Василий Головачев - Пропуск в будущее Страница 5

По сути, комба Ста-Пан был «виртуальным братом» Панова, так как вырос из того же «корня реальности» после изменения, в результате которого Панов-первый сбросил на стратегал «бомбу» – марсианский спутник Фобос (этот вариант реальности и был стёрт), а Панов-второй – нет (оставаясь в мейнстрим-реальности). Комба Ста-Пан и стал потомком Панова-два, вернее, продолжил его путь.

Поразмышляв, Ста-Пан решил не торопиться с выполнением задания, а сначала поговорить с фундатором. Он даже по тхабс-линии переместился из зоны стратегала на территорию обители фундатора, расположенной на берегу Бериллиева залива (так звучало название на русском языке, на марсианском оно звучало иначе). Однако, полюбовавшись интерференционной игрой волн залива цвета расплавленного золота, куполами сияющих гор Кирпат на горизонте, Ста-Пан вернулся обратно в зал стратегала и занялся новыми расчётами.

Выяснилось, что решение порученной ему задачи имеет не одно, а целых три варианта.

В первом в сброс уходил весь двадцатый век земной цивилизации, что вело к очень крутому изменению истории человечества.

Конечно, вместе с двадцатым веком исчезали и все его войны, драмы и трагедии. В России не возникала социалистическая система, никто не строил коммунизм, никто не посягал на её территории, цари не продавали Аляску Соединённым Штатам Америки и разные острова, и даже такое явление, как терроризм, не достигало пикового развития, превращаясь в формообразующую социальную силу, как в нынешние времена. Разумеется, при этом варианте развития цивилизации не появлялась и милисса Станислава Панова, что вело к исчезновению самого комбы Ста-Пана.

Второй вариант решения проблемы комбу позабавил.

Он сохранял свой статус комиссара контроля реальности, но человечество при этом трансформировалось радикально, причём – как биологический вид.

Нет, облик носителя разума был близок к гуманоидному: человек сохранял две ноги, две руки, голову, однако все пропорции тела изменялись. Средний рост хомо сапиенса стал меньше на тридцать сантиметров, грудная клетка увеличилась с ростом лёгких, глаза приобрели клапаны над веками, а уши удлинились чуть ли не до плеч, как у пуделя. Человек мог закрывать ушные раковины, спасаясь от чрезмерного шума.

Улыбнувшись в душе, Ста-Пан стёр свои расчёты из памяти стратегала, вернулся к первоначальному варианту. Если оставить его в том состоянии, которое диктовалось условиями задачи, исчезал не только Марс, известный самому Ста-Пану, закукливался в «хрономогиле» очень большой и потенциально богатый пласт Регулюма. Да, нервный, неоднозначный, агрессивный, полный драматизма, но очень вариативный и динамичный. Непонятны были соображения фундатора, принявшего решение откорректировать реальность таким жёстким способом.

– Чего-то я не учитываю, – вслух проговорил Ста-Пан.

Соседний кокон вириала раскрылся, на него, прищурясь, посмотрел серокожий трёхглазый великан, известный Ста-Пану как комба Оллер-Бат. Он был атлантом, родившись на Земле за двадцать тысяч лет до войны Атлантиды и Гипербореи, то есть первого и второго Равновесий. Ста-Пан уже встречался с ним много лет назад и теперь с любопытством оглядел странное лицо атланта, с одной стороны безупречных «греческих» линий, геометрически правильное, с другой – уродливое, напоминающее обличье робота, каким их показывали в фильмах конца двадцатого века.

«Приветствую коллегу», – прилетел мысленный «голос» Оллер-Бата.

«Здравия желаю, – вежливо ответил Ста-Пан. – Давненько мы не виделись».

«Мне донесли, что вы занимаетесь сбросом «больного» варианта, – не стал отвлекаться на пустопорожнее проявление вежливости Оллер-Бат. – И у вас возникли какие-то сомнения. Я могу помочь?»

Ста-Пан пережил неуютное чувство досады. Чтобы знать, чем он занимается, надо иметь возможность «подглядывания» за его действиями, а сделать это можно было только при постоянном подключении к стратегалу. Оллер-Бат явно использовал свои возможности комиссара не по назначению. Либо получил задание от самого фундатора понаблюдать за коллегой.

«Благодарю, я справлюсь», – кротко ответил Ста-Пан.

«Могу подготовить базовый тренд».

Ста-Пан с трудом подавил возникшее раздражение. Стало окончательно ясно, что Оллер-Бат получил приказ фундатора проконтролировать его работу. Почему-то главе СТАБСа было важно, чтобы изменение реальности, корректирующее действия марсианских Равновесий, а заодно и земных в будущем, произошло точно в соответствии с его расчётами.

