Константин Муравьёв - Перешагнуть пропасть Страница 5

Но спросить я уже ничего не успел, да и планам нашим не суждено было сбыться, видно, так легла наша карты, судьба распорядилась, или что там двигает шестеренки человеческих жизней.

Пока мы продвигались по очередному коридору, над нами раздался какой-то скрежет. Я поднял голову и ничего не смог разглядеть, но ощущался явный скрежет, поэтому мне пришлось поспешить к Лене, чтобы спросить у нее, не слышала ли она чего-либо.

Я приотстал от нее на десяток шагов, и поэтому когда заметил странный звук, она уже скрылась за поворотом небольшого коридорчика. Знакомый такой коридорчик, совершенно неприметный. Что-то он мне напоминал. Я кинулся за нею вперед, оглядываясь кругом.

«Точно, он похож на тот, который вел к площади со скафандром, такой же неприметный. Если бы я не запнулся о тот злосчастный камень минут пять назад, мы бы этого коридорчика и не заметили».

Как только я подумал об этом, то дурные предчувствия заскребли у меня на душе. И я ускорился еще быстрее, нужно было понять, что же я услышал и что там впереди происходит. И почему на оклик не откликнулась Лена.

Завернув за угол, я увидел продолжение коридора и входящую в какое-то видневшееся впереди помещение девушку.

Приближаясь к ней, я понял, что вряд ли она что-то слышала, так как шла в наушниках, подключенных к ее оборудованию, и ничего не могла услышать. Сам надевал их пару раз, абсолютная тишина в ушах и только потрескивание сигналов, издаваемых сканером.

Поэтому я постарался нагнать ее еще на входе, но явно не успевал. Когда я вбежал в помещение, Лена уже подходила к какому-то постаменту, но никакого сходства между ним и найденным скафандром не было. Это изваяние или даже скульптура больше походило на некий куб, стоящий на одном из углов, и Лена как раз остановилась перед ним и что-то увлеченно рассматривала.

Шума, слышимого в коридоре, здесь не было, и поэтому я, успокоившись, неторопливо пошёл к Лене, рассматривая все вокруг. Площадь была аналогична найденной мной у входа, только никакого заборчика с барельефами вокруг нее не было. Уже сделав пару шагов, мой взгляд остановился на упавшем с потолка камешке. Почему-то никакого звука падения я не услышал. Это меня насторожило, и я посмотрел на потолок. И заметил, как с него так же тихо летел второй, но гораздо большего размера. Ожидая ощутимого звука от падения такого булыжника, я не услышал ни шороха при его касании поверхности площади.

«Все непонятнее и непонятнее», — подумал я.

Лена все так же стояла перед постаментом и ничего не слышала. Но это и неудивительно, я то и сам ничего не слышал. Я поспешил к ней, чтобы предупредить о замеченных странностях, на которые она не обратила внимания.

Но на следующем шаге я, как в замедленной сьемке, увидел, что над тем местом, где стояла девушка, в потолке пошла огромная трещина. Посыпалась мелкая крошка. А затем огромнейшая глыба начала вываливаться из потолка.

Лена, видимо, что-то почувствовав или заметив посыпавшуюся на нее пыль, подняла голову вверх и замерла на несколько секунд. Но с ее места не была видна вся картина, и она не могла видеть, что на нее выпадает из потолка огромная каменная плита.

С криком:

— Лена, берегись, — я кинулся к ней.

Ощутив какое-то движение за спиной и обернувшись, Лена удивленно посмотрела на меня.

А я понимал, что не успеваю вытолкнуть ее из-под падающего камня, но продолжал тянуться к ней изо всех сил.

Двигался я в ее направлении все в том же состоянии замедлившегося как патока времени. Протягивая к ней руки, делаю несколько последних шагов и понимаю, что все еще не успеваю. Уже на уровне инстинктов ощущая, как уходят последние мгновения до того, как нас раздавит многотонная глыба, я делаю последней отчаянный рывок.

Связки и жилы рвутся, но, не замечая ничего вокруг, я дотягиваюсь до нее и на пределе сил, отчаянным рывком ухватываю ее за лямки рюкзака.

Не знаю, что произошло именно в этот момент и почему мне вздумалось поступить именно так, но раскрутив девушку вокруг своей оси, с немыслимой силой я отшвырнул ее в направлении выхода.

Даже умудрился улыбнуться одними губами, когда ее лицо было в нескольких сантиметрах от меня. Правда, не знаю, как это выглядело на искаженном неимоверным напряжением лице, но надеюсь, не сильно отталкивающе.

Бросок выбил меня из равновесия, и я спиной полетел в сторону постамента. Последнее, за что зацепился мой взгляд, это были расширенные от ужаса глаза девушки и надвигающаяся на меня темная глыба. А дальше из меня выбил дыхание удар спиной о грань куба, и жуткая боль поглотила меня. Через мгновение, показавшееся вечностью, наступила благословенная тьма.

«Ну, вот и все», — проплыло в моем сознании.

Лена была в шоке. Она не замечала ничего вокруг, не чувствовала слез, которые катились по ее щекам. Горечь потери человека, который мог стать кем-то большим, чем просто друг, душила ее.

Она бежала по коридору к лагерю, но все мысли ее были об одном.

«Как? Что произошло?» — она все еще не понимала, что случилось.

Нереальная надежда не покидала ее сердце, хоть разум и говорил, это невозможно, она ясно видела, что всю комнату засыпало булыжниками, после того как в ее центр упала огромная глыба.

«Он может быть все еще жив», — стучало набатом в ее голове.

И поэтому она постаралась бежать еще быстрее. Но мысли ее все еще возвращались к случившемуся.

Что сделал Дима? Как он успел? Она помнила, что до выхода из помещения было не меньше пяти метров. Как он смог? Она понимала, что не успела бы сама выскочить из зала. А он одним броском ее зашвырнул туда, да так, что оторвал рюкзак, который был у нее за плечами. Но из-за этого сам остался под падающими камнями.

На этой мысли слезы снова выступили из ее глаз. И она с утроенной силой поспешила к уже виднеющемуся подходу в их лагерь.

Академик Стерпехов разговаривал со своим помощником. Вернее, так думали все остальные, но на самом деле это был его непосредственный куратор из одного не слишком афишируемого управления ФСБ, который по совместительству являлся его другом, ну и еще их связывала такая мелочь, как общие родители. Полковник Александр Николаевич Стерпехов был его младшим братом.

Как только стало известно о найденном скафандре, академик сразу же сообщил о нем Александру в Глав-Управление, и уже через четыре часа на месте раскопок была организована зона оцепления и сюда прибыли подчиненные его брата.

И вот сейчас они совещались о дальнейших планах. В общем-то, с точки зрения ФСБ этот объект раскопок уже не представлял никакого интереса. Все самое ценное, а именно скафандр, отсюда вывезли, и теперь эта архитектурная находка представляла строго археологически-исторический интерес.