Вольный Флот - Старшина Тарасов против сил зла - Sgtmadcat Страница 5

Боец, еще не до конца проснувшийся, бестолково кивал в ответ на каждое предположение.

— Вам, рядовой, думать ни про званию, ни по сроку службы не положено. Снять с наряда, чи шо? — задумавшись, Тарасов прошелся по взлетке, чтобы убедится, что их представление не перебудило всю роту, — Ладно. Я ныне, милостив, так что, как тот царь, дам тебе задание. Чтоб к утру написал мне рассказ. На три страницы. С вот этими моими сообщниками на главных ролях. И, непременно, смешной. Любишь думать — думай. А вы, раз спать не хотите, будете ему помогать. Это в ваших же интересах. Не буду ржать аки конь — состав нового наряда на ближайшую неделю, считай, определился. Вперед.

***

Ржал аки конь, в итоге, Ротный, которому Старшина, мучившийся сомнениями, показал получившееся произведение.

— А что — неплохо получилось… Можешь простить распиздяев.

— Неплохо, но как то уж очень знакомо.

— Да. Тоже есть такое ощущение. А че ты хотел? Чтобы они тебе «Руслана и Людмилу» за ночь сочинили? Ясно же, что взяли что-то и переиначили.

— Так вот что? Все утро мучаюсь, понять не могу.

— Не знаю. Я от литературы далек.

— Ладно — будем вспоминать…

Дел на сегодня еще было много. Вновь обрушилась метель и солдаты, орудуя лопатами и скребками, материли зиму, утрамбовывая это все ровными параллелепипедами. Тарасов руководил процессом, изредка поднимаясь к себе, чтобы глотнуть чайку. Закончив, до обеда, с плацем и дорожками перед штабом, после приема пищи, взялись за бетонку вокруг складов.

При дневном свете, заброшенные ангары выглядели не так зловеще поэтому, убедившись, что подчиненные плотно заняты борьбой со стихией, Старшина рискнул и дошел до того злосчастного поворота. Следы машины, как и их собственные, само собой, давно запорошило снегом, но здание, где все произошло, он нашел сразу. Появился соблазн дойти до него и посмотреть, но Тарасов решил не рисковать. Тем более, его больше интересовало, где тварь пряталась, прежде чем напасть. Оглянувшись, он посмотрел на такие же разоренные здания на другой стороне. Снег вокруг был девственно чист, однако, с учетом прошедшего снегопада, это ничего не значило. Хотя, пять пуль в упор — может сдохла от ран? Но это вряд-ли. Такой подарок — не с его везением.

Тарасову снова показалось, что он чувствует на себе чей-то взгляд. Как раз оттуда. С той стороны дороги. Стараясь не поворачиваться спиной и сжимая в кармане удостоверение, он вернулся к бойцам которые, заметив, что его нет, устроили перекур. Судя по тому, что все собрались вокруг Парамонова и Бухарметова, близость к «местам боевой славы» дала повод снова поднять тему, которую всем участникам хотелось замять. Старая армейская мудрость гласила: «Не можешь пресечь — возглавь», поэтому Старшина, вместо того, чтобы разогнать это сборище, размял сигарету и, прикурив, махнул в сторону складов.

— Следов не видно. Сдох, наверное нарик этот придурошный…

— Вы думаете, это наркоман был? — Старшина считался более осведомленным источником поэтому, поняв что он хочет поговорить на данную тему, все солдаты немедленно повернулись к нему.

— Определенно. Внешность характерная, как у трупа ходячего. Сто процентов на «дезоморфине», или, как его называют, «крокодиле» сидел. От неё человек заживо разлагается и боли не чувствует нихрена, хоть режь, хоть стреляй. Хотя, что я вам рассказываю? Наверняка сами таких видели.

Несколько бойцов, покивав, принялись шепотом расписывать сослуживцам все прелести последствий употребления данного препарата.

— И, что характерно, хрен его знает, что от него подцепить можно. Там букет от гриппа до СПИДа. Хожу вот, переживаю за здоровье. Форму, после него, опять таки, пришлось сжечь. Дубко мне это до пенсии вспоминать не устанет.

— А «Волга», откуда, товарищ прапорщик, которая исчезла?

— Я эту «Волгу» в селе видел. У цыган. Собственно, после этого ребус и сложился. «Волга», цыгане, наркота. Видать ихний клиент. «Вставился» и убежал не заплатив. Они за ним. Наркот, наверняка, поэтому на нас и кинулся, что за них принял. Цыгане, ясное дело, как стрельбу услышали, «исчезли». Нахер им такие проблемы?

— А как они, на машине, мимо вышек проехали?

— Спать нехер в карауле. А то, в следующий раз, они не мимо проедут, а строго по вашу душу. Времена сейчас смутные, оружие в цене. Башку свернут и все… Ладно — курение опасно для вашего здоровья. Минздрав уже задолбался предупреждать! А труд на свежем воздухе — строго наоборот. Лопаты в зубы и вперед! Следующий перекур — когда до того угла дойдете. Я не собираюсь тут с вами до отбоя торчать!

Довольный тем, как удалось опасную тему свернуть с мистики, на цыган и наркоманов, Тарасов повелительно махнул в сторону снежных завалов.

***

В армии есть две главных проблемы: «Дохера работы, и нехер делать». Вот и сейчас, с криком: «Банный день, белье принимать, сдавать, считать…», отпинавшись от всех задач, которые пыталось повесить на него командование, Тарасов в свою очередь, скинул эту работу на Бухарметова и Парамонова, на почве общей тайны ставших доверенными лицами, и понял, что ему совершенно нечем заняться. Сперва он, засев в комнате отдыха, по старой памяти называемой «Ленинской», читал книгу про мифических существ разных культур, но там было много непонятных слов, от которых болела голова, так что, отложив её в сторону, Старшина принялся искать, чем еще себя развлечь.

Снаружи тихо скрипнула дверь — еще какой-то счастливчик, сумевший избежать работ, пытался зашарится в расположенни роты, но дневальный прошипел: «Урфин в «Ленке»!», и проебщик, хлопнув дверью, застучал кирзачами по лестнице. «Урфин» значит? Тарасов не зря размышлял над темой армейских прозвищ. Он прекрасно понимал, что и его не минет чаша сия, а с «Тарасовым» или «Тарасом», ничего кроме производных от слова «Пидорас» толком не рифмуется. И надеяться, что кто-то будет столь начитан, что протянет ниточку к Гоголю, не приходилось.

Поэтому, несмотря на всю непредсказуемость армейского злословия, Старшина даже пытался подавать идеи, благо имя-отчество «Василий Иванович», вкупе с фразами вида: «Чапай думать будет», позволяли надеяться, что фантазия местных остряков зацепится именно за это сходство. Но, видимо, его демонстративная любовь к сказке Волкова показалась всем столь примечательной, что перебила даже отсылки к герою гражданской, кинофильмов и анекдотов. Жаль, конечно, хотя, в какой-то степени, можно сказать, что легко отделался. Киселев, мог, не заморачиваясь, схватить любую суперобложку которая под руку попалась, и ходил бы, теперь, «Фунтиком» каким-нибудь.

Так что «Урфин» — это, на фоне остального, был прям нормальный вариант и