Война Кланов. Медведь 1 - Алексей Калинин Страница 5

радовался освобождению Александра из СИЗО. Вот тут нас остановили для проверки, а тут поворот на Палех. За время, прошедшее с той самой злополучной драки, многое изменилось, как для меня, так и для Александра. Его и вовсе отчислили из техникума, а на меня начали смотреть как на пособника убийце. Хотя потом всё прояснилось, но как в старом анекдоте «неприязнь за ложечки осталась».

Да и череда смертей, прокатившихся по городу и области, отодвинула на задний план нашу драку. Приехавшие из Москвы оперативники только разводили руками, не в силах вычислить убийц, или хотя бы найти какую-нибудь зацепку. Людей находили в разных местах, нередко аккуратно упакованными в пластиковые мешки для мусора. Задушенные, избитые, измочаленные, словно их живыми кинули под колонну «Камазов». Соседи этих людей ничего не знали о смерти. Отзывались только положительно, и вовсе не потому, что о покойниках либо хорошее, либо ничего. Я тоже был шапочно знаком с двумя убитыми, мы с отцом несколько раз помогали им с машинами.

Люди в страхе уезжали из города, отец строго-настрого запретил мне и матери выходить после десяти вечера на улицу.

И это студенту!!!

Самое время для прогулок при луне и робких объяснений в любви и вечной преданности!!!

Эти аргументы никак не повлияли на отца, он пригрозил воспользоваться ремнем. С приближением ночи город замирал, ожидая, на кого сегодня покажет костлявым пальцем старуха с косой. Мужики запасались ружьями, ножами и топорами. По пустынным ночным улицам катались машины с проблесковыми маячками.

Однако, вскоре после того, как с нас сняли все обвинения, и я обрадовал Александра, убийства прекратились. Я отдал его пассии бумажку с несколькими словами. Юлька-кареглазка радостно вспыхнула и убежала, даже не поблагодарив. Эх, девушки…

А теперь я еду к Александру. Давно его не видел, даже чуточку соскучился.

По радио играет какая-то классическая музыка то ли Бах, то ли Моцарт. Я переключаю на другую волну. Вскоре выныривает знакомое село. Только что-то изменилось… Что-то не так. Может во взглядах редких людей, может в горланящем воронье, которые тучами носятся над селом. Пахнет чем-то горелым.

Я подъезжаю к дому Александра. Аккуратный домик, крашенный красным суриком, утопает в кустах сирени. Зеленый забор гармонирует с листьями и почти не отличим от общей массы. Калитка слегка покачивается на ветру.

Странно.

Тётя Маша имеет маленький пунктик– всегда закрывает её и завязывает на веревку с какими-то мешочками. Ну, каждый сходит с ума по-своему, поэтому я предпочитаю не замечать таких странностей. Всё же тётка она мировая. А сейчас веревка валяется на земле…

 Коричневые ступени скрипят под моим весом. Я стучу в тяжелую дверь. Тишина, никакого шевеления в доме. Повторный стук приносит тот же результат. Никого нет дома – зря только приехал.

– Парень! Ты к Марии, что ль? – окликает меня женский голос.

– Да я больше к Сашке. Не подскажите, они ушли куда-то? – оборачиваюсь я на голос.

Благообразная старушка, о таких принято говорить «кумушка». Они занимают скамеечки у подъездов, когда начинает пригревать солнце. К резиновым галошам храбро жмется черно-белый кобелек, недоверчиво повиливающий хвостом.

– Ой, парень! Тут такое ночью-то было-о-о. Марию-то волки покусали, на «Скорой» увезли. И Сашка-то куда-то подевался. И пожар и волки! Ой, что-то неладное творится. Никак конец света приходит?

– Какой пожар?

– Дык повернисся, вон же один остов от храма остался. Ой, что будет-то. И воронье откуда-то взялось.

Я поворачиваюсь вслед за указующим пальцем. Так вот откуда тянет горелым. Между почерневших балок сгоревшего храма бродят люди. Крыша провалилась вовнутрь, бревенчатая стена рассыпалась как спички из коробка. Так сгорел первый в России храм Уара, где близкие могли отмолить "непрощаемых" грешников: самоубийц, бандитов, проституток и наркоманов. Над пожарищем и кружится огромная крикливая стая. Птицы словно сами тушили пожар – такими черными кажутся на фоне голубого неба.

– А куда повезли тётю Машу?

– Дык это, в Шую-то и повезли. У нас-то не лечат такие раны, а у нее всё тело исполосовано. И откуда только взялись, проклятущие! – старушка грозит в сторону леса сухоньким кулачком.

– Что ж, спасибо! Поеду обратно, а то хотел в гости напроситься, но заеду как-нибудь потом, – я сбегаю со ступенек и сажусь в машину.

– Мож, передать чего надо? – кидает мне в спину старушка.

Похоже, что она рада любому собеседнику. Цуцик осмеливается тявкнуть на заведенную машину.

– Да нет, ничего не надо, я позже заскочу. Ещё раз спасибо!

Собака провожает тявканьем до околицы и, закрутив хвост бубликом, гордо бежит обратно. Непонятное что-то творится. Если Александр пропал, то он может быть у Михаила Ивановича. Я помню, как подвозил этого мощного мужчину до «Медвежьего» – решаю заскочить, всё одно по пути. Может, он что-нибудь знает. Эх, лучше бы я в миг «прозрения» крутанул руль и съехал в обочину…

Музыка, мелькание белых полос, зелень последних дней весны – всё настраивает на спокойствие. Мозги понемногу размягчаются, отдыхают. Может, именно поэтому я и подумал об Иваныче…

В «Медвежьем» тоже никого нет дома, только насмешливо пялится сверху разноцветный дракон. Дом у Иваныча большой, солидный, под стать хозяину. Красные стены сверкают свежей краской. Перекопанный палисадник по краям украшают зеленые кусты смородины. Я кидаю камешки в оконное стекло и уже почти собираюсь уезжать, когда из соседнего дома выходит девушка. Высокая, статная, симпатичная – настоящая русская красавица. Правда домашний халат вместо сарафана немного портит впечатление, зато прибавляет сексуальности.

– Здрасте! Не подскажите, где могут быть хозяева?

– А зачем они вам? – спрашивает девушка низким грудным голосом. У меня даже мурашки появляются на коже от такого звучания. Ей бы песни петь, тягучие, да длинные – со сцены бы не выпускали.

Её припухшие глаза выдают недавние слезы. Она подходит к своему забору, чтобы лучше слышать. Я тоже подскакиваю поближе этаким заигрывающим петушком.

– Друга своего ищу, он может быть у Иваныча. Дома его не оказалось, боюсь, что снова попадет в какую-нибудь передрягу и без меня, – я улыбаюсь во все свои тридцать два зуба.

Легкий флирт никогда не повредит. Да и с этими экзаменами и контрольными вообще успел забыть, как пахнет особа противоположного пола. Девушка красива именно той русской красотой, о которой так любят мечтать иностранцы. Русые волосы, большие карие глаза, высокая грудь и пухлые губы.

– А как вашего друга зовут? Может, я помогу? Вы мне, а я вам, – улыбается в ответ девушка.

Ух! Какие зубы, какие ямочки! Маленький, но успех!

Надо бы вспомнить все азы охмурения. Может, утром я буду накормлен блинчиками с медом в благодарность за чудесную