Уильям Дитц - Проклятый Легион Страница 49

Взвешенная на весах потерь, стратегия постепенного опустошения, отстаиваемая Позин—Ка, была лучше для человеческой расы, учитывая возможность контратаки.

Итак, помогая Позин—Ка, Норвуд могла бы помочь людям мобилизоваться и победить. Но что, если она ошибается? Что, если она погубит миллиарды невинных жизней?

Легче всего ответить «нет», потому что именно к такому ответу подготовила Норвуд ее профессия, да и сама она была принципиально против любой помощи хадатанам. Но как быть с теми жизнями, которые она может спасти?

Норвуд даже взмокла.

— Я помогу при следующих условиях: вы сохраните жизнь всем людям на этой планете. Вы обеспечите их едой и жильем. И вы заречетесь от всякого применения пыток.

Хадатанин шевельнул правой кистью.

— Договорились. Будет, как вы хотите. Норвуд покачала головой.

— Нет, я еще не кончила. Я оставляю за собой право рассказать другим о нашем разговоре и о том, почему я согласилась помочь вам.

Позин—Ка немного подумал.

— Людям, да… но хадатанам, нет… включая и Болдуина.

Норвуд кивнула.

— Согласна… и еще одно. Хадатанин посуровел.

— Я предупреждаю, женщина. Меня утомляют ваши требования.

Норвуд пожала плечами.

— Обещайте, что не подключите меня к вашим машинам. Секс — это хорошо… но сеанс после визита к фитопланктону едва не убил меня. Чистосердечного «спасибо» — вполне достаточно.

— Будь по–вашему. Приготовьтесь к полету на поверхность. Мы отправляемся через один субпериод.

Хадатанин вышел, люк с шипением опустился, и Норвуд осталась размышлять, что же она сделала.

Каюта была большой по корабельным меркам, такой и подобает быть каюте командира пики. Болдуин почувствовал, что его сердце глухо заколотилось. Зачем его вызвали? Чего хочет этот хадатанин? Сто вопросов теснились у него в голове. Болдуин встал, когда офицер вошел в каюту и сел на откидной стул.

Модер—Та был здоровым, но не таким крупным, как Позин—Ка, и носил на перевязи голубой драгоценный камень. Его глаза были черными и неуступчивыми. Кожу с одной стороны головы пробороздил шрам от удара бластера, едва не лишившего его жизни. Тонкогубый, как у лягушки, рот образовывал черту поперек лица.

— Ты можешь сесть. Болдуин сел.

— Итак, — невыразительно начал Модер—Та, — ты слышал о курьере? О поражении Карлика?

Болдуин нахмурился.

— Карлика?

— Командира копья Икора Нибер—Ба.

— Спасибо. Да, я слышал о его поражении.

— И каково твое мнение?

Страх комком подступил к горлу. Болдуин заставил его опуститься.

— Загнанные в угол, люди бывают изобретательны. Если бы командир Нибер—Ба ударил быстро, он бы победил.

Болдуин затаил дыхание. Он рискнул сказать то, что думает на самом деле. Но как это будет воспринято?

Модер—Та долго молчал, глядя сквозь него на переборку. А когда ответил, то его ответ оправдал ожидания Болдуина.

— Да, человек. Я согласен с тобой. И что важнее, согласен и великий маршал Пем—Да. Скажи, что ты думаешь о нашей стратегии в общем и целом?

Болдуин мысленно возликовал. Это могла быть хитрость, попытка подкопаться под него, но он так не думал. Нет, ситуация ясна. Модер—Та считает, что По–зин–Ка совершает ту же ошибку, какую совершил Нибер—Ба, и хочет, чтобы Болдуин подтвердил это. И поскольку этот хадатанин пользуется поддержкой великого маршала Пем—Да, для него, Болдуина, было бы глупо поступить иначе. Он разложил руки перед собой.

— Я боюсь, как бы флот не попал в такую же ловушку, что и третье копье. Мы должны ударить в самое сердце империи и сделать это сейчас, прежде чем они приготовятся встретить нас.

— Хорошо сказано, — прошипел Модер—Та. — Действительно хорошо сказано. Теперь ответь мне вот что… Ты бы дал показания в комиссии по расследованию? Даже если это значило бы пойти против интересов военного командующего Позин—Ка?

На смену возбуждению, которое Болдуин только что испытывал, пришло чувство тревоги.

— Дать показания?

— Да. Гибель третьего копья потребует расследования. Военного командующего попросят объяснить и оправдать свои действия.

Мысли забродили в голове у Болдуина. Это расследование все равно что трибунал. Ну конечно! Модер—Та выступает против своего начальника и, больше того, хочет занять его место. Показания Болдуина, добавленные к тому, что наверняка припас начальник штаба, могут поставить Позин—Ка на колени. Отличный замысел. Но что выгоднее ему, Болдуину? Вдруг Позин—Ка оправдают? Что тогда?

