Александр Машонин - Зодиакальный свет Страница 5

– На холодных планетах я ничего подобного не видела, – восхищённо говорила она.

– Вообще-то, летом в этих краях бывает довольно тепло, – заметил я.

– Должно быть, в этом и дело.

Всё-таки, космический корабль с гравитационной «подвеской», да ещё и маскировочной системой – штука исключительно удобная. Не нужно пробираться куда-то по оврагам и буеракам, топать по колено в снегу, прятаться, чтобы напуганная появлением человека таёжная живность вышла из укрытий. «Амидала» почти беззвучно висела чуть ниже верхушек кедрача, а мы, стоя в открытом люке стыковочного узла, наблюдали за жизнью таёжного леса. Одна из местных белок, задумав перепрыгнуть с одной исполинской сосны на другую, ударилась о маскировочное поле крыла, соскользнула, словно с ледяной горки, и, стабилизировав ориентацию хвостом, благополучно опустилась на ветку значительно ниже нас. Прострекотала что-то бранное и отправилась дальше по своим делам. Смеялись и мы с Осокой, и Падме, ненадолго приведя в замешательство птиц, бурундуков и белок.

– Смотри. Вот это соболь. У него самый лучший мех на планете, – тихо сказал я, указывая подруге в крону одного из деревьев.

– Красавец. Слушай, у меня такое чувство, что он нас… видит! Взгляд направлен прямо на меня.

– Ну, может, он как-то по-другому чувствует наше присутствие? – предположил я.

– У животных, особенно хищных, бывают удивительные способности, о которых мы, разумные, даже не догадываемся, – улыбнулась она. – А раскрывается всё, как правило, чисто случайно.

Ещё через полтора часа мы были в совсем другом лесу, индийских тропических джунглях. Я попросил Падме прощупать поверхность из верхних слоёв атмосферы на предмет заросших древних развалин. В Индии много известных мёртвых городов, но мне они не подходили по одной простой причине: расчищенные и приведённые в порядок властями, они с раннего утра и до позднего вечера кишат туристами. Разумеется, можно было подлететь к ним в режиме маскировки, только разве сравнится это с нетронутыми руинами, погребёнными среди джунглей, как в историях Киплинга? Меняя диапазоны сканеров, мы отыскали несколько мест, где под пологом леса проступали остатки каменных сооружений, возведённых руками человека.

– К какому летим? – спросила Падме. «Амидала» в этот момент висела, вернее, медленно падала на высоте около ста километров, проходя верхнюю точку параболической траектории. Я указал на речную долину в предгорьях Гималаев – кажется, это был приток Ганга, пограничная река между Индией и Непалом:

– Вот сюда. Тут, кажется, сохранилось больше строений.

Одного я не учёл: в тропическом дождевом лесу совершенно нет места для приземления. Опустить трап на развалины тоже оказалось невозможно, окружающие деревья были значительно выше. Неужели придётся отказаться от задуманного и смотреть лишь с воздуха? Однако, Осока никаких трудностей не видела.

– Интересное место, – с энтузиазмом сказала она. – Пойдём, поглядим.

– Голокамеру надень, – попросила Падме. – Я тоже хочу посмотреть.

Из кладовой на нижней палубе Осока вытащила некий механизм, разложила угловатые фартуки, сиденье, руль, стабилизаторы, и получился миниатюрный спидербайк, разновидность летающего мотоцикла. Не такой скоростной, как был у моей подруги на «Горгулье», но полноценный, двухместный. На нём мы и спланировали вниз с высоты десятиэтажного дома на маленькую площадку, едва достаточную, чтобы припарковать пару автомобилей, если бы, конечно, на них можно было сюда проехать. С одной стороны возвышались остатки стены, сквозь разлом которой проросло дерево, с другой – рассыпанные грудами каменные блоки. Что из них было когда-то сложено, сейчас определить было абсолютно невозможно. Не подлежало сомнению одно: некогда это заваленное камнями и заросшее кустарником пространство было площадью.

– Это, должно быть, хозяйственные постройки, а там храм, – сказал я Осоке.

– Странные ворота, – девушка взбежала на каменную груду, чтобы посмотреть получше. – Будто накрыты крышкой от ларца. Продолжи мысленно линии доверху.

– Да, очень похоже, – согласился я и предложил: – Зайдём внутрь?

Полуобвалившийся проём ворот плотно зарос тропическими растениями, и для того, чтобы расчистить проход, Осоке пришлось браться за световые мечи. Двор храма тоже почти весь заполонила растительность, молодые деревца, взломав мостовую, вытянулись, окрепли, затем состарились и, погибая, рухнули на стены. Их место заняли следующие поколения, а густой подлесок почти полностью затянул остатки каменных плит. Я чуть ноги себе не переломал, споткнувшись об одну из них. Подруга с её молниеносной реакцией успела схватить меня за локоть:

– Осторожно!

