Сергей Мусаниф - Вселенная неудачников Страница 47

Дюк лихо козырнул капитану.

Существовали специальные формулы, по которым можно было рассчитать количество сосредоточенных на орбите боевых станций и кораблей, необходимых для более-менее успешной обороны планеты. Сии формулы содержали огромное количество переменных, начиная с типа планеты и заканчивая технико-тактическими характеристиками боевой техники, исходя из которых можно классифицировать планету по степени защищенности.

Нам, пехотинцам и пушечному мясу, эти формулы были известны только понаслышке, однако и самому тупому идиоту было понятно, что Новая Колумбия недотягивает даже до первого уровня защищенности.

Ибо в идеале защита должна быть сферической, с защищаемой планетой в центре этой сферы, для чего количество расположенной на орбите боевой техники должно быть как минимум трехзначным. Новая Колумбия могла похвастаться лишь несколькими десятками автоматических боевых станций и парой кораблей, давно списанных военно-космическими силами Альянса, при помощи которых сферическую оборону образовать было никоим образом нельзя. Насколько нам было известно, сейчас вся эта техника сосредоточилась в одной зоне, прикрывая столицу и космопорт, чтобы обеспечить эвакуацию дипломатов, торговцев и немногочисленных счастливчиков, которые умудрятся попасть в число вынужденных переселенцев. И также было понятно, что при ударе из космоса это подобие зонтика является чистой воды декорацией, не способной предотвратить реальную угрозу вторжения.

А монитор скаари – это даже не космический корабль, это летающая крепость, ближайшим аналогом которой является Звезда Смерти из «Звездных войн». По сравнению с другими кораблями монитор дико неповоротливая штуковина, зато он несет на себе максимум вооружения, а когда такая хреновина вывешивается на орбите какой-то планеты, ее можно рассмотреть при помощи театрального бинокля.

Если осталось кому рассматривать.

Один монитор способен выбить местные силы обороны за несколько минут. А таких штуковин у клана Прадеша целых три.

– Бо, найди флаер и убедись, что он полностью заправлен. – Дюк начал отдавать распоряжения, как только мы вышли из-за штабной ширмы. – Джек, позаботься о том, чтобы у всех был полный боекомплект, и захвати дополнительные сухпайки и запасы воды.

– Не слишком ли круто на пять часов работы, сержант?

– Запас карман не тянет, – отрезал Дюк. – Выполняйте, рядовой.

– Уже ушел. – Несмотря на вольную формулировку, Джек не пошел, а побежал выполнять распоряжение сержанта. – Что скажешь, капрал?

– Вряд ли мы уложимся в расчетные пять часов, – сказал я. – Сейчас полдень, и я не думаю, что отправившиеся на охоту ребята будут безвылазно сидеть в лагере. Возможно, нам придется их искать.

– В том и дело. Мы как-то проводили учения в том районе, еще до твоего прибытия на планету, – сказал Дюк. – Там сплошные джунгли. Обнаружить двух человек с флаера, даже при бреющем полете…

– Я думаю, капитан Стайнер это понимает.

– Только от Стайнера тут мало что зависит. Он никак не сможет задержать отбытие крейсера, если скаари появятся в локальном пространстве планеты раньше, чем мы привезем этого наследничка.

– Это значит…

– Это значит, что у нас могут возникнуть большие проблемы. – Дюк сплюнул на гладкий пол зала ожидания. – Какой черт понес этого аристократа на охоту?

В устах Дюка слово «аристократ» звучало как ругательство, каковым оно на территории Альянса, собственно, и являлось. Даже несмотря на то что сами граждане Альянса отнюдь не были равны между собой.

– А что еще делать аристократам? – спросил я.

Не знаю, насколько корректно делать выводы о пехоте Альянса на основании наблюдений за размещенным на Новой Колумбии гарнизоном, но местный армейский уклад был похож скорее на американский, чем на российский. Я не имею в виду качество еды (а оно было значительно лучше, чем во Вселенной неудачников или в учебном лагере на Тайроне), или размещенные на территории гарнизона кинотеатры и кафе, хотя и они тоже были.

Пехота Альянса держалась на сержантах. Офицеры только ставили задачи, которые решали рядовые под чутким руководством сержантов. Офицеры говорили, что надо сделать, а сержанты решали, кто и как будет это делать.

Сержант Дюк был моим непосредственным начальником.

Среднего роста, крепко сбитый, с обветренным лицом и армейским ежиком седых волос, он был самым типичным сержантом, которого я только мог представить.

Именно ему я доложил о своем прибытии на планету. Дело происходило в его «кабинете» – небольшой комнатке, примыкающей к спальному помещению моей новой роты.

