Танкист-4 (СИ) - Калбазов Константин Георгиевич Страница 49

— Никак нет, — тут же вытянулся в струнку радист.

— По прибытии в расположение доложи старшему унтер-офицеру Овечкину об объявлении мною тебе одного наряда вне очереди.

— Есть один наряд вне очереди.

— Вот теперь поехали.

— Разрешите, Антон Сергеевич?

Генерал-лейтенант Кудинов замер на пороге рабочего кабинета президента, придерживая открытую дверь.

— Проходи, Тарас Андреевич, чего застыл болванчиком, — откладывая папку с документами, добродушно разрешил Песчанин. — Вот что у тебя за привычка, каждый раз спрашивать разрешения, когда секретарь уже сказал проходить.

Хозяин кабинета поднялся из-за рабочего стола и сделав пару шагов навстречу вошедшему обменялся с ним рукопожатием.

— А разве когда-то было иначе, Антон Сергеевич? — вздёрнул бровь начальник ДБР республики.

— Не было, но с годами разве мы не стали ещё ближе?

— Так мы ведь не на даче, за рюмкой чая, а на службе.

— Вот чем ты мне всегда нравился, так это тем, что умеешь отделять службу и дружбу. Ладно, докладывай.

— Операция «Тропики» входит в свою активную стадию. Уже завтра на рассвете два пехотных полка и танковый батальон никарагуанской армии и сводный полк ЧВК «Варяг» перейдут границу. Серьёзного противодействия со стороны Коста-Рики не ожидается. Предполагается, что за двое суток, войска продвинутся вглубь территории на сотню километров, после чего остановятся, перейдут к обороне и костариканцам будут предложены переговоры.

— Которые отклонят данную инициативу и начнут спешную мобилизацию, дабы вышвырнуть врага со своей земли, — продолжил Песчанин.

— Предполагаю, что костариканцы всё же пойдут на диалог, — не согласился с ним Кудинов. — Они захотят выиграть время, чтобы прийти в себя. И именно это им посоветуют их американские советники.

— Согласен. Но уверен, что Аршинов справится с силовой фазой операции.

— К сожалению, тут многое зависит от генерала Сандино. А он, как известно, хороший оратор и пропагандист, но плохой военачальник. Правда, признавать этого не желает и активно вставляет палки в колёса Глебу Даниловичу, который именно ему и обязан всеми своими неудачами в ходе боевых действий.

— Мы не можем задвигать местные кадры. Только учитывать данный фактор. Кстати, на этот случай у нас всё готово?

— Три мотострелковых и два авиационных полка, а так же танковый батальон уже практически подготовлены к переброске, в их составе только сверхсрочнослужащие. Остаётся только аннулировать одни договора, подписать другие, да переодеть в новую форму.

— Отличная работа, Тарас Андреевич. Что там с Нестеровым?

— Как вы и приказали, дело замяли с минимальным ущербом для него. Антон Сергеевич, не много ли внимания этому поручику? Он конечно хороший боец, но никудышный солдат, слишком уж непредсказуем.

— Помнится был во Владивостоке молодой и пронырливый гопник, — с хитринкой посмотрев на генерал-лейтенанта, произнёс Песчанин.

— Кх-гхм, — прокашлялся Кудинов.

— А сегодня он в чинах и едва ли не второе лицо ДВР.

— Скорее правая рука первого лица, — без ложной скромности, поправил тот.

— Пусть так. Я может во многих областях и профан, но всегда умел разбираться в людях, Тарас Андреевич. Это парень не одарённый и не отмеченный Эфиром, но обладает несомненным талантом подмечать очевидные вещи, на которые другие не обращают внимания. Взять меня. Я одарённый механик, и в той, прошлой жизни, знал о лопатах для самоокапывания танков, но напрочь позабыл об этом, а он приметил и применил. А генератор дымзавесы, ведь я о нем слышал, а при моих талантах сложить два и два, проще простого, но как-то и не вспомнил об этом.

— Просто было не до того, других забот хватало.

— Согласен, мне не объять необъятное, потому и стараюсь окружить себя соответствующими кадрами, которые сумеют снять с меня лишнюю нагрузку. От него на свободе пользы будет куда больше, чем на каторге.

