Братья ветра - Тэд Уильямс Страница 5

Брисейю покачала головой – не столько чтобы возразить, скорее она была огорчена.

– Надеюсь, ты прав, но я попросила тебя подождать по другой причине. У меня нет дара предвидения твоей матери, но разговоры Инелуки о Черве вызвали у меня такую сильную тревогу, какой я не испытывала прежде. – Она поставила маленькую Ликимейю на пол. Девочка присела на корточки возле башмаков отца и принялась играть со шнурками.

– Тревогу? – спросил он.

– Мгновение страха, но он был реальным, как любое из событий, которые произошли сегодня. Я едва не уронила наше дитя, и кровь заледенела у меня в жилах.

– И чего ты испугалась? – спросил Хакатри.

– Я не знаю точно, муж, – я не пророчица. Но я боюсь за твоего брата и боюсь Червя.

Хакатри попытался улыбнуться.

– Ты боишься за Инелуки? Ну это что-то новое. Обычно у тебя бывают плохие предчувствия из-за меня.

Она покачала головой.

– Ты не понимаешь, каким сильным был укол страха. А разве то, что произойдет с твоим братом, может не коснуться тебя – и меня, и нашего ребенка?

Я чувствовал себя так, будто подслушивал, но ничего не мог поделать. Я смотрел, как мой господин взял ее руку в свою.

– Неужели ты думаешь, что я позволю, чтобы с ним случилось недоброе, любимая? Или что я буду стоять и смотреть, как с тобой или нашей дочерью происходит что-то плохое?

– Только не добровольно, – сказала Брисейю.

– Тогда успокой свои страхи и постарайся хотя бы немного верить в мужа… и моих родителей. Они не станут принимать поспешных решений. И Червь – это лишь червь, каким бы ужасным он ни был. Наш народ успешно сражался с многими чудовищами.

Она снова покачала головой, но теперь это больше напоминало смирение.

– Я не боюсь самого дракона. Я боюсь того, что может произойти из-за него.

– Я перестаю тебя понимать, – сказал Хакатри, оглядывая комнату. – Ты должна объяснить мне головоломку твоего страха более внятно. Но, если говорить о потерях… где наша дочь?

Брисейю подняла глаза.

– Вон там, на верхней площадке лестницы. – Она вздохнула. – Если я не заберу ее прямо сейчас, то очень скоро она будет плескаться внизу, в бассейне Трех Глубин. Но нам следует продолжить этот разговор, – сказала она.

– Конечно. – Хакатри посмотрел ей вслед, когда она поспешила за ребенком, любуясь грациозными движениями, подобными туману, который уносит ветер. – Боюсь, моя возлюбленная забыла, что мы намереваемся добраться только до Лимберлайта, – сказал он мне через мгновение, не отрывая взгляда от удалявшейся Брисейю. – И вернемся домой не позднее чем через два или три дня.

– В таком случае завтра мы отправимся на охоту? – спросил я.

Хакатри кивнул.

– Даже если в Вестфолде появился опасный Червь, мы должны показать гигантам, что им не следует заходить на наши земли. Встретимся в конюшнях за час до рассвета, как мы и планировали. Позаботься, чтобы все было готово. Нам потребуются копья на кабанов.

– А как же ваш брат, милорд? – спросил я. – Будет ли он сопровождать нас во время охоты на гигантов?

Хакатри посмотрел на Инелуки. Его младший брат не выглядел смущенным после суровых слов отца. Он собрал группу друзей и развлекал их, демонстрируя, как ловко расправится с драконом, но мне показалось, что глаза Инелуки горели слишком ярко, а смех был вымученным. Мой господин покачал головой.

– Если учесть, сколько он выпил черного вина с пряностями – а солнце зайдет еще нескоро! – я сомневаюсь. Но мой брат упрям, и настроение у него может измениться в любой момент, как ты и сам знаешь. Полагаю, будет разумно предложить Йоу на всякий случай подготовить для Инелуки Бронзу.

Я кивнул и ушел. Мне предстояло многое сделать, чтобы мой господин мог отправиться на охоту на гигантов вместе с восходом солнца.

Трудно говорить о моем господине Хакатри, не упомянув его младшего брата Инелуки. Во многих отношениях они являлись двумя половинками целого. В юности были почти неразлучны, и им хватало одного мгновения, чтобы понять мысли друг друга – иногда мне казалось, что они успевали побеседовать, обменявшись парой взглядов. Они часто верхом покидали Асу'а, весело смеясь, когда их скакуны мчались бок о бок, а распущенные светлые волосы и плащи развевались за спинами. И тогда все, кто на них смотрел, кричали им вслед: «Это скачут Братья Ветра!» В такие моменты они превращались в высших существ даже в глазах своих соплеменников.

Несмотря на близость, они очень отличались друг от друга. Младший из братьев, лорд Инелуки, был переменчив, точно ветер. Иногда его гнев оказывался столь внезапным и сокрушительным, что казалось, будто он угрожал всем, кто его окружал; однако мгновения веселья бывали лишь немногим менее тревожными. Инелуки легко увлекался и сильно чувствовал, живой, словно пламя, а его настроения могли увлечь за собой всех как на добрые дела, так и на плохие.

Настроения моего господина напоминали тлеющие угли священного вечного огня, сияние которого почти всегда оставалось скрытым, но никогда не угасало. У Хакатри было не такое узкое лицо, а плечи и фигура шире, чем у брата, и, хотя он многим нравился, никто в Асу'а не назвал бы его более красивым, чем Инелуки. Но я всегда сначала думал о глазах Хакатри, в особенности когда в их золоте преобладал коричневый цвет земли, что придавало значимости каждому взгляду. И еще я должен сказать о доброте моего господина. Он всегда показывал щедрость по отношению ко мне, исполнял все обязательства и даже больше, но главным его даром являлась способность уделять мне внимание и свое время, хотя никто из его народа не считал, что моя раса их заслуживает. Хакатри хорошо обращался со мной и никогда не забывал о своих обещаниях. Но главное, он научил меня понятию чести.

На самом деле, иногда мне казалось, что вся семья моего господина помешана на чести – быть может, это странное слово, но вполне подходящее. Мой господин Хакатри носил ее без малейших сожалений, точно тяжелую корону. Его отец Ийю-Анигато опирался на честь, как на посох, и было трудно понять, кто кого поддерживал. Инелуки иногда сходил от нее с ума и бросался немедленно доказывать, что он не нарушает правил, но ветер менялся, и он начинал веселиться, отпускал оскорбительные шутки, как если бы считал честь детской басней.

А Рожденную на Корабле Амерасу, мать моего господина и его брата, сердце великого клана, настолько переполняла честь, что она могла говорить лишь правду, не позволяя ни вежливости, ни традициям заставить себя промолчать, когда чувствовала, что должна высказаться.