Роман Глушков - Найти и обезглавить! Том 1 Страница 5

– И куда же подевались те, кто пытался ограбить тебя сегодня? – Отец демонстративно огляделся, но по-прежнему не увидел поблизости ни разбойничьих трупов, ни следов крови.

– Я упокоил их вон в той ложбинке, – простодушно ответил Бочонок. – Извольте, сир, покажу…

Ложбинка, о которой говорил монах, находилась совсем неподалеку. Я ожидал узреть в ней настоящее поле отгремевшей брани с разбросанными повсюду телами, но ничего подобного там уже не было. Оказалось, что ван Бьер – а кто бы еще кроме него? – успел здесь прибраться: стаскал все трупы в одно место и разложил их рядком на дне ложбинки. Зачем он так поступил, было ведомо лишь ему самому. Но этот Баррелий был явно человеком со странностями, а такие люди вправе совершать странные поступки.

Лица трупов были накрыты снятой с них же, окровавленной верхней одеждой, которую полковник Дункель приказал гвардейцам сорвать – для опознания жертв кригарийца. После чего выяснилось, что опознать всех мертвецов не получится. Головы двух из них были разрублены надвое и представляли собой кровавое месиво из обрывков кожи, ошметков мозга и осколков костей. Еще двух разбойников монах обезглавил, а после боя заботливо воссоединил тела с их головами, пристроив те им на грудь. Лица этих бедолаг почернели, перекосились и были вымазаны запекшейся кровью, так что разглядеть, кто из них кто, тоже являлось сложновато.

Зато узнать оставшихся пятерых покойников было уже можно, пусть и выглядели они немногим лучше. Если бы не четкая форма нанесенных им чудовищных ран, можно было подумать, что до банды Кормильца добрался крупный хищник. Или одна из тех тварей, что лезут из-под земли в Азурите – ныне разрушенном и заброшенном, а некогда самом крупном и густонаселенном городе Промонтории. Все отрубленные вражеские конечности кригариец также подобрал и вернул их хозяевам, кажется, ничего не перепутав. А разрубленного от плеча до поясницы коротышку – Дункель сказал, что это был Гнойный Прыщ Маркес, – ван Бьер аккуратно «собрал» воедино. После чего стянул ему грудь ремнем, дабы тело Маркеса не разваливалось и не выставляло напоказ свои внутренности.

Довершали всю эту отвратительную картину тучи жужжащих над трупами мух и вонь, похожая на ту, что никогда не выветривается из казематов Судейской башни или со скотобоен. А также – на вонь, которой смердят поля сражений. Но поскольку в таких местах я тогда еще не бывал, это сравнение мне в тот день на ум не пришло.

– Кажется, кого-то не хватает, – нахмурился отец после того, как пересчитал всех мертвецов. – Я прав?

– Нет лишь Канафирской Бестии, сир, – подтвердил Дункель. – А так кроме нее все в сборе.

– Если вы говорите о резвой канафирке, которая была среди этих людей, то она успела сбежать, – уточнил топчущийся в сторонке Баррелий. – Также, как их вожак. Но, сдается мне, мимо вас он не пробежал, ведь кто бы еще кроме него поведал вам об этом печальном недоразумении?

– Куда удрала канафирка и почему ты сам не удрал отсюда следом за ней? – осведомился у него гранд-канцлер.

– В последний раз, когда я видел эту самую Бестию, она убегала на север, – ответил монах. – Только вряд ли на самом деле она отправилась туда. Скорее всего, просто запутывала следы. У нее на груди выжжен знак Вездесущих, так что она вовсе не так проста, как можно было о ней подумать. Ну а я… А что я? Мне надо было здесь прибраться, ведь негоже было оставлять после себя такой бардак. Да и зачем мне от кого-то бегать? Разве я натворил что-то противозаконное, сир?

При упоминании канафирской Плеяды Вездесущих отец и полковник переглянулись – такую подробность о Бестии они слышали впервые, – но предпочли не обсуждать при кригарийце этот животрепещущий вопрос.

– Возможно, кое-что и натворил, – сказал Шон Гилберт-старший, отворачиваясь от мертвецов и устремляя на Бочонка хмурый взор. Я насторожился: отец не умел шутить. И если он выказывал недовольство, оно всегда было искренним. – Зависит от того, есть ли у тебя разрешение на охоту в угодьях Дорхейвена или нет!

– Разрешение? – переспросил ван Бьер. – Нет, сир, боюсь, такого разрешения у меня нет. Да и откуда бы ему взяться, ведь я уже сказал вам: меня впервые занесло в ваши края. Весьма чудесные края, смею заметить, сир.

– Ну тогда знай, что сегодня утром ты занимался браконьерством, когда убил, изжарил и съел того зайца, чьи кости валяются возле твоего костра, – объявил гранд-канцлер. – Охота в городе-республике Дорхейвене без лицензии строго запрещена. За это преступление у нас положен, самое малое, год тюрьмы. Именно так, как в твоем случае. Если, конечно, ты ограничился лишь зайцем и не настрелял в придачу к нему другой добычи.

