Роман Злотников - Последняя крепость. Том 1 Страница 48

Гархаллокс снова повернулся к Хранителю. Пот крупными каплями стекал с побледневшего лица архимага. После долгого бездействия применение такого сильного заклинания, как Зевок Дракона, очень утомило его. Но сразу же Гархаллокс принялся шептать слова нового заклинания.

Верховный Хранитель, чья голова упиралась теперь в потолок, смотрел на старика, спокойно сплетя пальцы у груди. Лицо Хранителя уже обрело устойчивые очертания — и оно было прекрасно, это лицо, но в этой красоте нельзя было усмотреть ничего человеческого. Несоразмерно огромные миндалевидные глаза мерцали алыми огоньками, длинные волосы нежно-зеленого цвета ниспадали ниже плеч… Отвратительные лохмотья одежды уже не скрывали изящно выточенного тела, светящегося удивительно белой кожей.

— Ты один из них… — прохрипел Гархаллокс. — Ты обманул меня… Как я мог довериться тебе!

— Ты и сейчас веришь мне, — певуче прозвенел Хранитель (голос его очистился от режущего слух лязганья). — Но сам себе не признаешься в этом. Иначе почему ты ударил Зевком Дракона не в меня, а в линдерштернцев?

— Я верил Клуту!

Вокруг тонкой фигуры Верховного Хранителя замерцали рождавшиеся из ниоткуда и тут же гаснущие зеленые бесшумные всполохи. Архимагу осталось завершить заклинание несколькими пассами.

— Значит, ты верил и мне. Ведь Клут — это тоже я. Я говорил его мысли и выражал его чувства. И ты неправ, сказав, что я — один из них. Я совсем другой. Я враг тем-кто-смотрят.

— Ты эльф! Великие боги! Эльф! Все, что ты говоришь, — ложь. Ты сам есть ложь.

— Теперь ты понимаешь, почему Верховный Хранитель не смог бы открыть Библиотеку Кругу Истины? Круг никогда не принял бы его.

Гархаллокс не ответил. Чтобы закончить заклинание, ему нужно было сосредоточиться.

— Искрящаяся Клеть, — с неким даже удовольствием выговорил-выпел Хранитель. — И сейчас ты не стремишься убить меня. Хочешь только пленить. Возможно, я ошибаюсь, и ты даже в глубине души не веришь мне. Просто боишься, убив меня, потерять то, что с моей помощью обрел… Вернее, получил надежду обрести.

Гархаллокс стиснул зубы, едва не сбившись в сложных пассах. Это существо угадало его мысли.

Зеленые всполохи стали ярче и гуще. В пропитанном кровью воздухе послышалось гудение.

Хранитель едва заметно шевельнул пальцем.

И Искрящаяся Клеть обрушилась на самого Гархаллокса. Переливающийся зелеными отблесками кокон плотно окутал архимага, лишив его возможности двигаться и говорить.

— Некоторое время мне будет не до разговоров с тобой, Указавший Путь, — сказал Верховный Хранитель.

Искрящаяся Клеть с гудением начала сжиматься, уменьшая и фигуру Гархаллокса. Архимаг распялил рот, беззвучно крича. Когда Клеть сжалась до размеров горошины, Хранитель поднял Клеть с пола двумя пальцами, откинул прядь зеленых волос и вложил ее в ухо. Затем быстрым шагом двинулся по коридору. Кровь и куски размозженной плоти чавкали под его ногами.

На лестнице ему попались еще двое ратников. Движением брови Хранитель заставил сердца воинов разорваться. Ратники умерли еще до того, как рухнули на ступени. Торопясь, Верховный Хранитель выскочил в коридоры следующего яруса. В открывшемся его взгляду коридоре валялось несколько трупов в светло-серых балахонах. Хранитель давно и хорошо знал всех убитых — каждого из них он когда-то нашел и привел сюда. Горцев в этом коридоре не было, но из ближайшей комнаты раздавались дробный лязг железа о железо и хриплые крики.

Это была комната, отведенная Маклаку.

Оскалившись, Хранитель сплел пальцы у лица — и под потолком, прямо над выходом из комнаты Маклака, заревела черная воронка. Долго ждать, пока ратники Линдерштерна, колотя мечами по двери, случайно ударят по открывающей панели, не пришлось. Дверь со свистом взлетела вверх, освобождая проход.

Их оказалось трое, горцев, с воинственными воплями вылетевших в коридор. Двоих воронка мгновенно и без следа всосала в себя, третий успел отпрыгнуть назад, в комнату. Верховный Хранитель поймал взгляд воина, и тот уже не смог отвести глаза. Ратник медленно поднял меч и перерезал себе горло.

Хранитель вошел в комнату.

— Вот, значит, как… — прошипел он сквозь зубы.

