Сергей Мусаниф - Имперские войны Страница 5

– Политический курс старый, – заверил его Юлий. – В этом отношении у нас нет никаких изменений.

– То есть я все еще предатель и бунтовщик, но никак не царственный брат?

– Когда вы решились на мятеж, вы знали, на что именно вы идете. Политика Империи в таких ситуациях неизменна, вне зависимости от того, кто стоит у руля.

Юлий уже жалел, что затеял эту беседу. Им с Клейтоном было решительно не о чем разговаривать. С самого начала было очевидно, что ни тот, ни другой ни за что не изменят своих мнений.

– Таких ситуаций до сих пор не возникало, – заявил Клейтон. – Если вы говорите правду о вторжении таргов, в чем я, кстати, до сих пор сомневаюсь, то вам чертовски нужны мои корабли. А это значит, что мы можем договориться.

Раньше Клейтон заявлял, что вторжение таргов – чистой воды вымысел УИБ, и о дележе кораблей он и слышать не хотел. А теперь он вроде бы демонстрирует готовность к диалогу. Что заставило его изменить позицию?

Он поверил в реальность таргов?

Или просто боится, что Империя пойдет на силовое решение конфликта, как этого хотел Виктор, и не хочет давать лишний повод?

Юлий с большим удовольствием разнес бы Клейтона на атомы или проверил на нем действие новой разработки имперских оружейников – гравимеча, но сейчас он не мог позволить себе подобной роскоши.

Клейтон отказывался вести какие бы то ни было переговоры с Виктором. Но с Юлием он разговаривать готов. Не значит ли это, что Клейтон организовал смерть Виктора?

Бред, сказал себе Юлий. Сидя в системе Гаммы Лебедя, Клейтон не имел никаких возможностей устроить теракт на Земле, наиболее защищенной планете Империи. Если уж всесильное УИБ не может добраться до самого Клейтона, то у мятежного адмирала нет никаких шансов ударить в самое сердце Империи.

– Мы можем с вами договориться только в одном случае, – сказал Юлий. – Если вы сложите оружие и признаете над собой власть Империи.

– Я теперь сам себе Империя, – сказал Клейтон.

– В таком случае в нашей беседе нет вообще никакого смысла. Империя одна.

– Давайте будем прагматиками, а не идеалистами, – предложил Клейтон. – Истина такова, что на данный момент империй все-таки две. Мы с вами представляем два разных государства. У вас свои цели, у меня – свои. У вас есть флот, у меня есть флот. И вы говорите, нам угрожает внешний враг.

– Он на самом деле нам угрожает.

– Значит, мы должны пойти на компромисс.

Юлий не мог заставить себя думать о Третьем флоте и Гамме Лебедя как о другом государстве. Это была часть Империи, его Империи. И отдавать эту часть за просто так какому-то выскочке Юлий не собирался.

Его всю жизнь учили, что Империя неделима. Ему так долго вдалбливали в голову это утверждение, что он и сам стал считать его истиной.

– Я понимаю, о чем вы сейчас думаете, – сказал Клейтон. – Вы думаете, что я не шел ни на какие переговоры с Виктором, но почему-то готов разговаривать с вами. Да, готов. Но это совершенно не значит, что я приложил руку к смерти Виктора и она была хоть чем-то мне выгодна. Мне все равно, что один император, что другой. Но если то, что вы говорите о пришельцах, правда, то вам действительно нужна моя помощь.

– А идея закрыться от таргов Империей как живым щитом уже потеряла для вас свою актуальность?

– Это будет моим запасным вариантом.

Скотина, подумал Юлий. Он знает, что мне нужны его корабли, и думает, что теперь может из меня веревки вить.

«Его помощь». Это его долг, черт побери. Защищать Империю Человека от врагов внешних и внутренних.

Никогда не любил адмиралов.

Убью. Найду способ и убью.

Клейтону нужно, чтобы Империя признала новое государство. Ему нужны торговые соглашения и пакт о ненападении. Ему нужно легализоваться. Поэтому он и начал торговлю.

Умнеет, гад.

Фиг ему.

– Передавайте привет моему брату, – сказал Юлий и попросил техников прервать связь.

– Это все без толку, сир, – заметил Винсент. – Мы не можем дать Клейтону ничего из его списка, зато нам нужно от него все. На таких условиях мы с ним никогда не договоримся.

– Он дело говорит, братец, – сказала Пенелопа. – Некоторых людей проще убить, чем переубедить.

– Гениальная в своей новизне мысль, – сказал Юлий. – Если бы еще кто-нибудь из вас, юных гениев, придумал, как воплотить ее в жизнь… Цены бы вам тогда не было.

