Василий Головачев - Поле боя Страница 47

– Я понял. Может быть, не все. Если сможете, помогите понять остальное, я постараюсь быть терпеливым учеником. Но ведь, называя меня воином, вы имели в виду нечто другое? Не только мои способности человека боя?

Дед Спиридон внезапно исчез и появился уже за кустами малины, оглянулся, как бы проверяя реакцию собеседника, но Крутов остался невозмутимым, и старик удовлетворенно кивнул самому себе.

– Лизка в тебе не ошиблась, полковник. В потенциале она – берегиня, и ей необходим воин, которого она могла бы защищать и беречь, давать силу и дарить любовь. Вы с ней хорошо начали, дай вам бог продолжать в том же духе. Скажи честно, вчерашняя гостья понравилась тебе, запала в душу?

Крутов нахмурился, переживая вдруг неприятное чувство заглядывания в его душу, но пересилил себя, прямо взглянув на старика.

– Она очень красивая и… очень похожа на мою первую жену. Зачем она приходила к нам?

– По Замыслу группы достаточно могущественных и знающих людей, называющей себя внутренним Предиктором, она должна стать твоей берегиней.

– Я… люблю Лизу.

– Она это поняла, иначе осталась бы, но ты должен знать, что берегиня дается только один раз, и если ты ошибешься в выборе, погубишь человека, всегда готового прийти на помощь. Лизке еще многому предстоит научиться, чтобы стать берегиней, а Мария уже готова, посвящена, и путь воина ты уже начал, хотя и помимо своей воли, а опасность подстерегает тебя на каждом шагу.

– Мне не надо другой берегини, – тихо сказал Егор, перед глазами которого на миг встал образ прекрасной незнакомки в плаще.

– Хорошо, коли так. Значит, ты готов учиться быть Витязем?

Крутов хотел отшутиться, сказать, что он давно «витязь», однако посмотрел на суровое лицо старика в обрамлении светящихся в сумраке сада седых волос и коротко проговорил:

– Онэгай симасу [12].

Спиридон усмехнулся. Этот удивительный старик, легко применяющий в разговоре современную лексику, прекрасно разбирающийся в научной и философской терминологии, знал так много, что не приходилось сомневаться: он понимает собеседника еще до того, как тот собирается высказать свое мнение.

– Ты что-нибудь слышал о боевых искусствах древних славян?

– Суев, боливак…

– Нет, это достаточно хорошо сохранившиеся формы рукопашного боя, им всего две с лишним тысячи лет. Кстати, они культивируются только истинными мастерами-одиночками, всеми остальными они забыты, хотя широко известны в Азии, как…

– Кунгфу, кэмпо? Карате?

– Совершенно верно. Боливак – вообще основа всех так называемых азиатских стилей. Но существовали и протоформы боевых искусств всего человечества, как одна из форм магического оперирования.

Дед Спиридон исчез и появился уже за спиной Крутова, которому на сей раз удалось заметить молниеносное – в форме привидения – перемещение старика.

– Как я это сделал?

Крутов почесал затылок, засмеялся.

– Если это не фокус, то магическое оперирование, да?

Засмеялся басом и Спиридон.

– Угадал. Но об этом мы поговорим завтра. Жду тебя в семь часов вечера. Ты у меня не первый ученик, но самый важный.

– Почему?

– Потому что от тебя будет зависеть исход битвы с воинством Сатаны, и ошибиться тебе никак нельзя. Мне тоже.

В саду появилась Елизавета, обеспокоенная долгим отсутствием мужа, и мужчины, пережив возникший на секунду эффект единения, двинулись к ней.

Крутов ошибся. Он совершенно не представлял себе, чем занимается дед Спиридон, полагая, что знает о боевых системах если и не все, то почти все. Назвать систему, которой владел старик, просто одной из форм воинских искусств было нельзя. На самом деле смысл этой системы сводился не к эффективному владению какой-то определенной боевой техникой, чему, в общем-то, отводилось немало времени, а к самой настоящей магии движений.

Оказывается, существовала древняя протославянская, созданная еще арктами, предками славян, атлантов, германцев, прибалтийских народов, индийцев, система магического оперирования реальностью через движения, изменяющие причинно-следственные связи в мире. Вооруженный такой системой адепт посредством исполнения определенных наборов специальных движений мог влиять на многие события, причем как в положительную, так и в отрицательную сторону. То есть «танец жизни» можно было, запустив его «наоборот», сменить «танцем смерти», в зависимости от задачи, которую поставил себе мастер. Мало того, мастера магических движений могли видеть линии судьбы связанных с ними людей – как некие потоки вероятностных процессов и событий в природе.

Мастер системы, которую дед Спиридон назвал живой, мог быть как великим целителем, способным залечивать смертельные раны и болезни, так и великим мастером боя, способным сражаться со множеством противников сразу и выходить из схватки победителем. Получалось, что жива – нечто вроде генератора особого объема волшебного пространства, создаваемого оператором-мастером, где работает принцип адекватного ответа. Если мастеру ставилась задача излечить или оживить кого-то, он входил в это пространство и возбуждал энергетические резонансы тканей и полей, излечивающие раненого или больного. Если же требовалось убить врага – он также входил в ПАО [13], но с обратным знаком намерений, и добивался цели. Причем вопросом: как это сделать? – он не задавался, система действовала «автоматически», на подсознательном уровне, то есть использовалось все, что было у мастера под руками: пистолет, кинжал, камень, сучок, монета, сосновая иголка, – а при отсутствии этого арсенала оружием становились нога, рука, голова, плечо, палец. Однако в случае применения «танца смерти» существовала опасность растворения в ПАО, слишком глубокое вхождение было чревато перерождением психики исполнителя, он мог до конца жизни оставаться в нем и стать «машиной смерти», маньяком-убийцей.

– Надо уметь останавливаться на краю пропасти при достижении цели, – говорил дед Спиридон, – и это действительно великое искусство, отличающее мастера от ремесленника. Этим умением необходимо овладеть в первую очередь, ибо слишком пагубны последствия ошибки, и не только для окружающих тебя людей, но и для тебя самого.

– Вы знали таких… маньяков? – полюбопытствовал Егор.

– Мне даже пришлось усмирять одного из них.

– Но если они такие мощные «машины смерти», почему об их появлении не трубят по телевизору, не кричат газеты?

– По двум причинам, сынок. Первая: среди воинов, владеющих системой живы, такие случаи очень редки. Вторая: воин, ставший «машиной смерти», мгновенно нейтрализуется собратьями, чтобы не пострадали невинные.