Дмитрий Силлов - Гаджет. Чужая Москва Страница 5

В общем, разлегся я на трубе, как на койке, обнял ее, родимую, да и вырубился почти сразу. Много ли надо бродяге типа меня, привыкшему спать на голой земле? Совершенно верно, немного. Теплой трубы под боком и отсутствия дождя вполне достаточно.

…Мне показалось, что я только глаза закрыл, как над моей головой вдруг раздалось:

– Это что за нахрен? Бомж на режимном объекте?

И следом бок взорвался нешуточной болью.

Ударом меня сбросило с трубы, однако мое тело отреагировало правильно. Приземлился я на четыре точки, но сразу вскочил на ноги и, еще спросонья не продрав глаза как следует, треснул кулаком в морду тому, кто стоял рядом. Чисто рефлекс сработал. Хотя, по идее, тот, кто меня ударил, должен был находиться по другую сторону трубы. Но это я осознал уже через секунду после того, как мой кулак отозвался болью от резкого контакта с чужой челюстью.

Кстати, впечатление о том, что я и не спал вовсе, было обманчивым. Кромешную ночь сменило унылое, пасмурное осеннее утро, ни разу не способствующее хорошему настроению. Да и подобное пробуждение добавляет негатива в копилку эмоций. Например, не понравилось мне, что мужик, которого я в челюсть звезданул, от удара не вырубился, а только покачнулся. Здоровый, зараза, из тех, про которых говорят: «что поставишь, что положишь».

Одет мужик был в камуфляж, без погон и знаков различия. Охотник, что ли? Ведь даже у самой затрапезной охраны шевроны имеются, не говоря уж о военных.

Впрочем, мне его знаки по барабану были, так, автоматически для себя отметил, пока второй раз с левой по его квадратной морде бил. Тут же как? Если начал кого-то метелить, нужно доводить дело до конца, пока противник не очухался и не отметелил тебя.

Второй удар в край подбородка оказался результативнее. От него громила рухнул на пятую точку и замотал башкой, пытаясь сфокусировать резко расплывшуюся картину мира.

При этом я как-то совершенно забыл о том, кто меня так невежливо разбудил. Я как бы его и не видел спросонья, но стоило б догадаться, что тот, кто меня ударил, сейчас небось перелезает через трубу, чтобы помочь товарищу. Или еще какую-то каверзу гоовит.

Не догадался. И тут же за это поплатился.

Выстрел грохнул чуть не над ухом, и тут же резкий удар сзади в плечо напрочь отсушил левую руку. Твою ж душу, пулевое! Что в городе означает по цепочке: больница – правоохранители – разборки и, скорее всего, тюрьма. Для меня. Ибо если ты бомж (а кто ж еще?), да без паспорта, да с прошлым, которое непременно раскопают по тем же отпечаткам, что некогда катали в следственном изоляторе, то неважно, кто и за что тебя подстрелил. Сидеть будешь ты, и это так же очевидно, что моя левая отсушена и не двигается, так как я ее просто не чувствую!

И такое меня зло взяло, что выдернул я пока еще невредимой правой рукой из кармана свою складную «шестерку», да и швырнул ее в рожу стрелку, явно собирающемуся стрелять в меня вторично из куцего пистолета странной формы.

Выстрелить он, кстати, успел, но я был готов к этому и за мгновение до того, как из пистолета вырвалось пламя, бросился в сторону. Нормально получилось, пуля лишь мимо виска вжикнула. То есть в голову мне стрелял, паскуда! Ладно. Хорошо, что не попал. В отличие от меня.

Тяжелый нож, в сложенном состоянии представляющий собой увесистый кусок металла, попал стрелку в рожу. Удачно. Бровь рассек, откуда на правый глаз тут же хлестанула кровь. Область лба и бровей сплошь пронизана кровеносными сосудами, прикрытыми тонкой кожей, так что при глубоком рассечении льёт оттуда – мама не горюй.

Третьего выстрела я ждать не стал. Собрался с силами, перемахнул через трубу, с ноги вдарил стрелку по колоколам, а после – по руке, всё еще сжимающей куцый четырехствольный пистолет. Рассмотрев который я слегка подобрел. Ибо не полноценный огнестрел это был, а «Оса». Травмат жестокий, но – травмат, предназначенный не убивать, а причинять боль. Хотя, конечно, если из «Осы» в башку зарядить, то можно и реальный труп получить в результате проломленного черепа.

Есть у меня одна особенность. Когда я добреть начинаю, то желание убивать нехороших людей как-то притупляется. Взамен которого возникает потребность в воспитательной работе. Которую я и реализовал в полной мере.

Подобрав с земли в который раз уже выручившую меня «шестерку», я прихватил заодно и «Осу», выпавшую из руки стрелка. Занят он был, не до «Осы». За колокола держался, негромко подвывая от боли и тупо глядя прямо перед собой вылупленными глазами. Да, хорошо поставленный удар с ноги в область гениталий по эффективности заменяет любое оружие самообороны, разрешенное к применению в России.

