Юрий Иванович - Уникумы Вселенной–2 Страница 5

– Да попробуйте сначала хоть пылинку с него отбить! Уверен, ничего не получится.

– Ну, раз ты так настаиваешь… – пожал плечами Пузин и легонько стукнул по талисману.

Против всеобщего ожидания, тусклый минерал, похожий на помутневшее стекло, не раскололся. Остался целым он и после нескольких ударов с нарастающей силой. С хмыканьем Карл отодвинул талисман на более удобное место и пригвоздил его несколько раз молотком со всей силы. В результате выкрошилась порода каменистого пола, тогда как недавняя собственность Мануэля осталась без единой царапины. Все с явным недоумением проследили, как предмет спора перекочевал в руки Александра Константиновича. Тот долго крутил непонятное вещество в руках и, словно в трансе, спросил:

– Слушай, Мануэль. А ты вообще откуда родом?

– Родился в Испании. Но мои родители приехали из Чили.

– Хм! И много у вас там в Чили таких амулетов?

– Понятия не имею. Это надо у моего отца спрашивать. Потому что женщинам в нашем роду запрещали к этому камню даже прикасаться. А про свойства его старший мужчина в роду рассказывал только прямому наследнику.

– Угу… Значит, только наследнику? Очень, очень интересно… Но ведь ты же ученый! Как ты мог такое уникальное вещество оставить без лабораторного обследования?

Мануэль в сомнении пожал плечами и стал монотонно перечислять:

– Традиции, воспитание, уважение к родителям…

– Понятно! – Броди обвел всех взглядом и мотнул головой, словно отвечая на свои же мысли: – А почему бы и нет? Каких только совпадений порой в мире не происходит. Ладно, повесь талисман опять себе на грудь и береги как зеницу ока. А мы с вами, дамы и господа, сейчас приступим к оживлению следующего реликта древности. Он здесь, совсем рядом. Это мужчина, причем довольно большой и сильный. Но не это самое главное. На данный момент меня волнует наша, так сказать, безопасность. Вы видели, на что способна Пеотия, поэтому можете понять и одобрить все предосторожности. Для этого предлагаю нацепить на оживляемого широкий пояс, в который я вставлю дистанционный взрыватель. Убойная сила у него минимальна, но в крайнем – для нас критическом – случае перебить позвоночник сможет любому человеку. Даже с самой что ни на есть божественной сущностью. Так как мужчина совершенно голый, наше желание укрыть его хоть каким-то куском ткани и подпоясать ее будет выглядеть вполне естественным.

– Ну да, – встрял Карл Пузин. – Вон, Пеотия своей наготы ни одного мгновения не стеснялась.

Его тут же поддержала Люсия. Правда, сделала это без надлежащего оттенка стыдливости:

– Как вам на обнаженных богинь, так смотреть можно. А как нам на богов древности – нельзя. Он действительно красавец?

– Э-э? – протянул Карл осуждающе. – Да ты, я вижу, совсем у меня распустилась? Мануэль, подай мне вон тот, второй кусок ткани.

– А ты, Кормилец, мне мой рюкзак, – попросил Александр Константинович практиканта. – Вот, отлично. Не думал, что для такого уникального дела использовать придется, но теперь очень пригодилось.

Он с помощью Ларисы достал широкий пояс, разрезал сверху сдвоенные полоски кожи и вставил в образовавшийся кармашек пластинку дистанционного взрывателя. Пульт управления передал жене и проинструктировал со всей дотошностью:

– Что бы ни случилось, старайся во время оживления сюда к нам не подходить. Стой вон за тем выступом и внимательно ко всему присматривайся. Если заподозришь что-либо страшное или опасное для наших жизней – сразу жми на пульт. Помимо этого, следи за моими жестами: если я дам вот такой сигнал или сделаю вот такое выражение лица…

– Тебе оно совсем не идет! – поморщилась Лариса.

– Не важно, я ведь не на первое свидание с ним иду, – отмахнулся Броди. – Зато ты его ни с чем другим не спутаешь – и уничтожишь опасность. Помимо этого, ты, Мануэль, приготовь обильно смоченную в хлороформе тряпку и держи ее наготове в пластиковом пакете. Да-да, в этом. Используешь тряпку вот по таким моим сигналам или в том случае, когда после срабатывания взрывателя бог сумеет себя каким-то образом подлечить и попытается вновь встать на ноги. Ну или просто продолжит двигаться. В последнем случае и ты, Кормилец, постарайся прижать его со всей своей силенкой к земле, чтобы не трепыхался. Ну что? Всем все понятно?