– Поговорим начистоту, – сказал он, просканировав мой чип личности и введя данные в свой КПК. – Ты – мой подчиненный, и я должен знать, что ты за человек.

– Обычный человек, – сказал я.

– Обычные люди не получают такие назначения сразу после учебного лагеря, – сказал сержант. – У нас тут небольшой гарнизон, все знают друг о друге всё, что только стоит знать. Я могу прямо сейчас пойти к контрразведчику и запросить твое личное дело. Но я предпочитаю, чтобы ты сам мне все рассказал.

Я подумал, что темнить с этим человеком смысла нет – в его власти было устроить мне веселую жизнь на все время службы под его началом, и я рассказал ему историю со «Смерчем», придерживаясь той же версии, какую поведал капитану Хаксли.

– Споткнулся, значит, – сказал сержант. – Это ты удачно споткнулся.

– Я тоже так думаю, – согласился я.

– Не сомневаюсь, что именно эту версию ты преподнес офицерам, – сказал Дюк. – Они уже забыли, что такое бегать в поле под огнем, и готовы поверить всему, чему угодно. Особенно если им это выгодно. Но не хочешь ли ты, чтобы я, боевой сержант мобильной пехоты ВКС Франсуа Дюк, поверил в то, что солдат, причем не просто солдат, а капрал, прошедший полный курс подготовки, может споткнуться при беге трусцой? Да еще за полторы секунды до того, как все его отделение получило свое?

«Получить свое» – это, видимо, такой эвфемизм вместо слова «умереть», подумал я и чуть-чуть ошибся. Получил свое – так говорили только про тех, кто погиб в бою. Пусть даже и в учебном.

На несчастные случаи и самоубийства этот термин не распространялся.

– А какую версию вы хотите услышать, сержант? – поинтересовался я.

– Правдивую.

– А если я расскажу вам, что у меня было предчувствие, вы сразу сдадите меня в сумасшедший дом или сначала попытаетесь лечить своими средствами?

– А у тебя было предчувствие? – спросил он.

– Типа того. Просто в какой-то момент я понял, что занимать вертикальное положение – это неправильно. И исправил ситуацию.

– А как же твое отделение?

– Я отдал команду «Ложись!», – сказал я. – Но коммуникаторами нас не снабдили.

– Идиоты, – констатировал Дюк. – Когда работают «Смерчи», человек и самого-то себя не всегда расслышит.

– Вы что, мне верите? – удивился я.

– На данный момент у меня есть два варианта, – сказал сержант. – Я бывал в настоящих переделках, и мне доводилось слышать об интуиции, предчувствии опасности, которое не раз выручало кого-то из ребят. И я не сомневаюсь, что если пойду к контрразведчику, то прочитаю в твоем досье именно эту историю со «Смерчем». И вот что я тебе скажу. Либо у тебя действительно есть какое-то шестое чувство, либо ты не тот, за кого себя выдаешь.

Началось.

Полковник Визерс тоже как-то сказал мне, что не считает меня «настоящим человеком».

– Может быть, ты – какой-то инспектор, прибывший сюда для того, чтобы оценить ситуацию в войсках изнутри, – сказал сержант. – Легенда со «Смерчем» довольно глупая, конечно, зато она объясняет, почему ты не засветился в других воинских частях. Человек, который переводится из одной части в другую, обычно передает «привет» новому сержанту от старого, но офицерам об этом ничего не известно. Ты офицер?

– Нет, сержант. Я – капрал Стоун.

– Кем бы ты ни был, ты должен будешь держаться рядом со мной, и я глаз с тебя не спущу. Если ты на самом деле везунчик, который успевает реагировать на выстрелы до того, как кто-то начинает стрелять, то ты станешь моим талисманом. – Он ухмыльнулся. – А если нет, то я все равно буду контролировать каждый твой шаг, инспектор Стоун, или как тебя там.

– Капрал Стоун, – повторил я.

– Может быть, когда-нибудь я узнаю правду, – сказал Дюк. – А может быть, и нет.

Не могу сказать, к какой версии Дюк склонялся больше, но с тех пор он действительно старался обставить все так, чтобы я был неподалеку от него. А после того, как однажды вечером мы надрались в местном баре – на большей части планет Альянса спиртное вне закона, так что здесь пехота отрывалась по полной, – наши отношения стали чуть ли не приятельскими.

Временами Дюк даже забывал, что я его подчиненный, и относился ко мне как к равному. Естественно, я был совсем не против такого положения вещей, и мы с ним надирались местной текилой каждые выходные.