Обвалившееся с одного угла квадратное здание храма меня озадачило. На изображениях я видел индийские святилища в виде башни, напоминающей сахарную голову или огурец, с пристроенным к ней низким зданием молитвенного помещения. Здесь отдельно от башни стоял квадратный павильон, увенчанный высокой четырёхугольной крышей. Дальше – ещё один, в виде колоннады, три проёма с торца и семь вдоль длинной стены.

– Нат-мандир, – задумчиво произнесла Осока, касаясь колонны. И остановилась, как вкопанная. Посмотрела на меня круглыми от изумления глазами. Заглянула внутрь.

– Как ты это назвала? – переспросил я.

– Нат-мандир, на Храмовом языке – павильон танцев, – раздался из комлинка голос Падме. – Ещё его называют Залом Обещания, потому что в нём проводятся и свадебные ритуалы. Мы изучали это в школе. Правда, у нас архитектура храмов другая.

– Да и у нас шикара, то есть, вот этот шатёр над гарбагрика, не знаю, как по-русски назвать, совсем иначе выглядит. Хотя самый верх, пожалуй, примерно такой же, – Осока сбросила ботинки и босиком шагнула на ступени основного здания храма.

– Аккуратнее! – предупредил я. – На змею не наступи. Тут есть ядовитые.

– Не волнуйся, я их чувствую, они ведь живые.

Сам я внутрь не пошёл, остановился на пороге.

– Любопытно, – негромко произнесла Осока из глубины святилища, но в гулком помещении слышно её было превосходно. – У нас в храмах на главной стене находятся изображения божеств в определённом порядке. Здесь – статуя, только одна.

– Индийские храмы посвящены одному божеству, – так же, не повышая голоса, пояснил я. – Иногда бывают ещё дополнительные алтари, Хануману и Ганеше.

– Понятно, – отозвалась Осока. – Алтарь, вот правильное слово. Гарбагрика – это алтарь!

– А тогрута, получается, поклоняются иконам?

– Наверное. Такие выпуклые изображения.

– Нет, тогда это называется барельеф. Знаешь, я, кажется, понял, откуда взялось имя вашей планеты. Шила – священный камень, он иногда ставится в алтарь вместо статуи. Сейчас только вспомнил слово.

– Вполне возможно, – согласилась Осока, появляясь в проёме. – Алекс, это что за рептилия?

– Тихо! Осторожно! – попятился я, увидев, что за гада ползучего она держит на руках.

– Что?

– Это королевская кобра. Её яд убивает человека за четверть часа. Вряд ли у вас в аптечке есть противоядие.

– Жаль. Такая спокойная, неагрессивная змея… Ладно, красавица, иди, гуляй, – девушка присела и выпустила кобру на пол. Та, не теряя времени, скрылась в зарослях.

Выбравшись по грудам камней обратно на площадь, мы обнаружили, что спидербайком заинтересовались наши отдалённые родственники.

– Бандерлоги! – вырвалось у меня. – А ну, разбойники, пш-ш-шли!!

Стая обезьян, бросив изучение загадочного агрегата, кинулась врассыпную и расселась на ветках деревьев, костеря нас на чём свет стоит на своём бандерложьем наречии. Пара секунд – и полдюжины переспелых плодов неизвестных мне видов просвистели с разных сторон.

– Действительно, разбойники! – Осока увернулась от одного плода, второй, летевший точно в меня, отбила выплеском Силы из ладони. – Ну, сейчас вы у меня огребёте.

Она поднесла ко рту руки и изобразила нечто похожее на уханье филина. Хотя, шимпанзе, кажется, тоже издают подобные звуки. Обезьяны замерли. Осока резко выдохнула, одновременно звонко щёлкнув языком. Такой паники я не видел с тех пор, как однажды, проезжая по Ярославскому шоссе, наблюдал реакцию приезжих из Средней Азии на появление милицейской «Газели». Через десять секунд ни одной мартышки в пределах видимости не осталось, и даже птицы, кажется, притихли.

– То-то, – победно улыбнулась моя подруга.

– Надеюсь, они ничего не успели оторвать? – обеспокоенно сказал я.

– Ну, что ты, это же не бреганские механики.

На несколько мгновений отключив маскировку, Падме приняла нас на борт.

– Сейчас я вам ещё нашу, русскую архитектуру покажу, – сказал я.

– Алекс, наверное, до следующего раза, – вежливо отказалась Осока. – Нам бы сегодня заняться местом для новой базы.