Олег Кулагин - Русские сумерки. Клятва трикстера Страница 48

Синдром выкосил слишком многих. И когда наполовину обезлюдевший Егорьевск оказался отрезанным от сохранившихся магистралей, никто не стал прокладывать новую дорогу в обход аномалий.

Зачем?

«Это невыгодно», – решили топ-менеджеры правящего клана. И немаленький городок быстро превратился в огромный мемориал досумеречной эпохи.

Затерянный среди лесов, в последние годы он и сам начал зарастать лесом.

Но это – по окраинам.

А здесь – только голые улицы, кое-где перекрытые скелетами сгоревших машин и завалами из обрушившихся зданий.

Думаю, в этом районе местных почти не осталось. Холодное безмолвие висит в воздухе. Такое впечатление, что слабый хруст снега под моими подошвами разносится на целый километр.

Поневоле начинаешь ступать, как кошка, поневоле жмешься к обшарпанным стенам…

Пустой город всегда напоминает мне Зону. Мертвые дома равнодушно таращатся глазницами окон. Ветерок шевелит какое-то тряпье у перекрестка – то ли гора мусора, то ли чье-то тело.

В общем, привычная картина. Даже не верится, что до Москвы километров восемьдесят, не больше…

Стоп. А что это мелькнуло в темной подворотне?

Нет, оглядываться глупо.

Я прошел за угол и остановился, вслушиваясь. Что-то скрипнуло?

Вот опять!

Снег под чужой подошвой?

Фигня… Всего лишь сухой клен раскачивается на ветру.

Я выждал еще минуту. Пластиковая рукоятка пистолета удобно лежала в обтянутой перчаткой ладони.

Никого?

Вроде так…

Немногие оставшиеся местные должны досматривать в этот час беспокойные сны. Если кто и высунулся из своей каморки – какой ему резон следить за одиноким прохожим?

А если не местный?

Если мой визит к Отшельнику заранее просчитали?

ОКАМ или кланы-конкуренты. Не так уж важно кто – но если им удалось взломать нашу переписку…

К черту!

Я нырнул в ближайший подъезд. Достал из бокового кармана рюкзака флягу и отпил полглотка ледяной воды. Прислонился к стене.

«Спокойно, Тень. Спокойно…»

Холодная голова – первая доблесть ловкача. Отшельника года три уже ищут. И не могут найти. «С чего ты взял, что сегодня им повезет больше?»

До городка «хвоста» за мной не было – это верняк.

«Тебе так нужна эта встреча. Неужели откажешься?»

Из-за чего? Из-за собственной паранойи?

Я спрятал флягу. Стараясь ступать беззвучно, вошел в одну из квартир и выпрыгнул из окна с дальней стороны дома. Проскочил через двор и резко бросился влево. Едва не упал, поскользнувшись на повороте. Быстро обогнул развалины панельной многоэтажки. Миновал полувырубленный сквер с большой свалкой и нырнул в подъезд ближайшего дома. Память не подвела, он был сквозной – так что я оказался в следующем квартале.

По длинной дуге я обошел полрайона.

Если б следом волочился «хвост», я должен был его заметить.

Не заметил.

Простая логика говорит, что волноваться не о чем. Почему ж в каждой подворотне мне мерещатся темные силуэты? Так бывает, когда впереди нависло что-то поганое…

Или когда шалят измочаленные нервы.

В сущности, Егорьевск – тихий городок, я успел изучить его в прошлые визиты. Но даже на территории, которую я раньше считал безопасной, мне бы не помешал прикрывающий спину напарник.

За эти дни я убедился, что он у меня есть. И точно бы взял с собой Карена.

Если бы встреча планировалась не с Отшельником…

Красное солнце уже выглянуло между мертвыми домами. Оно звало меня вперед – словно указующая путь метка.

Нет, я не поверну к окраине – туда, где в полуразрушенной многоэтажке спрятан мой мотоцикл…

Теперь – только напрямик.

Дорога отлично сохранилась в памяти. В прошлом году я был здесь летом, но пейзаж мало изменился. Егорьевск – вообще не то место, чтоб радовать глаз сезонными красками.

Особенно этот район. Большую часть деревьев вырубили, когда еще наполовину заселенный городок остался без газа и электричества. Лишь трава осталась нетронутой – на газонах, на треснувшем асфальте. Сейчас желтая, припорошенная снегом, она отлично гармонировала с грязными обшарпанными стенами…

«От развалин рынка – идти налево».

Что-то хрустнуло под ногами. Лед на луже?

Нет, какие-то кости – в колдобине под сугробом. «Зверь или человек?»

В прошлый раз их не было.

Значит, я не прав. Этот район не такой уж мертвый. И даже здесь продолжается лихорадочная борьба за существование.

Я оглянулся. Ветер гнал поземку вдоль разбитого тротуара. Какая-то деревяшка однообразно постукивала в развалинах.