У меня от страха волосы зашевелились на голове, когда я представил себя, отца, полковника и весь наш отряд, порубленный на куски и уложенный таким же аккуратным рядком возле банды Кормильца. Да и не мне одному, похоже, вообразилась сейчас подобная душераздирающая картина. Взоры всех солдат, половина из которых помогала Дункелю осматривать трупы, а вторая оставалась в седлах, обратились на Баррелия, а кое-кто из всадников даже развернул коней в его сторону. Полковник тоже не мог на это не отреагировать. Забыв о мертвецах, он подошел к гранд-канцлеру и ко мне и встал подле нас, положив руку на рукоять меча. Так, как и должен поступать телохранитель в случае, когда есть хоть малейшее подозрение, что господину и его сыну что-то угрожает.

– Вообще-то, сир, в смерти этого бедного животного я невиновен, – признался кригариец, сохраняя невозмутимость и словно бы даже не заметив охватившую гвардейцев тревогу. – Его тушку я обнаружил в вещах разбойников, вот и решил: чего зазря пропадать хорошему мясу, пойду и съем его, пока не протухло… Вот только жаль, что я никак не смогу вам это доказать. Очень жаль.

– И я надеюсь, ты не собираешься оспаривать мое обвинение и сопротивляться? – озвучил гранд-канцлер вопрос, который волновал нас сейчас больше всего.

– Ну что вы, сир! Как можно! Я еще не выжил из ума, чтобы кидаться в драку с такой серьезной стражей, как ваша, – покачал головой ван Бьер. – К тому же я всегда чту законы тех мест, в которых бываю. И Дорхейвен – не исключение.

Не знаю, как остальных, а меня ответ Пивного Бочонка здорово утешил. Пожелай он и в самом деле бросить нам вызов, то уже бросил бы – зачем ему тратить время на болтовню? А вообще, после выдвинутого ему обвинения на него уже следовало бы надеть кандалы. По крайней мере, с обычным браконьером именно так и поступили бы. Но как ни храбрился отец перед лицом кригарийца, этот приказ он до сих пор так и не объявил. Интересно, почему? Неужели верил монаху на слово? Очень сомневаюсь. Кто угодно, но только не Шон Гилберт-старший. Только не он.

– И что за нужда привела тебя в Дорхейвен? – полюбопытствовал отец вместо того, чтобы велеть гвардейцам заковать преступника в цепи. – Какие дела могут быть в моем мирном торговом городе у такого наемника, как ты?

– Я разыскиваю одного человека, – ответил Баррелий. – Не здесь, а западнее, в Канафире. Говорят, в последний раз его видели на Каменной Гари, в оазисе Иль-Гашир.

– Ты ищешь его, чтобы убить?

– Вовсе нет, сир! Просто хочу с ним кое о чем потолковать. До меня дошли слухи, что этот человек знает, что случилось в ту ночь на мысе Фростагорн, когда океан поглотил наш монастырь… Возможно, это и впрямь лишь слухи, но мне хотелось бы их проверить.

– Оазис Иль-Гашир… Хм… – Гранд-канцлер нахмурился. – Оттуда в последнее время приходят тревожные вести. Караванщики жалуются, будто это место захватили какие-то лихие люди, которые стали взимать с них дополнительную плату за воду и стоянку. И что этих людей подозрительно много для обычных вымогателей. И раз ты туда направляешься, значит, тебе наверняка об этом что-то известно, так?

– Нет, сир, неизвестно, клянусь! То, что вы сейчас сказали, для меня – новость. Нужный мне человек вроде бы просто работал в Иль-Гашире: ремонтировал акведуки, чистил канавы, ухаживал за посевами… Но теперь, похоже, наша с ним встреча состоится лишь в будущем году. Если вообще состоится… М-да… И дернул меня Гном польститься тем дохлым зайцем! А ведь я еще усомнился, надо ли мне вообще его брать… – Ван Бьер огорченно поморщился, почесал макушку, после чего неуверенно спросил: – Извините за настырность, сир, но могу я задать вам один вопрос? Просто хотелось бы кое-что у вас уточнить, пока у меня есть такая возможность.

Отец посмотрел на него свысока, как смотрел на всех, кто что-либо у него просил, но все же дал монаху свое великодушное разрешение.

– Вы сказали, сир, что мое преступление – самое малое из тех, что прописаны в вашем законе о браконьерах, – напомнил Бочонок. – Но законы Эфима, Вейсарии, Промонтории, островов Хойделанда и даже Канафира дают мелким преступникам вроде меня право выбора: или отправиться в тюрьму или заплатить штраф. Что, согласитесь, выгодно всем: и властям, чья казна получает в таком случае пополнение, и осужденному, который получает хороший урок, но при этом остается на свободе. Скажите, сир, а в ваших законах предусмотрена замена малого тюремного срока штрафом, или же они не допускают ничего подобного?