Как оказалось, не всем и не все. Еще минут десять ушло на уточнение подробной очередности в действиях и возможные варианты. Но в основном план остался без изменений. И, что самое главное, все без исключения поддержали решимость Александра Константиновича подстраховаться таким кардинальным, пусть и кровавым методом. Все еще хорошо помнили, как небрежно и без всяких сомнений Пеотия погрузила их в непробудный сон, то есть в состояние полной беспомощности.

На этот раз извлечение из воды прошло организованно, слаженно и продуманно. За телом поднырнули только Броди с Пузиным. Тогда как все остальные, кроме Ларисы, собрались возле самого проема лестницы. Да Кормилец встал на две ступеньки ниже, по колени в воду. И как только ему подали тело, тут же одним мощным движением выложил его на приготовленный заранее большой кусок мягкого брезента. А затем уже вместе с Мануэлем стал оказывать первую помощь «пострадавшему».

Хотя, как и в случае с Пеотией, класть утопленника на спину и делать ему искусственное дыхание не пришлось. Лишь только вода стала выливаться у него изо рта, как мужчина весь задрожал и в судорогах стал выплевывать остальную воду из легких. Затем он бешено закашлялся и уперся руками в камни, пытаясь самостоятельно встать на четвереньки. Еще при первых конвульсивных движениях Карл Пузин застегнул пояс с взрывателем вокруг талии оживающего мужчины. И вот теперь все отступили в стороны, а оба аквалангиста продолжили спешно снимать с себя снаряжение.

Мужчина медленно встал, налитыми кровью глазами посмотрел на свои руки, потом на тело, коснулся ладонью ткани на своих чреслах, откинул длинные мокрые волосы на спину и только потом, полностью распрямив плечи, воззрился на окружающих его людей. Те в этот момент постарались придать своим улыбкам самое сердечное выражение и все дружно старались передать одну и ту же мысль:

«Как тебя зовут?»

То ли незнакомец проигнорировал мысленный вопрос, то ли не понял, но довольно неожиданно он слегка склонил свою голову вперед, словно в знак благодарности, и что-то попытался сказать. Получилось довольно бессвязно и совершенно неразборчиво. Покривившись от боли, мужчина помассировал себе гортань и после этого повторил сказанное. Теперь слова прозвучали четко, но все равно их никто не понял. И, вполне естественно, все повернулись к Броди, как к единственному человеку, бегло читающему древний, никому не понятный язык. Но одно дело расшифровать никогда не виденные письмена, и совсем другое – понять никогда не слышанную прежде речь. Похоже было на то, что передавать и слышать чужую мыслеречь незнакомец не может. Или не желает.

Оставалось только одно средство общения, и оно не было забыто. Александр Константинович, схватив приготовленный кусок картона, написал на нем фломастером: «Мы рады вас приветствовать! С возвращением на Землю! Как ваше имя?»

Губы мужчины тронула еле заметная улыбка, и он понимающе кивнул. Затем ему подали аналогичные предметы для письма, вследствие чего появилась ответная надпись: «Меня зовут Алессан Прадели».

– Алессан? – прочитал Броди с некоторым удивлением. И указал ладонью на грудь мужчины: – Алессан! – Затем ткнул себе в грудь: – Александр!

А чтобы не возникло путаницы, отчетливо написал собственное имя. Как ни странно, но недавний утопленник повторил его почти с идеальной точностью. И без промедления написал свой первый вопрос: «Какие другие языки вам еще известны?»

Тут уже все показали свои знания. Хотя дополнить Броди его товарищ Карл смог лишь несколькими фразами по-китайски. Да Мануэль что-то спросил на редком андском наречии. Но на все это атлетически сложенный мужчина лишь с сожалением отрицательно мотал головой. Пока вдруг Пузин не предложил:

– Может, он хоть немного понимает «язык рабов» Древнего Египта – древнееврейский? Ведь должен, по идее.

– Да он тоже с тех времен мог измениться до неузнаваемости, – усомнился Броди. – Но попробовать можно.

И стал с трудом подбирать первые вопросы. Ко всеобщему удивлению, мужчина наморщил лоб, прислушиваясь, а потом лицо его озарилось радостью. Он не только понимал, но и сам вполне сносно мог общаться на этом давно забытом для многих современных землян языке. После этого попытались выяснить первым делом отношение к сиюминутной обстановке. Карл почти все понимал, но в разговор не встревал, только тщательно прислушивался. Тогда как все остальные археологи только могли надеяться на последующий пересказ. Памятуя о странной сонливости Пеотии после оживления, Броди набросился на незнакомца с форсированными вопросами: