насилия.

Круг, не видимый никому, плеснул и ударил по всем устройствам в радиусе.

— Спасибо, — сдержанно поблагодарил Шум, пожимая Вите руку на прощание. — Это было красиво.

— Главное, вы успели о своих догадках доложить.

— Увы, это по команде не воспроизведешь. Так что открытие напрасное.

— Разве?.. По-моему, вполне годное. Когда-то же надо понять, что если людям хорошо, то и всем вокруг тоже. Даже без унисона.

— Я это в рапорте не отражу.

— Весной я вернусь. Дел невпроворот. Обещаю зря не беспокоить.

Шум отмахнулся с досадой, не находя слов. Лыко да мочало, начинай сначала!..

Тепловоз зарычал, взметнул сизый султан дизельного дыма, состав лязгнул буферами и потянулся из Кужи на север, туда, где в дебрях мордвы хранился странный город с рысью на гербе, с девизом «Неподвластный».

Там стояли статуи Ленина и Кирова (последнего купили в Пензе, от кувалды сберегли), старомодные дома, там на медсанчасти во весь фасад алел плакат «Здоровье народа — богатство страны», на администрации — «Славься, Отечество наше свободное». Жестяные буквы «Ударный труд — Родине» на крыше цеха за время демократии проржавели и многие упали, их накрыли брезентом и восстанавливали. А вот реклама — партийные лозунги капитализма — как-то не прижилась. Ни микрокредитов, ни потрясающих скидок, ни выпученных от восторга глаз, ни разинутых ртов. Ни Андрона из каждого утюга. Новоприбывшие переселенцы иногда терялись: где мы?.. тут можно без страха говорить то, что думаешь?..

И в честь каждого сажали деревце. Так повелось. За тридцать лет уже аллеи выросли, скверы и парк.

В городе стало на одного жителя больше.

Алексей Гравицкий, Дарья Зарубина

С другой стороны

Рассказ получил литературную премию «Золотой Роскон» в номинации «Повесть/рассказ» на конференции по вопросам фантастики «РосКон-2023». Первая публикация состоялась в сборнике «Тольяттиполь», который сразу же по выходе стал библиографической редкостью. Составитель счел своим долгом познакомить широкого читателя с этим интереснейшим текстом.

— Врешь ты все!

— И ничего не вру. — Валерка Кудимов смотрел прямо и говорил так уверенно, что не поверить ему было крайне сложно.

Этого у него было не отнять. Однажды им задали стихи учить по выбору, и Кудимов вышел к доске с пушкинским «Вурдалаком». Начало про трусоватого бедного Ваню, шедшего домой по кладбищу, у него, что называется, отлетало от зубов. На втором четверостишии Валера запнулся, но быстро сориентировался и затарабанил громко, четко и от души. Правда, текст Пушкина претерпел заметные изменения, но смысл, хоть и зарифмованный по-своему, сохранился, и читал Валерка так уверенно, что Светлана Павловна не заметила подлога и поставила пять.

Ваня об этой способности Кудимова знал, но все равно всякий раз ему верил. Сейчас же он твердо решил идти до конца и не поддаваться на уверенное вранье одноклассника.

— Не может быть, чтобы статуя шевелилась.

— Много ты знаешь.

Про памятник Преданности Ваня знал достаточно. К бронзовой скульптуре собаки на пересечении Южного шоссе и улицы Яшина его водила бабушка. Она же рассказала, что памятник на самом деле поставлен псу, который на этом месте ждал погибшего хозяина — до самой своей смерти.

— Я знаю, — огрызнулся Ваня. — Я там с бабушкой был. Если его по носу погладить и желание загадать — сбудется.

— Ага! — ухватился за слово Валерка. — Значит, в желания ты веришь, а в науку и технику нет?

— Ну как статуя может головой вертеть? — вспыхнул в ответ Ваня.

— При помощи механизма.

— При помощи механизма? В двенадцать ночи? На луну смотрит? Статуя?

— В двенадцать ночи, на луну, — уверенно гнул свое Кудимов. — Ты в Москве был?

— Ну не был, — неохотно отозвался Ваня, не очень еще понимая, к чему ведет Валерка.

— Ну вот! — восторжествовал тот. — А был бы — знал. В Москве памятник Гагарину есть. Так у него руки опущены, а каждое двенадцатое апреля он их вверх поднимает. При помощи механизма. А его еще при СССР поставили! Думаешь, с тех пор разучились делать памятники с механизмом? Еще лучше научились.

Ваня посмотрел на Кудимова, тот выглядел кристально честным. Ни намека на издевку или даже лукавство. И Ваня засомневался.

— Ты вспомни, вспомни, — почувствовал слабину Валерка. — Если ты памятник Преданности видел. Там у собаки на шее такая бороздка есть, как шов. Это место, где две части памятника стыкуются. Вот в этом месте голова и двигается.

Бороздку Ваня не то помнил, не то не помнил — сомневался. Потому насупил брови и пообещал:

— Я в выходные туда с бабушкой съезжу и сам проверю; если бороздки не найду, значит, ты все врешь.

* * *

Валерка Кудимов рассказывал небылицы про родной город с первого дня их знакомства. Именно от него Ваня узнал, почему город разделен на три части: все потому, что Тольятти это три города — средоточие темных, светлых и срединных сил.

У Валерки была байка про каждый дом, про каждый памятник, про каждый символ и знак, будь то хоть смотрящий