Зодчий смерти - Михаил Ежов Страница 5

подготовка уже шла вовсю, и меня ждала куча донесений, которые Антон тут же принялся озвучивать. Коридор из заграждений был почти готов, войска переброшены к воротам внутренних стен, техника сосредоточена вокруг замка и стратегических объектов, рабочие заводов будут эвакуированы первыми, вертолёты ждут команды для взлёта, чтобы забрать солдат, которые будут удерживать проход в удел Пешковых. Внешне всё выглядело очень даже хорошо, но я понимал, что не имею никакого опыта в военных операциях, тем более, такого масштаба, требующих скоординированности множества людей, и потому дёргался с каждым часом всё сильнее. И скрывать это от подчинённых становилось трудновато, так что в конце концов я просто ушёл к себе и занялся медитацией. Нужно было привести себя в форму, чтобы, когда всё начнётся, быть холодным, как лёд, и принимать взвешенные решения.

После ужина, который был у меня крайне скудным, так как кусок в горло не лез, явился Свечкин и заверил, что вопрос с сигнализацией решён. Она включится только после того, как орда доберётся до удела Пешкова.

Я едва дождался наступления темноты, а затем — назначенного для атаки часа. Наконец, время настало, и я поднялся на главную башню, где располагался командный пункт.

Когда появились гули, зазвонил чёрный телефон на стене. Сняв трубку, я выслушал краткое сообщение о том, что враг приближается к стене. Вернув её на рычаг, набрал Андронову. Генерал ответила сразу, не пришлось ждать и двух гудков.

— Понеслись, — сказал я.

— Принято, господин барон.

Вот и весь разговор.

Дальше я позвонил в подвал замка и предупредил Рудаева, что время охоты начинается. Он ответил так же кратко.

Повесив трубку, я прильнул к заранее настроенному телескопу. Первые минуты ничего не происходило, а затем над городской стеной стали появляться фигуры, перемахивающие через неё. Они бежали по широким бастионам, мимо молчащих орудий, сметали когтями попадавшиеся на пути заграждения и сыпались вниз. Гулей становилось всё больше, и вскоре они уже лезли сплошным потоком. Длилось это долго. Не знаю, сколько именно, но точно несколько минут. Несколько тысяч тварей перебрались через стену и помчались по моему уделу. Они мелькали между домами, но разглядеть, что происходит на улицах, было трудно. В том числе и потому, что с наступлением темноты по ним распространился созданный Самсоновыми туман.

Через некоторое время заговорили орудия. Раскатистое эхо артиллерии и пулемётных очередей едва доносилось до замка, потому что внешняя стена находилась довольно далеко. Но звуки быстро приближались. Это сражались войска Пешкова, в то время, как остальные отходили под прикрытием тумана, освобождая орде путь. Одновременно началась эвакуация. Для этого тоже были выгорожены коридоры, в которые гули не должны были пробиться. Тех же, кто всё-таки прорвётся, предстояло убивать солдатам в новых доспехах, сопровождающим колонны. Плюс на маршрутах эвакуации засели снайперы с запасами агриковых пуль. Потери среди гражданских, таким образом, должны были стать минимальными. Если вообще будут.

Наконец, я увидел в телескоп, как поток гулей вырвался на главную улицу удела — широкий, как река, Мичманский проспект. Твари так и норовили свернуть с него, но с обеих сторон их встречали засевшие за преградами войска, принимавшиеся беспощадно расстреливать чудовищ. Гули при этом не погибали, но теряли руки, ноги и так далее, что сразу же снижало их боеспособность, после чего с теми, кто добирался до оград и умудрялся через них перебраться, вступали в бой мечники. Этих схваток я не видел, так как они происходили между домами, скрывавшими баррикады.

Мне удалось заметить нескольких аль-гулей, бежавших вместе с основным потоком. Сейчас они не выглядели, как люди, и походили на своих жутких сородичей, только были меньшего размера, не такие мускулистые, и от их развевающихся волос в ночном воздухе оставался светящийся белый шлейф. Они, подобно овчаркам, следили, чтобы гули не слишком отклонялись от маршрута, и кидались сгонять «заплутавших» обратно, однако далеко в стороны не углублялись, чтобы не попасть под огонь орудий.

Мичманский проспект делал в трёх кварталах от замка поворот, и это был сложный момент, так как орду требовалось пустить по нему в сторону, изменив направление её движения. Мы долго обсуждали этот момент при составлении плана коридора, но были вынуждены смириться с тем, что часть гулей продолжит бег по прямой, и их придётся принять, так как протекающая поблизости река не позволяла проложить маршрут иначе. Любой другой был бы слишком длинными и ещё более извилистым, а на это не хватало ограждений, ведь изготавливались они из серебра, и нужно было часть использовать для создания коридоров эвакуации и защиты стратегических объектов, слишком ценных, чтобы пускать туда гулей.

Дело осложнялось и тем, что твари уже вкусили крови и плоти, но пищи оказалось гораздо меньше, чем они рассчитывали, и монстры постепенно приходили в неистовство. Они не хотели бежать и искать, они жаждали рвать на куски и жрать. Кроме того, примерно половина орды застряла в разных частях удела, где располагались войска Пешкова. Там-то гули пировали и никуда не спешили. Так что до удела барона должна была добраться далеко не вся масса чудовищ.

Я перевёл телескоп на ворота, которым нельзя было позволить закрыться. Там тоже шёл бой: мои солдаты атаковали немногочисленный кордон, оттеснили его внутрь чужого удела и теперь удерживали на расстоянии. Скоро первые гули должны были до них добраться. Спустя минуту воздух наполнился низким стрёкотом: с аэродрома, который всё-таки начался строиться с подачи Андроновой, один за другим взлетали вертолёты и направлялись в сторону удела Пешкова.

Снова развернув телескоп, я впился взглядом в катящуюся по проспекту орду. Гули легко опрокидывали автомобили, автобусы и грузовики, перепрыгивали через них, сбивали фонари и вывески, даже не замечая их. Казалось, ничто не в силах остановить их. Но вот четыре аль-гуля, словно заправские спринтеры, вырвались вперёд, обогнав поток своих сородичей. Я думал, что они преградят на повороте путь, направляя остальных монстров вправо, однако четвёрка просто заняла место во главе орды. Их волосы ярко вспыхнули, превратившись в пылающие шары, от которых тянулись длинные светящиеся шлейфы, надолго повисающие в ночном воздухе. Аль-гули дружно свернули, куда надо, и поток чудовищ послушно последовал за ними. Судя по всему, волосы вожаков выполняли такую же функцию, как белые хвосты-фонарики оленей, служащие маяками для стада. А светящиеся шлейфы задавали траекторию для тех, кто бежит в конце.

Однако часть гулей всё же отбилась и помчалась прямо, разделившись между домами на несколько ручейков. Их было