Андрей Мартьянов - Сборник "Войти в бездну" Страница 5

Когда Ельцова полезла в карман за карточкой, он тихо добавил:

– Думаю, не стоит напоминать, что не нужно ничему удивляться, или, по крайней мере, не следует показывать своих чувств.

Маша понимающе кивнула, а Казаков почему-то ухмыльнулся, но тут же снова напустил на лицо серьезность.

Глава вторая

ПА-ДЕ-ДЕ НА ВЫСШЕМ УРОВНЕ

Небольшая комната встретила гостей теплыми бежевыми тонами мебельной обивки, неярким, успокаивающим глаз освещением и запахом настоящего камина – в очаге потрескивали березовые дрова, пламя рвалось вверх, уводя почти невидимый дым в широкую трубу.

Маша, войдя сюда, почувствовала запах лимона – совсем свежего, пожалуй, еще не спелого – и неясный аромат крепкого, но очень качественного спиртного.

…Марию Ельцову и лейтенанта Казакова со всем должным уважением доставили на второй этаж дворца, в крыло, выходящее окнами на Неву и Петропавловскую крепость. То есть в покои, отведенные для проживания императорской семьи. Прочие части Зимнего оставались известнейшим музеем мира, а здесь, в двадцати комнатах второго и третьего этажей, находилась резиденция его величества.

– Пройдите сюда. – Гвардейский офицер бесшумно раскрыл дверь, чуточку церемониально поклонившись неожиданным гостям. – Вас ждут.

Казаков оставался бесстрастным и насквозь невозмутимым, будто такие встречи у него происходили каждый день. Он еще до приезда в столицу предполагал, что внезапный отзыв из Франции может означать все что угодно – от опалы (неизвестно, впрочем, за что) до резкого повышения (для которого, впрочем, тоже не имелось особых причин). Его реакцию можно было охарактеризовать словами: «Будь, что будет».

В отличие от офицера Военно-космического корпуса, Маша откровенно побаивалась. Кто, в конце концов, она такая? Специалист по инопланетным формам жизни, биолог, лишь однажды участвовавший в по-настоящему трудной экспедиции, консультант ООН, несколько лет назад получивший научное звание «доктор ксенологии» и ничего больше. Поступивший вчера вызов в Министерство обороны несколько изумил Машу, но кто знает – вдруг военные нарыли в одном из новых миров исключительно опасный вирус и хотят узнать мнение специалиста? Тогда следовало бы пригласить наиболее признанных ученых наподобие академика Когана или доктора Казанского университета Насырова…

Однако Маша сообразила, что столь срочный и малоожидаемый визит Сергея Казакова, с которым она побывала в неприятном и надолго запомнившемся путешествии в два отдаленных и насквозь чужих мира, а также просьба немедленно прибыть в министерство могут быть связаны между собою. Но каким образом? Кажется, тогда экипаж «Патны» замел большинство следов, а что не сумели сделать военные, закончила ООН – «Дело Иных» официально объявлено закрытым.

И вот теперь, по прошествий восьми месяцев с появления челнока «Меркурий» в системе Сириуса, долгих разбирательств в комиссиях ООН и следственном комитете Империи, забытая газетчиками и спецслужбами «госпожа консультант» опять вынуждена общаться с сильными мира сего. Кто знает, а вдруг повод для встречи не имеет никакого отношения к давним событиям на Ахероне? В исследованных мирах отыщется более чем достаточно других биологических опасностей…

– Добрый день. – Маша услышала хриплый тихий голос, принадлежавший, вероятнее всего, человеку в возрасте. – Проходите. Усаживайтесь, где удобнее. Лейтенант, не ешьте меня глазами – встреча неофициальная.

Казаков, неожиданно для Ельцовой вытянувшийся едва не в струну, слегка успокоился, быстрым движением сорвал фуражку с головы, но все-таки, несмотря на мягкое указание «расслабиться», щелкнул каблуками.

– Садитесь, – недовольно поморщился высокий седоволосый мужчина, скрывавшийся в мягком полумраке комнаты. Он разместился в глубоком кресле рядом с камином и держал в правой руке хрустально-синеватую рюмку. – Мария Дмитриевна, вам коньяк не предлагаю из-за его удивительной крепости, не предназначенной для дам, а вот вы, господин лейтенант, вполне можете отведать. Не беспокойтесь, Сергей, вы сейчас не на службе. Немного жидкого огня, потребленного внутрь, никогда не помешает.

Казаков повел себя вполне адекватно. Невозмутимо уселся напротив пожилого господина в статском платье, легко подхватил бутылку с коричнево-золотой жидкостью, плеснул в свой бокал и, не забыв про Машу, налил ей в высокий тонкостенный стаканчик апельсинового сока из оказавшегося на столе пластикового флакона.