Стены комнаты были совершенно голы. Обломки мебели, осколки реторт и колб, обрывки кожаных книжных переплетов густо усеивали пол. В воздухе кружились, будто хлопья снега, скомканные и изорванные бумажные и пергаментные листы — кружились и никак не могли упасть. А в центре комнаты, прямо в воздухе, мелко подрагивая, висело нечто, когда-то бывшее человеческим телом.

Неведомая сила растянула голого Маклака, как скорняки растягивают на веревках шкуру для просушки. Волосы на голове мага, вздернутой незримыми путами кверху, стояли дыбом. Глаза на посинелом лице оказались открыты. Вопреки законам природы Маклак был жив. Хотя лопнувшая от напряжения во многих местах кожа его тела сочилась кровью, а в чудовищно расширенной кровавой рассечине, идущей от горла до паха, в рассечине, где сверху бело скалились сломанные ребра, а снизу до пола свисали сизые веревки кишок — угрюмо молчала темнота. Верховный Хранитель заглянул в эту рассечину, как в окно.

Оттуда пахнуло вовсе не вонью крови и развороченных внутренностей. А — пыльной травой, нагретым солнцем камнем, мужским крепким потом и горьким дымом. Верховный Хранитель смотрел сквозь пелену тьмы, как сквозь темный лед. И видел он громады скал, белых, точно молоко; видел горящие на скальных уступах костры, вокруг которых сидели воины в косматых шкурах…

Скрытая Библиотека была действительно надежно защищена от вторжения извне. И действительно, те, кто жил в Библиотеке, не имели никакой возможности покинуть ее. Но, как известно, в этом мире нет ничего невозможного. Маг Сферы Огня Маклак сумел-таки отыскать лазейку для бегства. Конечно, не без чьей-то помощи. Ирония происшедшего заключалась в том, что он сам никак не мог этой лазейкой воспользоваться.

Почернелые губы мага дрогнули.

— Пощады… — просипел Маклак, и Верховный Хранитель увидел, как за оскалом ребер обозначились трепещущие легкие. — Молю, пощады!

— Тебе следует просить прощения, а не пощады, — ответил ему Верховный Хранитель. — Я ведь говорил тебе, те-кто-смотрят — есть ложь. И верить им — значит, губить себя. Что, собственно, и произошло… Ты, видно, просил их указать тебе путь, ведущий отсюда?

— Да… — едва слышно вымолвил Маклак.

— Ты получил, что хотел. Ты рад?

Маклак не ответил. Наверное, у него недостало для этого сил.

— Ты даже не представляешь, что ты сделал, — проговорил Верховный Хранитель. — Ты… Впрочем, это моя вина. Я сам привел тебя сюда, хотя знал, что этого делать не нужно…

Тут Хранитель прервал свою речь. Ледяным холодом ожгло ему затылок. Он резко развернулся — зеленые пряди длинных волос хлестнули пространство комнаты.

Никого.

Страх охватил Хранителя. Он стиснул челюсти и сжал кулаки, поняв, что тот, чей взгляд он почувствовал на себе, никак не может находиться в Библиотеке. Тот, кто смотрел на него, находился далеко-далеко отсюда. Там, где пронзали небо белые скалы, там, где толпились вокруг костров воины в косматых шкурах.

Длиннорукий Гуам первым услышал треск ветвей, жалобные вскрики и приближающийся топот. Встрепенувшись, старшина стражников вскочил на ноги — около часа он и его люди провели в томительном ожидании.

— Гляди-ка, — удивленно проговорил рыжий Ахар, тот самый житель города Арлема, что встретил в засаде Оттара. — Кажись, живой рыцарь-то…

— А ты как думал? — обернулся Гуам, который и сам несколько мгновений назад сомневался в успешном завершении похода северянина. — Это ж… рыцарь Порога! Еще странно, что он так долго провозился…

На опушку выбежала девушка, смуглая и черноволосая, в изодранном платье. Завидев поднявшихся ей навстречу из кустов стражников, она, вскрикнув от испуга, повернула было назад… но тут же бессильно опустилась на колени и закрыла лицо руками. Следом за девушкой, держась друг за друга, выбрели двое мужчин. Обоим было не меньше пятидесяти лет, оба оказались грязны и изваляны в листьях и древесной трухе — щедро украшенные свежими кровоподтеками лица этих двоих пропитывала тоска безрадостной предопределенности. Мужчины повалились в траву, лишь поравнявшись с коленопреклоненной девушкой.

— Вяжите колдунов! — взвизгнул Длиннорукий, аж подпрыгнув от возбуждения.

Последним из леса вышел тучный лысый старик в камзоле, когда-то добротном и даже щегольском, а сейчас — измятом и прорванном во многих местах. Он остановился поодаль от своих спутников, а когда к ним кинулись, обгоняя друг друга, стражники, вдруг басовито всхрипнул и, прихрамывая, припустил вдоль опушки. Сразу четверо, свистя и улюлюкая, бросились наперерез ему.