На самом деле у Юлия был готов один план по устранению Клейтона. Проблема состояла только в том, что план был ненадежен, строился на непроверяемых предпосылках и самому Юлию не нравился.

План был подлый и бесчестный. По мнению Юлия, он вполне соответствовал нормам большой политики.

– Винсент, вы уже придумали, как донести до людей Клейтона всю правду о таргах?

– Да, сир. Это довольно просто. Клейтон заблокировал все флотские приемники с мобильной космической крепости (МКК) «Зевс», но с гражданскими приемниками Гаммы Лебедя он ничего сделать не способен. Слишком далеки, слишком много, и его «глушилке» элементарно не хватит мощности. Мы можем обратиться к гражданскому населению системы в любой момент, а через население наша информация дойдет и до военных. Не сразу, конечно, но дойдет. Надо только придумать, что им сказать.

– Все уже давно придумано, – объявил Юлий. – Надо сказать им правду.

– Всю правду, сир?

– Да. Только надо подать ее под правильным углом. К этому надо будет добавить мое личное обращение к нации, то есть к мятежной части нации, и терпеливо ждать плодов.

– Возможно, нам придется очень долго ждать этих плодов, сир, – сказал Винсент. – Конечно, у людей могут возникнуть сомнения, но авторитарная власть на то и авторитарная, чтобы на эти сомнения наплевать.

Собственно, план Юлия был вовсе и не планом, и конкретного автора у него не было. Просто ситуация могла сложиться таким образом, что Клейтону придет конец. Независимо от того, что предпримет Юлий.

А может, и не придет.

Повлиять на развитие событий в данном случае Юлий никак не мог. Но он надеялся, что обращение к населению Гаммы Лебедя и к личному составу мятежного флота это самое развитие событий не затормозит.

Юлий, Винсент и Пенелопа устроили совет в личном кабинете императора, находящемся над покоями Юлия. Прежде чем вынести свое окончательное решение, Юлий хотел обсудить его с единственными представителями его поколения в императорском окружении.

Кроме того, Винсент, сам того не зная, сдавал последний экзамен на профпригодность перед тем, как занять высшую должность в организации, в которой он работал.

Дни генерала Торстена в качестве директора УИБ были сочтены. Юлий их лично посчитал.

– Клейтон – толковый военный, – сказал Юлий. – Но он взялся за принципиально новую для него игру, и я сомневаюсь, что он в ней хоть что-то смыслит. Винсент, какое самое главное оружие у политика?

– Я знаю, – объявила Пенелопа. – Мне папа говорил.

– Мне тоже, – сказал Юлий. – Но, к счастью для мистера Коллоджерро, у нас с ним были разные папы и он сию «мудрость от Питера Моргана» вряд ли слышал. Так что вы по этому поводу думаете, Винсент?

– Говоря по правде, сир, на этот вопрос может существовать бесконечное количество ответов. Сколько людей, столько и мнений. Так что вряд ли я способен угадать вариант, принадлежавший вашему отцу.

– Умно, – признал Юлий.

Пенелопа зааплодировала:

– Вы хорошо уклоняетесь, Винсент.

– Спасибо, госпожа секретарь. Может быть, вы меня просветите насчет высказывания вашего отца?

– Валяй, – сказал Юлий сестре.

– «Главное оружие политика – это его интеллект», – процитировала Пенелопа. – Команду можно набрать любую, имидж можно поменять, программу переделать, а идеологию – высосать из пальца. Но если нет интеллекта, то ничего этого не получится.

– Клейтон – не гений, – сказал Юлий. – Говорят, что он талантливый тактик, но политика – это война, которая никогда не прекращается. Война, которую невозможно выиграть в одном сражении, и даже в десятке сражений. Думаю, что мы его сделаем.

– Виктор тоже так говорил, – заметила Пенелопа.

– Кто? – переспросил Винсент.

– Виктор Второй. Знаете, тот парень, что правил нами до моего брата.

– Извините, просто я не привык, когда императоров называют по именам…

– Виктор настаивал на прямом штурме МКК «Зевс», и я не сомневаюсь, что он предпринял бы такую попытку, не считаясь с потерями, – сказал Юлий. – Это вполне в его стиле. «Ого-го! Только вперед и мозги по стенке…» Мы будем действовать тоньше. Для того чтобы сплотить эту чертову Новую Империю, Клейтону в нашем лице нужен враг. Внешний враг, страх перед которым будет держать его людей в повиновении. А мы одурачим и постараемся вести себя как друзья его подданных.