Но я на этом не успокоился. Пинать со всей дури спящего человека, а после стрелять ему в голову с явным намерением убить – это скотство. Которое надо наказывать. Что я и сделал, приставив пистолет к правой ноге стрелка и нажав на спуск.

«Оса» приглушенно тявкнула – и, как я понимаю, охранник офигенно важного режимного объекта безвольно рухнул на землю. Отрубился от шока. Что ж, как минимум трещину бедренной кости он получил. Плюс тупорылую пулю долго, нудно и больно придется извлекать из размозженного мяса. Искренне сочувствую. Зато, может, в будущем задумается сей хранитель чужих ценностей, что бомж – такой же человек, как и все мы, которому просто меньше повезло в жизни. Например, вернулся он к себе домой – а дом уже и не его. И ничего не остается бездомному, как искать себе теплую трубу, чтоб ночью не окочуриться от холода.

Думал я безопасности ради выпустить четвертую пулю во второго охранника, пытающегося подняться с земли – но не стал. Плохого он мне ничего не сделал, просто не успел, так как я ударил раньше. Но это не его проблемы. Поэтому хватит с него.

Приняв такое решение, я зашвырнул «Осу» в густой кустарник, после чего не без труда взобрался на трубу, разбежался по ней, прыгнул, дополнительно в полете оттолкнувшись правой рукой от края забора – и приземлился уже по другую сторону ограждения.

При этом левое плечо дернуло болью. Но я уже понял, что произошло, и даже не особо расстроился. Тупорылая пуля, выпущенная из травмата, рванула мясо, к счастью, не повредив сустав. Плюс свободный кожаный плащ частично погасил удар – правда, на месте попадания появилась еще одна прореха. Ничего страшного, одной больше – одной меньше. Всё равно я твердо решил первым делом заняться одеждой, а потом уже всем остальным. Да и отсушенная рука уже понемногу начала шевелиться. Так что нефига унывать, жизнь налаживается.

Минут за двадцать я бодрым шагом удалился на приличное расстояние от проклятущего режимного объекта. Было понятно – сейчас тамошнее руководство интенсивно названивает в правоохранительные органы, подробно описывая колоритного бомжа в кожаном плаще, напавшего на охрану. Естественно, правоохранители отреагируют не сразу – на рассвете куда-то бежать и кого-то искать изрядно ломает. Но, раскачавшись, могут-таки порядком отравить мне жизнь. Поэтому следовало срочно сменить маскировку.

Пока я шагал по улице, сканируя взглядом местность и ища приличный магазин шмотья, поневоле отметил интересную особенность. Несмотря на ранний час, многие люди уже спешили на работу. И при этом как минимум у половины из них торчали в ушах наушники с тонким проводом, уходящим в недра одежды. Периодически такие люди останавливались прямо посреди улицы, доставали свои гаджеты и начинали в них интенсивно копаться. При этом даже встречались типы, умудряющиеся идти по улице, уткнувшись в экраны своих телефонов. Вероятно, там, в этих устройствах, бурлила гораздо более интересная жизнь, нежели та, что окружала владельцев гаджетов. Забавно. Когда я уходил из Москвы служить в Легион, ничего подобного не было. Хотя и мобилы в то время были совершенно не похожи на мощные карманные компьютеры…

Был и еще один момент. Многие мужики – а порой и девчонки – были одеты в «милитари». Начиная от простых камуфляжей и заканчивая одеждой, смахивающей на униформу Первой мировой войны. По ходу, Москву накрыла новая волна пятнистой моды. Что ж, мне же на руку. Не придется вновь привыкать к совершенно непрактичной и неудобной гражданской одежде.

Придя к такому выводу, приподнявшему мое настроение еще на несколько градусов, я проигнорировал большой торговый центр, повстречавшийся на пути, и свернул в оружейный магазин, где наконец сменил «шкуру».

Результатом этой смены стал комплект серо-черно-белого городского камуфляжа: рубашка, штаны, куртка, в которых была уйма карманов, включая внутреннюю потайную кобуру для пистолета. Вот это я понимаю – одежда. Нигде не жмет, не тянет, в отличие от джинсов, в которых по морде никому ногой не съездишь без риска отдавить себе гениталии натянувшейся материей либо порвать ее нахрен от ширинки до копчика.

Тут же прямо в примерочной подвесил я на новый пояс свою «Бритву», а также переложил в карманы новой «шкуры» своё нехитрое имущество: зажигалку, нож-«шестерку», сломанный КПК, пока еще целый телефон и маленький кусочек лохматой шкуры, некогда принадлежавшей… Так, стоп воспоминания. Считай, снайпер, что нет у тебя прошлого. Без него жить проще.