Экзотеррика. Прорыв - Василий Головачёв Страница 48

Он выдержал внушительную паузу.

– Что ж, рискнём. План такой: посылаем три группы, по одной на камеру. К чёрной руководителем полетит Дарья Черкесова, к серой – Голенго, к белой, – Дарислав помедлил, – я и Любина. Майор, распредели своих парней по группам.

– С кем полечу я? – сухо спросил Сабуров.

– Со мной.

– Слушаюсь.

– Час на подготовку!

– Командир, можно, я с вами?! – взвыл Дамир.

– Это вопрос не ко мне.

– Капитан, разрешите! – Оператор прижал к груди ладони. – Что я тут буду сидеть, как старуха у разбитого корыта?!

– Ну и сравнение придумал! – засмеялся борт-инженер.

– Это не он, – с улыбкой ответила ему Дарья.

– А кто?

– Пушкин.

– Не помню.

– Значит, не читал. Зайди в нашу библиотеку, там и сказки Пушкина имеются. Тебе как раз по возрасту.

– Разрешаю, – наконец отреагировал на просьбу Дамира капитан Дроздов.

* * *

Чтобы иметь возможность забрать катера с десантниками при появлении «гостей», «Великолепный» подвесили в пятистах метрах над бугристой поверхностью платформы между тремя башнями, расстояние между которыми не превышало двух-трёх километров.

Катера разошлись по объектам, неся в своих утробах по четыре-пять человек и роб-формов, не считая научного оборудования, и Дамир снова оказался не у дел. Он должен был дежурить возле своей башни-камеры и выполнять роль гаранта безопасности вместе с одним из свободных защитников.

– Обо всех находках или непонятных явлениях докладывать немедленно! – предупредил Дарислав.

– Чёрт побери, наконец-то займёмся делом! – воскликнул Дамир, направляя катер к сверкающему снежной белизной обелиску, рассмешив спутников.

– А до этого ты бездельничал? – поинтересовалась Люба Любина.

– До этого я нервничал, – ответил Волков-младший простодушно.

Вместе с братьями-Волковыми, Дариславом и Дамиром, в кабине «тореадора» расположились трое специалистов: Люба, оберегавшая своё научное хозяйство как наседка – цыплят, Сабуров и Шапиро. Каждый из космолётчиков имел своего персонального роб-защитника (с виду они походили на симпатичных шестилапых лемуров с глазами-блюдцами), а если учесть, что кабину набили аппаратурой и пристроили два беспилотника, катер напоминал передвижной бункер для обеспечения всем необходимым важной персоны.

Из оружия взяли с собой лишь «универсалы», да сам катер имел штатный ракетный комплекс «рогатка-22», ракеты которого, разгоняясь до скорости сто километров в секунду, были способны нести как ядерные заряды, так и вакуумные бомбы.

Однако для защиты посланников этого было мало, особенно если пришлось бы сражаться с беспилотниками ящера-четырёхкрыла, и катера сопровождал «голем», вооружённый гораздо серьёзнее. Дарислав мог управлять им по системе связи аватаров, но решил не отнимать хлеб у офицеров Сабурова, и пилотировали «големы» капитан Савостенко и лейтенант Бероев, известный в Службе безопасности как победитель космодартса – соревнований военных космолётчиков всего мира, устраиваемых Министерством обороны России.

Башня выросла перед катером кристаллической горой, сложенной у основания из громадных «известняковых» блоков и длинных коробчатых рёбер, сужающихся к вершине. Сама верхушка этого сооружения имела форму полупрозрачной четырёхгранной пирамиды, увенчанной острым шпилем. Внутри пирамиды пятидесятиметровой высоты виднелись какие-то смутные петли и геометрические фигуры непонятного назначения. Никаких отверстий или пещер в башне не было. Лишь под самым основанием пирамиды можно было разглядеть ряд ниш, по десять на каждую грань, образующих своеобразные ласточкины гнёзда в береговом откосе на Земле. Они были прямоугольной формы: десять метров по ширине на двадцать по высоте – и вполне годились в качестве ворот. Но так ли это было на самом деле, разведчики не знали.

– Включать опознаватель? – обернулся к Дариславу Шапиро.

