Сага о Годрланде - Наталья Викторовна Бутырская Страница 49

Вепрь и Тулле подхватили мертвое тело, а Рысь с трудом разогнул гвозди и стащил ненужные кандалы. Потом Вепрь взял Альрика на руки и понес к выходу. Больше нам тут делать нечего.

Мелетий подскочил к Хальфсену, потряс за плечо и прокричал ему что-то в лицо. Только после этого толмач опомнился и стал пересказывать слова фагра.

— Он спрашивает, зачем ты его убил. Лекарь бы придумал, как его исцелить, уже почти придумал, — зачастил Хальфсен. — Но раз уж он всё равно мертв, Мелетий просит оставить тело здесь. Они изучат его, посмотрят, как оно изуродовалось за полтора года. Это очень важно, ведь тогда они смогут понять, как лечить измененных.

Я шел следом за Вепрем, не вслушиваясь в слова Хальфсена.

— Он предлагает заплатить за тело. Десять илиосов! За такие деньги можно купить живого раба! Нет, двадцать илиосов! Говорит, что он уже всё равно мёртв, его душа ушла к своему богу. Тело ему уже не нужно. Мелетий клянется, что после осмотра похоронит его по нашему обычаю.

Краем глаза я увидел, как Живодер стиснул челюсти Хальфсена так, что тот захлебнулся словами и наконец замолк.

— Скажи старик, я к нему прийти. Не сегодня, не завтра, но прийти, — ласково сказал бритт.

Перед дверью нас перехватил мальчишка-раб и протянул кусок полотна.

— Надо накрыть, — шепотом пояснил Хальфсен, — иначе могут стражников позвать.

Мы так и сделали. Казалось, что на руках Вепря под грубым сукном лежит тело ребенка или женщины, а не взрослого мужчины, который прожил почти три десятка зим и поднялся до двенадцатой руны.

Прохожие косились на нас, но никто не посмел остановить вооруженный хирд иноземцев, и никто не стал звать стражников на свое счастье. Сейчас я бы вряд ли сообразил, что говорить, скорее всего, попросту бы пробил дорогу силой.

Вепрь отнес тело Альрика в ту комнатку, где тот провел последние дни, а мы сели обсудить, как лучше хоронить Беззащитного.

Я ведь опоздал! Умертвил его тело топором, но Альрик-то умер раньше. И куда его душа отправится теперь? Неужто в Бездну? Когда-то я слышал, что если тело правильно похоронить, это может исправить недостойную смерть, потому я хотел сделать всё так, чтобы Фомрир не отвернулся от Альрика, чтобы принял его в свою дружину. И хотя мы находились вдалеке от родной земли и от Мамировых жрецов, но у меня был Тулле, наполовину жрец!

— Надо обрядить как воина, положить в могилу оружие и закопать! — сказал Дударь.

— Нет, лучше уложить в лодку, пустить ее по реке и сжечь, — возразил Эгиль.

— Но разве тогда его прах не утонет в воде? Ты хочешь, чтобы Альрик у Нарла гребцом служил? — вспылил Вепрь.

— Рунный камень нужен, — негромко добавил Рысь, — чтоб драугром не встал.

Всегда молчаливый Свистун тоже подал голос:

— А почему бы не сделать всё разом? Альрик был хёвдингом и ходил на своем корабле, потому стоит обрядить его в кольчугу, шлем, надеть браслеты, уложить в лодку и сжечь. Прах же вместе с оружием захоронить, сверху поставить камень с рунами, чтоб наши боги увидели его могилу и присмотрели за ним. А Тулле пусть скажет Мамиру о смерти достойного норда, что сражался с Бездновыми ублюдками и мечом, и душой.

Одноглазый жрец едва заметно улыбнулся, но кивнул. Да и всем остальным ульверам слова Свистуна пришлись по сердцу. Почему-то казалось, чем богаче и сложнее будут похороны, тем лучше будет. Непонятно только, кому лучше: нам или Беззащитному.

Хальфсен воскликнул:

— Не понимаю! Да, я всего лишь карл, и в хирд меня взяли толмачом, но я хожу с вами бок о бок уже несколько месяцев! Имею я право узнать, почему ты его убил? Почему именно тогда? Почему нельзя было сделать это раньше? Он ведь всегда таким был, с самого начала! Я ни разу не видел, чтоб он говорил или что-то делал сам, без указания. Я думал, мы везем его сюда лечить, а не убивать!

Я задумался, как лучше ему ответить, а потом взял и потянулся к нему своим даром. Принял в стаю. Толмач остолбенел, услышав разом всех ульверов. Боль, к которой я немного приноровился, резанула его самым краешком, но этого хватило, чтоб по лицу Хальфсена потекли слезы.

— Альрик умер перед тем, как Кай ударил его топором, — мягко сказал Тулле. — Кай не хотел, чтобы он жил измененным.

— Ладно. Сделаем, как сказал Свистун. Вепрь, приготовь Альриковы доспехи и меч. Херлиф, пойдешь завтра на пристань и купишь добрую лодку. Рысь, ты с Хальфсеном купишь дрова, масло и побольше богатых украшений. Хоронить будем за городом, у моря. Надо у Милия поспрошать, может, тот знает подходящее место.

— Выпустят ли нас из Гульборга с мертвецом? — засомневался Коршун.

— Я схожу к Пистосу, узнаю, как оно тут. Но уже с утреца, а пока…

В этот день мы разошлись спать без вина и громких речей. Всё это будет, но уже после того, как мы попрощаемся с первым хёвдингом снежных волков.

* * *

Погребальный костер поднимался до небес, опаляя жаром наши лица. Щедро облитая маслом лодка вспыхнула мгновенно, и Альрик скрылся из виду за языками пламени. По настоянию Вепря мы не стали надевать на него кольчугу и шлем, положили броню рядом с мечом, зато не пожалели серебряных и золотых украшений. Пусть Фомрир видит, что к нему идет не голытьба какая-то, а крепкий воин, добывший немалые богатства! Я и браслет Дагны отдал.

Кроме ульверов проводить Беззащитного вызвались и другие. Феликс Пистос помог не только вынести мертвеца за городские стены, но и предложил показать подходящее место для могилы — в полудне пути от города, на вершине холма, откуда видно море. Земля там для пахоты непригодная, и трава скудно растет, потому никто на тот холм не зарится. Альрик сможет лежать спокойно, никем не потревоженный.

Милий тоже напросился с нами. Хоть ни Пистос, ни Милий не видели нашего хёвдинга, но они знали о нем, знали, что мы прибыли сюда, чтобы вылечить его. Хотевита с Дагной я поначалу звать не хотел, да Вепрь настоял. Негоже Альрика столь малым числом провожать, а Жирный с невестой всё же были с ним знакомы. Еще Хальфсен сумел