«Я справлюсь», – сказал Ста-Пан твёрдо.

«Не отклоняйтесь от вектора воздействия, – посоветовал Оллер-Бат равнодушно, окинув лицо собеседника непроницаемым взглядом. – Это может стоить вам перехода на другой статус».

«А с чего это коллега печётся о моём статусе?» – поднял бровь Ста-Пан.

«Я предупредил». – Оллер-Бат выбрался из кокона, сделал два шага, исчез.

Ста-Пан задумчиво смотрел на то место, где стоял атлант. Вспомнилось чьё-то шутливое изречение: «Я пришёл к тебе с приветом, топором и пистолетом». Интересно, что заставило Оллер-Бата пойти на столь неординарный контакт? Обычно комиссары баланса не вмешиваются в дела коллег, поскольку уровень их ответственности исключительно высок и любой шаг не требует обсуждений. Задания им выдавал лично фундатор. Значит, Имнихь действительно беспокоился за точное осуществление своего распоряжения, порученного комбе Ста-Пану? Почему?

Ста-Пан с минуту наблюдал за игрой огней в центральном конгломерате сфер стратегала, означающей изменения реальности во всём объёме Регулюма и на протяжении всего временного интервала его существования, потом принял решение: захотелось посмотреть на своего «предка» Станислава Панова, родившегося на Земле и получившего задатки абсолютника уже в зрелом возрасте.

Однако с броском в «хрономогилу» пришлось повременить.

В голове комиссара тихо развернулся «бутон» необычных ощущений: загорелась свеча, испустила клуб ароматного дыма, превратилась в огненную стрекозу с горящими фасетчатыми глазами…

Это был вызов фундатора.

«Слушаю, экселенц», – отозвался Ста-Пан.

«Вы исполнили поручение?» – раздался в голове комбы бесплотный мыслеголос.

«Ещё нет. Анализирую хост последствий».

«Передайте все материалы комиссару Оллер-Бату».

«Зачем? – удивился Ста-Пан. – Задание не настолько сложное, чтобы объединять усилия».

«Вам будет выдано другое задание».

Ста-Пан озадаченно потёр бровь.

«Не уверен, что это правильное решение, экселенц. Коней на переправе не меняют».

«Не понял».

«Это старая русская, нет, шире – земная пословица. Имеется в виду, что следует доделывать начатое дело, не изменяя условий выполнения задачи. Чем второе задание важней?»

«В обязанности комиссара входит беспрекословное подчинение фундатору, а не умение рассуждать. Жду вас в резиденции через три ареандра».

Ста-Пан автоматически перевёл термин в земные меры времени: выходило – через час с минутами.

«Хорошо, экселенц».

Мыслеголос Имниха растворился в тишине поля вневременной связи.

Ста-Пан ещё раз глянул на пульсирующую «сборку» хрустальных сфер в центре зала, сосредоточился на пробивании тхабс-линии в прошлое ещё на сто миллионов лет, чтобы предстать пред светлыми очами фундатора, и вдруг неожиданно для себя самого «свернул» в пространстве и времени.

Вышел он из тоннеля подбарьерного просачивания на Земле начала двадцать первого века, в том самом варианте реальности, который должен был уйти в сброс, то есть стать «хрономогилой».

Сориентировался.

Трансформировал одежду таким образом, чтобы никто не обращал на него внимания.

Мысленным усилием запрограммировал водителя жёлтого «Фиата» с фонарём «Такси» на крыше. Сел в машину.

– Куда? – спросил осоловевший водитель.

Ста-Пан продиктовал адрес.

Такси влилось в плотный поток автомобилей на Ленинградском проспекте, с трудом выбралось на Третье кольцо, а оттуда на проспект Жукова.

Комба пожалел, что избрал этот вид транспорта, так как мог бы добраться до места назначения и с помощью волхваря. Но такси уже подъехало к дому, где жил его «параллельный родич», по сути – он сам, только лет на тридцать моложе.

– Свободен.

Такси уехало.

Ста-Пан поднял голову, глядя на многоэтажный дом на углу Карбышева и Жукова, где жил Станислав Панов. Прислушался к своим ощущениям.

Повеяло холодом. Пейзаж вокруг заколебался, словно был отражён в плёнке мыльного пузыря. Это означало, что операторы одного из земных Равновесий начали процесс коррекции реальности в данном хронопространственном ареале. Совпадение настораживало, так как появление комиссара СТАБСа в земных устойчивых временных «карманах» редко сопровождалось «плывуном». Здесь же явно намечалась зона сноса, или неизм, как называли такие зоны оперативники Равновесий, то есть необратимое изменение реальности.