Он имел в виду устройство для передачи кодового сигнала, скачанного из памяти «рыбьего скелета» и расшифрованного командой Голенго. С большой долей вероятности, как любил говорить осторожный в оценках начальник ксенологической группы, этот сигнал открывал доступ к тюрьме, то есть по сути к Пузырю, но в душе Дарислава теплилась надежда и на получение доступа непосредственно к камерам-башням. В этом случае надо было действовать с исключительной осторожностью, чтобы, во-первых, не разрушить камеру, а во-вторых, не разбудить её страшного узника.

– Работаем по стандарту, – ответил физику Дарислав. – Рентген, доступные параметры, энергетика. Потом наметим вектор проникновения.

– Все параметры уже известны, – сказала с нетерпением Люба Любина; по натуре она была азартным человеком, любителем карточных игр и спорила часто. – Вряд ли добавятся новые, только время потеряем.

– Любочка, не гони лошадей, – мягко пожурил девушку Сабуров. – Дарислав Ефремович прав, в таких делах лучше не спешить.

Дамир подмигнул брату, указав глазами на соседку, но Дарислав не стал заострять внимание на возражениях ксенобиологини.

Катер дважды облетел глыбу камеры ближе к вершине, там, где рёбра становились тоньше и сходились к пирамиде в резной фрактальный пучок диаметром под сто с лишним метров. Системы датчиков катера отработали по полной программе, подтвердив прежние показания приборов, полученные дистанционно. К счастью, Люба не стала напоминать руководителю экспедиции, что она оказалась права.

Но две ниши под пирамидой имели продолжения в виде тоннелей, что родило у космолётчиков надежду на посещение башни. Один из них закручивался спиралью вокруг оси-шахты башни, второй вёл в пирамиду на вершине.

– Импульс неймса, – небрежно сказал Дамир, – и мы внутри.

Но Дарислав не обратил на его реплику внимания.

– Всеволод, как вы думаете, для чего предназначены тоннели?

– Тот, что ведёт наверх, явно не служит для доставки оборудования и каких-либо конструкций, – деловито ответил Шапиро. – В него не пролезет ни один «скелет», на считая наших машин.

– Беспилотники пролезут, – сказал Дамир.

– Разве что. Второй, спускающийся к основанию башни, может служить и коридором для обслуживающего персонала камеры. Его диаметр достаточен даже для того, чтобы протиснулся «голем».

– Я тоже так считаю. – Дарислав вызвал остальные катера: – Дарья, Артур, что у вас?

– Нормально, крутимся, – ответил начальник ксенологической группы. – Собираемся нырнуть в башню, нашли довольно большую и глубокую вмятину.

– Что значит глубокую?

– Метров сто.

– Шлите сначала беспилотники.

В тоне Голенго прорезалась нотка сарказма:

– Конечно, товарищ полковник, как скажете.

Дарислав покраснел, надеясь, что этого никто не видит. Намёк был ясен: контролировать специалистов при исполнении ими своих обязанностей не стоило.

– Извините, дружище, я просто нервничаю.

– Ничего, все мы нервничаем.

– Дарья?

– По правде, мы уже внутри, Дарислав Ефремович. – Голос Черкесовой был едва слышен, что говорило о плотности материала стенок чёрной башни. – Спускаемся по спиральному коридору вниз. Верхний бункер разрушен.

– Переходи на менар-связь.

– Поняла.

Дарислав переключил диапазон раций катера и скафандра на мыслесвязь.

– Так лучше?

– Прекрасно!

– Ждём результата.

Дарислав оглядел спутников.

– Приготовились, товарищи десантники. Посылаем дрон и включаем опознаватель на счёт «три».

Он досчитал до трёх, и зависший в полусотне метров от стены башни беспилотник, напоминающий формой ската, исторг электромагнитный импульс, имитирующий сигнал «свой – чужой» для тюремной техники.

Дарислав был готов ко всему, в том числе к негативной реакции камеры, имеющей источник энергии, не уступающий, а на порядок превышающий возможности вакуумсосов земных космолётов, но код сработал безукоризненно!

В глубине ниши просияло световое колечко, скачком расширилось, охватывая весь объём ниши, и стенка углубления растаяла, обнажая чёрный зев тоннеля.

Дарислав хотел было похвалить Голенго за то, что расчёты учёного оказались верными, и замер, вдруг ощутив волну страха, высыпавшегося мурашками на коже спины и встопорщившего волосы на голове!

Вскрикнула Люба.

Выругался Сабуров.

– А если бы вниз сразу пошли мы?

Дамир удивлённо выговорил:

– Змеиная сила! Меня чем-то огрели по башке!

И только Шапиро промолчал, вслушиваясь в свои ощущения.

Дарислав