— Ну? — потребовал ответа Модер—Та. Болдуин напрягся.

— Да, я выскажу свое мнение, даже если это будет идти вразрез с интересами военного командующего.

— Прекрасно, — прошипел Модер—Та. — Ты не пожалеешь.

Несколько биотел развели костер в углу бывшего офиса администрации. Дым от костра скапливался под потолком, прежде чем выйти через временную трубу.

Существует масса мнений относительно того, что лучше горит, но майор Ральф Хоскинс предпочитал хорошие толстые руководства, сочиненные какими–то идиотами на Альгероне, так как они были очень сухими и давали фиолетовое пламя.

Он схватил одно руководство, увидел, что название имеет отношение к квартальным отчетам годности, и бросил его в огонь. Пламя лизнуло обложку, превращая ее из белой в коричневую, и заплясало на книге. Хоскинс снял перчатки и протянул руки к теплу. Температура в помещениях уже несколько дней стояла чуть выше точки замерзания (32 градуса по Фаренгейту, ноль по Цельсию). Кретины, которые проектировали базу, положились в отношении электроэнергии на гражданскую станцию синтеза, и он теперь расплачивается за их глупость. Станция, как и город, который она обслуживала, была уничтожена в первые часы боя. Сзади раздались шаги.

— Майор Хоскинс?

Голос принадлежал сержанту Айерс.

— Да?

— Хадатане прислали эмиссара с белым флагом.

В глубине души Хоскинс удивился, откуда инопланетяне знают, что означает белый флаг, но тут же отбросил эту мысль. Он устал, очень устал, и ему не до загадок.

— Ну и что? Застрелите ублюдка и заберите флаг. У дока не хватает бинтов.

— Сэр, этот ублюдок — женщина, полковник. Утверждает, что она с Мира Уэбера.

Хоскинс повернулся спиной к костру. Айерс было почти не видно под многочисленными слоями одежды. Ее белоснежная парка была измята. В том месте, где пуля попала сержанту в левый бицепс, расплылось красное пятно.

— С Мира Уэбера? Это невозможно. С ним первым разделались. Никто не выжил.

Айерс пожала плечами. Ее одеяния едва шевельнулись.

— Да, сэр.

Хоскинс застонал. Ситуация достаточно плоха и без бродящих тут бездомных полковников.

— С ней есть гады?

— Нет, сэр. Во всяком случае, близко нет.

— Ладно, сейчас иду. Черт побери, неужели человеку нельзя ни минуты отдохнуть?

Айерс сочувственно покачала головой.

— Это Легион, сэр. Если не одно, так другое. Хоскинс застегнул молнию на куртке, сунул частично согретые руки в карманы и направился к запасному выходу. Электрические лифты отбросили копыта вместе со всем остальным.

Открыв стальную пожарную дверь, Хоскинс подождал, пока мимо протопает возвращающийся патруль, и стал подниматься. Лестница была густо покрыта полузамерзшей грязью и завалена мусором и пустыми гильзами — остатками от той ночи, когда хадатанские десантники проникли за внешние укрепления и пробрались внутрь. Что было ошибкой, так как они прибежали прямиком в объятия двух бойцов И.

Хоскинс не спал двое здешних суток и, одолев четыре марша лестницы, уже с трудом переводил дыхание. Струйки нагретого его легкими воздуха растворялись в окружающем холоде. У главных дверей майор остановился и кивнул часовым киборгам в ответ на их приветствие.

— Пошли прогуляться, сэр?

— Да, подумал, не сбегать ли за хорошим холодным пивом?

Борги засмеялись и открыли бронированную дверь. Она отъехала в сторону с противным визгом. Едва Хоскинс вышел наружу, как ледяной воздух тут же схватил его за щеки и бросил в лицо снежные хлопья.

База была построена внутри небольшого холма — хоть это проектировщики сделали правильно — и имела 360–градусный обзор. Окрестные поля были белые от свежевыпавшего снега. Он спрятал трупы, которые никто уже не хоронил, и придал базе красоту, которой она не заслуживала. Город Лопорт появился сквозь пелену снегопада и снова исчез. Его почерневшие шпили обвиняюще указывали в небо, а его жители были погребены под расплавленным жаром бетоном. Это было настолько ужасно, настолько жутко, что не укладывалось в голове.

Лейтенант Марвин Матату материализовался словно из воздуха. Капюшон, защитные очки и шарф закрывали все, кроме узкой полоски коричневой кожи от одной щеки до другой.

— Майор.

— Лейтенант.