— По моим сведениям, по окончании боевых действий комбат собирается писать рапорт о списании его вчистую.

— Значит спишем на гражданку, — пожав плечами, легко согласился президент и продолжил. — Как идут испытания «Рапиры»?

— Своим чередом, Антон Сергеевич. Используем для подрыва скальных пород на углублении фарватера реки Сан-Хуан. Так маскировать куда проще, не нужно устраивать авианалётов, а у нас нарабатывается опыт. Есть предложение влить в корректировщика дополнительный опыт, по выводам профессора Дубкова, это должно будет оказать влияние на точность определения координат и сократит радиус разброса. Сейчас он составляет порядка четырнадцати метров. Для точечных ударов это всё ещё слишком много.

— О каком количестве опыта идёт речь?

— Ему нужно шестьдесят пять миллиардов пятьсот тридцать шесть миллионов.

— Вот значит как, — хмыкнул Песчанин. — А я уже подумал. Что наметился какой-то прорыв или появилось новое умение. На деле же Клим Юрьевич решил проверить теорию относительно возможности достижения пятой ступени. И, скорее всего, вкладывать опыт собирается порционно, в надежде на то, что прогрессия изменится в сторону уменьшения.

— Именно так.

— В результате мы получим сокращение радиуса разброса до двенадцати с половиной метров. Не так чтобы и много, хотя и немало. Но не думаю, что мы можем себе позволить столь огромные затраты на исследования. Придётся компенсировать точность «Рапиры» путём увеличения наносимых ударов. Это всё?

— Да.

— Тогда по чашке чаю с выпечкой? Что-то я заработался.

— Не откажусь.

Глава 22

Штурм асьенды

— Восемнадцать ноль пять, — взглянув на наручные часы, произнёс Виктор.

— Уверены, товарищ поручик? — с сомнением произнёс Овечкин.

— Более чем. У костариканских пограничников уже проблемы со связью. Мы, по ходу движения немного добавим и упадём самосовцам как снег на голову. Если даже выйдем на рассвете, то они уже будут знать об объявлении войны и скорее всего готовы к нападению. Не мне тебе объяснять, как они смогут укрепиться к утру. У них за плечами боевой опыт и окопы рыть они умеют.

— Я не об этом, — покачав головой, возразил старший унтер.

— Дед, мне хуже уже не будет. Если не завтра, то по окончании боевых действий меня спишут на гражданку.

— Нам нужно будет продержаться на асьенде почти сутки.

— Если успеем, то у нас будет достаточно «Аптечек», чтобы максимально минимизировать потери. Всё, теряем время. По машинам! — повысив голос, отдал он команду.

— Нестеров, что это значит? — подбежал к нему особист Смеянов.

— Поздорову ли, Андрей Степанович? — обернулся к нему Виктор, уже запрыгнувший на броню «бардака».

— Вы куда собрались? — требовательным тоном, поинтересовался поручик.

— Туда, — кивнул Нестеров в сторону противоположного берега реки.

— Согласно плана…

— Война уже объявлена, — подняв руку, оборвал его Виктор, — мне поставлена боевая задача, а уж как я её выполню моя головная боль. Занимайтесь своими вопросами, товарищ поручик. Миша, трогай, — хватаясь за скобу на башне, приказал Нестеров.

БРДМ рыкнул двигателем, плавно подкатил к обрезу воды и погнав перед собой волну, уверенно въехал в речной поток, увлекая за собой прицеп плоскодонку, нагруженный амуницией. Следом за ним потянулись грузовики-амфибии, с личным составом и такими же плавающими прицепами. Им предстоит действовать в отрыве от основных сил, а потому Нестеров постарался унести с собой по максимуму.

Впрочем, относилось это не только к амуниции и боеприпасам. После комбата он навестил полковника Аршинова и тот не обрадовал его. С человеческой точки зрения, Глеб Данилович отнёсся к его поступку с пониманием и одобрением. Но как военный осуждал подобный подход и честно сказал, что если поступит рапорт от майора Остроухова, поддержит его.