Ельцова на негнущихся ногах прошла к столику, опустилась на сиденье и тихонько позавидовала Казакову. Судя по выражению лица, лейтенант выпивал вместе с особами, входящими в правительство Империи, каждый выходной, например после партии в преферанс или игры на бильярде. Или уже был знаком с его высокопревосходительством.

Маша узнала человека, встретившего их в уютной комнате Зимнего дворца. Его показывали по телевизору. Редко, правда, и только в связи с какими-нибудь экстраординарными событиями. Седоволосый шестидесятипятилетний старикан, сухощавый и меланхоличный, занимал почтенную должность начальника Управления Имперской Безопасности России. Если вдуматься, столь высокопоставленные персоны не имеют привычек вызывать к себе скромного ученого-биолога да самого обыкновенного лейтенанта для бесед о погодах…

– Отличная вещь, правда? – Престарелый улыбнулся, только лишь пригубив коньяк. – Вижу по лицу, вам, Сергей Владимирович, нравится.

Казаков кивнул несколько быстрее, чем требовалось.

– Оставьте неуместное смущение, – недовольно поморщился седой. – Полагаю, мне все-таки следует представиться даме. Бибирев, Николай Андреевич. Адмирал флота, если изволите. На прочие титулы и звания не обращайте внимания. Побеседуем?

Он хитро и быстро глянул в глаза Казакову и Ельцовой. Увидев там понимание, продолжил:

– Вообще-то вы совершенно зря стесняетесь, право. Повторюсь – сегодняшняя встреча вас, Маша, – вы позволите к вам обращаться подобным фамильярным образом? – ни к чему не обязывает. Кроме одного – если вы откажетесь от разговора и моего предложения, будете молчать до самого гроба. Все, что вы здесь услышите, абсолютно конфиденциально. Если не сказать – засекречено настолько, что любые сведения, открытые кому бы то ни было, начиная от ближайших родственников и заканчивая сотрудниками чужестранных разведок, могут повлечь за собой неприятности самого фатального характера. Извините, что приходится выражаться подобно интригану-политику из дешевого боевика, но…

– Я понял, – абсолютно спокойно сказал Казаков, перебивая. Одновременно он посмотрел на Машу и прочел в ее глазах согласие.

– Замечательно. – Адмирал Бибирев как-то по-детски хлопнул в ладоши. И вдруг он хищно и быстро наклонился вперед и, уставившись на Казакова ледяным взглядом серо-голубых глаз, спросил очень жестким голосом: – Что вы скрыли? Я имею в виду, какие подробности вашего чудесного приключения на LV-426 неизвестны следователям ООН и даже мне?

Сергей Казаков от неожиданности стал выглядеть так, будто столкнулся лицом к лицу с очковой коброй, размерами превосходящей динозавра. Адмирал застал его врасплох, да и Маша напряглась. Она прекрасно понимала, на что намекает грозный и всемогущий предводитель Имперской Безопасности.

– Ну… – протянул лейтенант. – В общем…

– Врете, Сергей, – перебил Бибирев. – Сразу вижу, что врете. Послушайте, ооновцам вы могли вешать на уши любую лапшу. С различными приправами. В конце концов, вы принимали присягу, в отличие от госпожи Ельцовой (у Маши екнуло сердце), и обязаны…

– Я знаю свои обязанности, – неожиданно зло рыкнул Казаков. – Да, по общему уговору мы умолчали некоторые детали. Кроме того, на нас оказали серьезное давление люди генерального секретаря ООН. Насколько я понимаю, им были нужны рычаги, способные повлиять на «WY» и доказать виновность Компании в действиях, противоречащих кодексу Организации.

– И вы не стали посвящать посторонних в свои тайны, – вздохнул адмирал, снова коснувшись губами многогранной рюмки. – Нехорошо-с… Понимаю, что полная откровенность перед международным судом или генсеком ООН могла привести к определенным последствиям, иначе вердикт, гарантировавший вам„лейтенант, дальнейшую беспорочную службу и повышение в карьере, а заодно финансовую компенсацию госпоже Ельцовой, выглядел бы несколько по-иному. В этом я вас не виню. Но почему вы, – Бибирев молниеносно переводил взгляд с Казакова на Машу, похоже, спрашивая их обоих, и взгляд этот не сулил ничего хорошего, – почему вы предпочли говорить неправду, даже когда вернулись в Россию? Вы, господин лейтенант, и вы, госпожа Ельцова, откровенно лгали моим следователям, расспрашивавшим об инциденте с «Патной». Почему вы стерли большинство видеозаписей, когда находились без присмотра на Сириусе? Отчего был поврежден «черный ящик» челнока?