Девять смертных грехов. Часть третья - Антон Дмитриевич Емельянов Страница 5

— Готовимся к бою, — приказал я и тут неожиданно почувствовал еще одно движение.

Скольжение, стон, скрежет. Он шел откуда-то из-за спины, но больше никто даже не подумал обернуться в ту сторону. Я видел, как шевелятся губы Марии, кажется, она спрашивала, что случилось. А я только вглядывался во тьму, в ее оживший кусок, который медленно парил, приближаясь к нам.

— Это умертвие, — единственным, кто видел то же, что и я, было сердце короля-лича. — Шесть рук, два клинка из серой стали, плащ самой смерти. Ручная собачка рыцарей смерти, которая выслеживает для них добычу. От нее не сбежать, не спрятаться. Если на твой след встало умертвие, то итог будет только один. Кто-то должен умереть.

У меня было множество вопросов. Откуда, как… и всякие другие глупости. Но вместо этого я вытащил меч. Король-лич сказал правильно: кто-то должен умереть, и сейчас это было важнее всего.

Умертвие прыгнуло, и опять никто словно не видел его. Серый меч слизнул чью-то голову, а потом хлестким ударом обрушился на меня. Зимний стиль, одиннадцатая стойка помогли удержаться на месте. Атаки обрушивались одна за другой, тварь визжала и выла, предвкушая, как доберется до моей крови. А потом ударил я. Два раза: первый выпад умертвие заблокировало, но вот второй попал точно в центр одной из пойманных этой тварью душ.

Сердце сказало, что будет сложно, и на этот раз я не разрушал связи, я бил насмерть. Собрать капли розы и лилии, нанести удар и задержать клинок, чтобы горячее и красное, словно кровь, пламя сожгло одну из чужих душ дотла. Минус одна, осталось еще девяносто девять.

Кажется, мелочь. Но теперь тварь визжала от боли!

Глава 1

Долг

Ранее

— Ману, — Луиса опиралась на меч, стоя у развороченной опушки леса Куэнка. Кажется, следы сражения с седьмой тенью теперь тут надолго.

— Да? — я проводил взглядом исчезнувшую Изабеллу.

— Спасибо, — Луиса закашлялась. — Это кольцо на самом деле сдержало меч, и я… Теперь я знаю, чего от него ждать. Знаю, к чему мне нужно быть готовой, чтобы выдержать его силу. Это очень дорогого стоит.

Девушка взяла меня за ладонь, перевернула и вложила в нее треснутое кольцо. Черный провал в камне пропал без следа.

— Это?.. — осторожно спросил я.

— Вокруг было очень много скверны, меч использовал ее, чтобы лечить меня. А я попросила его заодно восстановить твое кольцо, — ответила принцесса. — Я не вижу его названия, значит, оно не такое сильное, чтобы вернуть мой долг. Но, возможно, оно дорого тебе как память.

— Это действительно важная память, — кивнул я, сжимая кольцо в кулаке.

Талант алхимика позволял видеть суть артефактов. В кольце на первый взгляд не оказалось ничего ценного. Только неизвестная разрушающая способность, скрытая в камне, которая разбивает его при использовании. Оружие последнего шанса, которое можно применить раз в жизни… Вот только если ты умеешь видеть суть артефактов, то можно будет попробовать запомнить схему и повторить ее самому. Не сразу, но уверен, что у меня получится.

— Теперь я твой должник, — освободившаяся ладонь принцессы поднялась и коснулась моей щеки. Такая теплая. — И я помню наш уговор. Когда ты откроешь грааль, найди меня. Или я сделаю это сама.

Я чувствовал, как между пальцами девушки рождается чистота, как она смешивается с моей. В душе невольно проснулось отражение меча похоти, дополняя рисунок… Луиса покраснела и отдернула руку.

— Луиса де Наварра! Принцесса! — до нас долетел такой знакомый крик. Это же Даниэль, я увидел, как он несется к нам через перекопанное поле, обгоняя отряды стражи. — Вы опять убежали!

Я не смог сдержаться и расхохотался. Луиса покраснела еще больше, я почувствовал, как она начинает злиться.

— Спасибо, что пришла, — сказал я, и злость пропала. — Я тоже не забуду…

Сейчас

Гули, ведьмы, вороны — все это нежить начального класса. Умертвия — это уже другое, они создаются вокруг живой души, и это делает их в разы опаснее. Они могут учиться, они могут становиться сильнее, и та тварь, которая сейчас пришла за нами, была очень сильна.

