Алексей Пехов - Летос Страница 48

— Сказал найти указывающую, с которой я встретился вчера ночью. Я должен довести ее до Талориса.

— Талорис? Всего лишь? — Лавиани явно издевалась.

— Ну да. А ты ему зачем?

— Приказал стать нянькой указывающей. Ну и твоей заодно.

Пружина нахмурился еще сильнее:

— Мне не нужны няньки.

— Расскажешь об этом твари с той стороны? — с иронией предложила та.

— Я в любом случае не собираюсь на Талорис. Какая разница, где умирать? Там это просто будет быстрее.

— Демон разве не предложил тебе сделку?

Тэо вздохнул:

— Было такое. Сказал, что сможет избавить меня от водоворота.

Она сомневалась, что шаутт способен на такое, но промолчала, не желая лишать его мало-мальской надежды.

— А что тебе предложили?

Лавиани поколебалась, но ответила:

— Сказать, где прячется мой враг.

— Ты ему не особо веришь, но все же делаешь то, что велено.

— А ты как будто нет. — Сойка посмотрела на него серьезно. — Если честно, я столько с тобой возилась, что мне интересно, чем все кончится. К тому же в одном тварь с той стороны права — в Нимаде мне ровным счетом нечего делать.

Глава десятая

ДРОБИТЕЛЬ КОСТЕЙ

Летос прекрасен. Особенно поздней весной, когда море принимает глубокий кобальтовый оттенок, к берегам приходят киты, а яблони и ледяная вишня цветут белым цветом. Воистину нет более чудесного камня в короне Единого королевства, чем эта северная жемчужина. Волшебные мраморные дворцы радуют глаз, а жители веселы, красивы и приветливы. Эта благодатная земля поражала умиротворением наших предков и будет поражать наших потомков. Все, даже волшебники, уверены — величие могучего Летоса растянется на века.

Ветер стелился над землей, юркий, словно одна из желтоголовых змеек Карифа, от яда которых каждое лето умирает несколько десятков верблюдов. Он прилетал с востока, со стороны моря, ловко огибая курганы, возвышавшиеся над белыми морскими скалами еще с тех времен, когда асторэ только начали постигать азы волшебства.

Холодные порывы, несшие с собой едкий запах сухой, мертвой травы, земли и, совсем немного, бурного моря, стали для Тэо привычными спутниками. Он почти перестал обращать на них внимание, особенно после того, как дорога ушла от морского берега к немногочисленным деревням, фермам и овцеводческим хозяйствам.

Здесь, под прикрытием низких, заросших вереском холмов можно было не страшиться ветра. Дождь превратился в мелкую, невидимую глазу морось. Она оседала на коже штанов и плаще, который подарила ему Ирма на прощанье.

Вода висела в прохладном воздухе, смешиваясь с бледным туманом, накрывшим безрадостные пустоши призрачными крыльями. Земля из-за выцветших пастбищ, полей и лугов казалась рыже-серой, безжизненной, а пролившийся дождь сделал дорогу буро-коричневой, скользкой, расписал ее глубокими лужами и стекающими с холмов ручейками. Мутными и грязными.

Лавиани со стоическим видом шлепала по бездорожью, словно оказывала всему миру одолжение.

— Сегодня первый день месяца Журавля, — сказал ей Пружина, но в ответ получил лишь неопределенное хмыканье.

Дорога вот уже который час оставалась пуста. Они никого не встретили с тех пор, как покинули Вильсу, деревню, находящуюся в трех дневных переходах от Нимада.

— Довольно безлюдно, — пробормотал акробат, поправляя капюшон.

Его не слишком радовал туман. Все время казалось, что в нем кто-то скрывается, прячется, выжидая. Он никак не мог выбросить из головы жуткого шаутта, тварь, которую в большинстве герцогств считают несуществующей, несмотря на то что в Пустыни они еще встречаются.

— Не сезон, чтобы путешествовать без дела. Многие подались в Арант на последнюю ярмарку в этом году. Вернутся не раньше чем через неделю. — Лавиани достала из сумки куриное яйцо, выпила его, по привычке раздавила скорлупу ладонью и отбросила в сторону.

Акробат был рад, что она наконец-то заговорила с ним. С того момента, как они узнали, что указывающая спешно покинула город, сойка лишь изредка говорила «да» и «нет». Вечерами жестом просила показать ей спину, цокала языком, прижимала к рисунку сухие пальцы. И на дополнительные вопросы не спешила отвечать.

— Море успокоилось. Но шторма скоро вернутся, — между тем продолжила Лавиани. — Так что те, кто остался дома, выходят на последний промысел или же готовятся к долгой зиме.

Тэо представлял, о чем она говорит. Следовало проверить запасы, позаботиться о скотине, подлатать крыши, утеплить овчарни, собрать топливо для очага, убрать лодки, нанять команды, которые станут чистить занесенные снегом дороги, чтобы указывающим не пришлось терять время в пути, если случится беда. Людям не до праздных путешествий и визитов к родственникам, живущим за много лиг друг от друга.

— У меня такое чувство, что мы идем не по главному тракту.

— Верно. Новый — восточнее.

— Вероятно, поэтому и не можем нагнать указывающую.

— Нагоним. Она нас опережает. Только и всего.

— Но отчего она идет безлюдной дорогой?

— До парома по Старому королевскому тракту короче почти на два дня. Поверь моему чутью. Встретим ее еще до наступления сумерек. Еще будут вопросы?

Он лишь обезоруживающе улыбнулся, заметив, что это простое действие уменьшает ее раздражение.

Когда они поняли, что Шерон уехала из Нимада, то попытались найти лошадей, но животные в хозяйствах были на вес золота, и никто не стал помогать чужакам. Тогда Лавиани решилась положиться на свои ноги, не желая совершать никаких преступлений в городе, который когда-то был ей родным. В первую очередь потому, что слухи по Летосу расползаются гораздо быстрее, чем бежит человек. А ей не нужны были неприятности из-за жалких четырех недокормленных копыт.

— Ты так и не надумала рассказать немного о себе? — поле долгого молчания и подъема на очередной холм спросил Тэо.

— Есть вещи, о которых я не думаю. — Ее глаза были холодны, но это его не остановило.

— Я уже понял, что ты родилась в Нимаде. Тобой тоже заинтересовался шаутт. Так кто ты?

Она зло сплюнула:

— Скованный! Ты как репей в заднице мула. Несколько раз я оказала мелкие услуги опасным людям. Теперь у меня неприятности. Этого тебе достаточно?

— Это из-за того убийства?

— Что?

— На корабле ты сказала, что убила человека.