На свежем снегу не видно волчьих следов. Уже хорошо…

Метров через сто я достиг улицы, с одной из сторон которой теснились частные одноэтажки. Тут дорога шла под уклон. А в конце, за поворотом, должна быть действующая колонка. Те немногие, кто обитает в округе, ходят сюда за водой…

Ага.

Я не заблудился. Колонка – на месте. И даже одинокая фигура с ведром маячила рядом.

Услышала хруст ледяной корочки под моими ногами, обернулась и торопливо засеменила прочь. Женщина или подросток? Под бесформенным тряпьем, надетым в несколько слоев, издалека фиг разберешь.

Ну и пусть себе идет.

Догонять, расспрашивать не стану.

Полиции местные боятся не меньше, чем незваных гостей. И если кто-то здесь до сих пор живет – значит, Егорьевск еще не утратил статус тихого городка.

Я двинулся через уцелевший парк.

Кое-где от деревьев остались только пеньки, зато тонкие, молодые стволы уже успели над ними подняться. Кустарник превратился в настоящие заросли, сухая трава – мне по пояс.

В прошлом году, летом, я делал крюк, обходя чащобу.

Но сейчас, когда листья опали, метров на двести все отлично видно. И на свежем снегу нет человечьих следов – только птицы и мелкое зверье торопливыми узорами успели тут отметиться.

Мирно чирикают воробьи. Сорока отзывается на мои шаги тревожным стрекотом. А впереди доносятся еще звуки… Обычные для такого времени года.

Визг пилы.

Я замираю, всматриваясь.

Два людских силуэта угадываются на краю парка.

Похоже, работают двуручной…

Медленно приближаюсь и замечаю третьего – этот сидит на пеньке рядом…

Охраняет?

До двора Отшельника уже рукой подать. Трудно проскользнуть туда незамеченным. Только я и не собираюсь прятаться.

Без резких движений иду по мягкому неглубокому снегу. Мои руки в перчатках чуть раскинуты в стороны – чтоб даже издали было ясно, что я не вооружен.

И все равно третий – тот, что сидел на пеньке, – вскакивает с тревожным возгласом. Целится в меня из автомата.

Два «лесоруба» с двуручной пилой прекращают работу, внимательно на меня смотрят.

Я подхожу ближе – неторопливым уверенным шагом. Солнце уже взошло, уже выглядывает ослепительным золотом из-за крыш домов – так, что меня отлично видно. И я тоже могу разглядеть всю эту компанию.

Они – подростки, почти дети. Самому старшему – тому, что раскрасневшийся, в одной рубашке и жилетке стоит рядом с надпиленным сухим кленом, – максимум лет пятнадцать. А девочке… именно девочке с испуганными глазами, которая целится в меня из автомата, – лет двенадцать, не больше.

Правда, застрелить незваного гостя она сумеет – в этом лучше не сомневаться.

И потому я не испытываю судьбу – останавливаюсь шагов за тридцать:

– Добрый день! А вы – ранние пташки…

– Кто рано встает – того Бог ведет, – за всех отвечает старший.

Ну да – одна из любимых поговорок Отшельника. И второй, младший паренек – я ведь помню его с прошлого лета.

Значит, хватит церемоний. Можно говорить напрямик:

– Я пришел к Учителю, – так они его называют.

Парнишки переглядываются.

Младший что-то бормочет вполголоса. Все-таки меня узнал?

Только взгляды остаются тревожными. И девочка не опускает автомат.

Несколько секунд длится пауза – такая долгая, что поневоле начнешь ждать чего угодно.

Тонкий палец чуть заметно дрогнул на спусковом крючке…

– Иди, – наконец сказал старший.

Махнул рукой девочке, и она послушно опустила оружие.

Странно, но в этот раз никто из них не стал меня провожать. И к старому трехэтажному зданию на краю парка я шел, чувствуя на спине неприятные мурашки.

Наверное, подростки смотрели мне вслед.

Ну и пусть, лишь бы не стреляли.

Я знаю: до того как Отшельник стал их Учителем, многим из них пришлось испытать такое, что и не всякий взрослый выдержит, – достаточно, чтоб навсегда утратить доверие к чужакам…

…В темной подворотне из разбитого автомобиля и дощатых поддонов была организована настоящая баррикада. Я замедлил шаг, ожидая, что из сумрака кто-то обязательно окликнет, прицелится, вскидывая автомат. Но часового в подворотне не оказалось.

Странно.

Порядки изменились с прошлого раза?

Я пересек пустынный двор.

Открыл тяжелую стальную дверь подъезда с давно не работающим кодовым замком. Вытер ноги о ветхий коврик. И начал подниматься по крутой лестнице со стертыми от времени каменными ступенями – неудивительно, ведь лестница не моложе дома. Ей лет восемьдесят, не меньше – живой экспонат из середины двадцатого века…