Тем не менее, я смог ее достать.

— И-и-и-и-а-а-а-а-у-у-у! — выло умертвие, и его крик словно сорвал пелену, которая до этого окутывала остальных.

— А-а-а! — раздался короткий вопль. Это была подруга того идальго, которому нежить снесла голову. Заорала от ужаса и неожиданности, но смогла быстро взять себя в руки.

— Что за странное ощущение? Словно всю ночь пролежал на земле и только поднялся, — Белый растерянно тряс мечом.

— Собрались! Прогоняйте через себя чистоту, пейте все зелья восстановления, что у вас есть! Это умертвие, и оно не отступит! — я как мог помогал своему отряду прийти в себя, радуясь каждому мгновению затягивающейся паузы.

Никто не спешил атаковать. Ни умертвие, все еще выводящее заунывные рулады, ни странники, приготовившиеся к активации своих вторых форм, ни тем более мы… Над головами раздался цокот когтистых лап. Крики и запах смерти пробудили висящих на потолке гуасов, и те так же, не опускаясь вниз, ринулись к нам.

Я снова погрузился в нашу общую чистоту, управляя отрядом словно вторая принцесса. Я видел все, что видел каждый из учеников, чувствовал то же, что и они, и… Сразу стало очевидно, что мы чуть не забыли про еще одного врага.

— В стороны! — рявкнул я.

Лишь пара человек замешкались, не успев уйти с пути ринувшегося с потолка потока тварей скверны. Их мгновенно разорвали на части, но походя. Главной целью, главным своим врагом гуасы считали умертвие. Именно в него каждая из тварей скверны попыталась впиться и когтями, и своим единственным клыком.

— Как кошки, набросились и рвут, — выдохнул кто-то рядом со мной.

Я во все глаза следил за тем, на чью сторону склонится чаша весов. Гуасы терзали умертвие, вырывая из него клочья мрака и гниющей плоти, вот только… Я чувствовал, сейчас что-то случится. Умертвие замолчало, на его лице почудилась кривая улыбка, а потом оно снова открыло растянувшуюся раза в два пасть, и оттуда во все стороны полетели мерзкие белесые слизняки, жуки и мокрицы.

— Его рвет! Ему плохо! — кто-то радовался, не понимая, что происходит.

— А ты понимаешь? — с интересом спросило сердце нежити.

— Это атака, — ответил я.

Жуки и прочие твари, вылетевшие из пасти умертвия, по большей части упали на землю. Но часть успела вцепиться в гуасов, и теперь стремительно ползла наверх. Кто-то пытался забиться им в рот, кто-то лез в уши, кто-то, наплевав на здравый смысл, протискивался мимо глазного яблока. Если бы клыкастые твари скверны могли орать от боли, они бы уже всех нас оглушили, но они просто продолжали свой бой.

Рвали умертвие, а их в это время пожирали могильные насекомые.

— Они думают, что это соревнование, — неожиданно снова заговорило сердце. — Кто быстрее кого убьет… Вот только миньоны умертвия еще и передают силу своему хозяину. Видишь, новую тьму, зарождающуюся у него внутри?

— Словно черная плесень?

— Да, это она. Если умертвие сожрет десять тысяч тел, его главная душа сможет подрасти. Потом еще и еще, пока ее силы не окажется достаточно, чтобы поднять себе настоящее тело, переродиться…

— В рыцаря смерти?

— Конечно, каждое умертвие мечтает стать избранным.

Я понял, что время болтовни прошло. Гуасы еще сражались, но их участь была предрешена, а вот мы… Если упустим свой шанс, то отправимся вслед за ними.

— Червяки пожирают тварей изнутри. Вами тоже с радостью перекусят, так что убивайте каждого. От этого будет зависеть жизнь не только вас, но и всех остальных! — предупредил я учеников и странников, а потом сделал шаг вперед.

В башне Изабелла задавала рисунок боя, управляя всеми остальными. Здесь это мог сделать только я. Чистота вырвалась наружу, выжигая оказавшихся ближе всего червяков, которые неспешно ползли к моим ногам. Иллюзия слабости — я уже видел, как они могут прыгнуть