Игорь Негатин - Лишнее золото. Наедине с мечтой Страница 5

Два комплекта полевой формы, запасная обувь, разгрузочный жилет, нижнее белье и прочие дорожные мелочи, вроде приличной аптечки и ящика сухих пайков. Кроме всего прочего, в машине лежит ещё одна сумка, с лагерными пожитками и инструментами. Два спальных мешка, трёхместная палатка, два котелка, сковородка и кофейник. Керосиновая лампа, несколько фонариков и приличный запас батареек. Да, я люблю путешествовать с комфортом. Прошли те времена, когда можно было жрать разную гадость, подстреленную в саванне. Я и сейчас не откажусь от куска свежего мяса, но увольте меня жить на подножном корме.

В Виго отправлюсь по реке. Туда, каждые два дня, ходит грузовой паром. Старая, доживающая свой век посудина. Дороговато, если путешествуешь с машиной, но средства позволяют. Из Виго в Нью-Портсмут лежит удобная и вполне безопасная дорога. Можно даже конвоя не дожидаться. Там тоже пошаливают, но гораздо реже, чем в наших краях. Из Нью-Портсмута до Порто-Франко сяду на хвост конвою и доберусь без особых проблем. Почему еду через Виго? Есть там приятель, который работает в охране грузового терминала. У меня к нему несколько вопросов, на которые хотелось бы получить ответы. Парень он надёжный и зря болтать не станет. Проверенный камрад. Хоть и еврей.

5

17 год по летоисчислению Нового мира.

Виго

Громыхнул трап и джип, сурово рявкнув движком, съехал на топкий, перемешанный с глиной песок. Сочно чавкнула прибрежная грязь. Дальше дорога пошла на подъём. Берег был заставлен грузовыми поддонами, предназначенными для отправки в Кадиз. Рядом с ними белели рифлёные бока рефрижераторных контейнеров. Чуть поодаль стоял автобус с переселенцами. Многие из этих людей устали от ожидания и лениво бродили по берегу, с интересом поглядывая на паром, чьи борта украшали ржавые подтёки. Будь они чуточку внимательнее, то увидели бы не только ржавчину, но и свежие дырки от пуль на стенах рубки. Это так… Мелочи жизни. На рассвете, какой-то неизвестный придурок пальнул с берега, разбив два иллюминатора. Обошлось без жертв. Говорят, что такое часто бывает на подходе к Виго. Кто и зачем стрелял? Не знаю. Наверное руки чесались.

Я проехал между рядами ящиков и повернул направо — к набережной. За два года здесь почти ничего не изменилось. Разве что в костёле появился новый падре и новый альгвасил, взамен погибшего Стива Бальмонта. Неплохой был мужик. Хоть и лентяй, но бандитов не любил и уничтожал их по мере появления.

Спустя десять минут выбрался к набережной. Остановил машину у табачного киоска Сьюзи Лермант и осмотрелся. Ничего не изменилось. Всё также шумел рыбный базар и громкоголосые торговки расхваливали отливающий серебром, товар. Чуть дальше виднелся двухэтажный дом, украшенный вывеской «Cerro Vazquez & son. Gun store». Это что ещё за новости? Если не ошибаюсь, то его маленькому сынишке полтора года. Васкес загодя ввёл парня в бизнес? Однако! Судя по всему, дела у него шли неплохо. Мой бывший дом был присмотрен, а вывеска сияла свежей краской. Я не был здесь с того самого момента, как закончилась злосчастная история с алмазами, найденными одним малолетним «бандитом».

Не успел подъехать к магазину, как увидел Васкеса. Видите этого упитанного мужчину с черными моржовыми усами? Он самый! Судя по всему, старый развратник опять принялся за старое. Всё та же измятая шляпа, на рубашке темнеет пятно от соуса, но лицо довольное, как у кота. Да и возвращается, судя по всему, из харчевни, куда любил заглядывать, чтобы пропустить рюмку и задрать юбку служанке.

— Раздери меня дьявол! Керро!

Он обернулся, несколько секунд смотрел на меня, а потом сбил шляпу на затылок и бросился навстречу.

— Карим!

— Смотрю ты не меняешься! — хмыкнул я, хлопая его по плечам. — Такой же бабник, как и прежде.

— Брось! — он попытался изобразить смущение. — Я стал порядочным семьянином!

— Охотно верю. Только сотри губную помаду со своей шеи. Иначе твоя дорогая женушка заметит и закатит очередной скандал.

Керро ругнулся, отогнул у Лэндровера зеркало и принялся исследовать своё отражение. Убрал следы преступления, а потом повернулся ко мне и превратился в почтенного отца семейства у которого двенадцать дочерей и всего один сын.

— Ты как всегда вовремя, amigo!

— Я всегда вовремя.

— Что-нибудь случилось? — насторожился Васкес.

— Успокойся! Это я так шучу.

— Твои шутки часто бывают пророческими!

— Cerro, — сказал я и потрепал его по плечу. — No te tomes la vida en serio, al fin y al cabo no saldrás vivo de ella! (3)

Мы продолжили разговор в доме. Задержись я на улице, то обязательно встречу старых знакомых. Всё-таки жил в этом городе не один год. В магазине почти ничего не изменилось. Разве что пыли на прилавке стало немного меньше, а товаров немного больше.

Через час я извинился перед старым приятелем и отправился к терминалу. Не прошло и получаса, как нужный мне человек уже сидел напротив и ухмылялся, вспоминая наши приключения. Это крепкий, широкоплечий мужчина, который недавно разменял свой шестой десяток. Черноволосый, украшенный лёгкой сединой. Некогда сломанный нос, широкие скулы и хитрый взгляд тёмно-вишнёвых глаз. Знакомьтесь, господа — Даниэль Либерзон. Для своих — Дэни. Помощник начальника охраны грузового терминала Виго. Он уже потяжелел и набрал несколько лишних килограмм. Видимо для солидности. Мы с ним устроились в кабинете с видом на берег. Светловолосая секретарша приготовила кофе и ушла в приёмную. Я проводил взглядом её аппетитную фигурку, затянутую в орденскую форму и вздохнул.

— Даже не думай! — Либерзон перешёл на русский язык и прицелился в меня пальцем.

— Уже и посмотреть нельзя?!

— Каримушка, золотце ты моё… самоварное. Я знаю ваше «уже и посмотреть». Сначала он смотрит, потом, якобы невзначай, дарит девушке букетик цветов и приглашает на рюмку чаю. В конце концов она оказывается у него в койке и начинает опаздывать на работу!

— Тебе завидно?

— Нет, вы только гляньте на это престарелое чудо! Оно мне надо — сидеть по утрам и без секретарши, и без кофе? Шайя, вспомни, наконец, сколько тебе лет, и не морочь людям голову. О душе пора думать, а не о бабах!

— Наговариваете вы на меня, папаша…

— Я сказал, а вы имеете уши, чтобы слышать. Слышать и делать правильные выводы за мою секретаршу.

Вот и поболтали. Кстати, Либерзон человек прямой, как столб. Поэтому, с ним лучше не лукавить. Если хотите что-нибудь узнать, то лучше спросите прямо, без затей и увёрток. Враньё он чувствует лучше, чем Уильям Барлоу запах хорошего виски. Когда мы обсудили дела минувшие, то наступило время для дел грядущих.

— Дэни, — осторожно начал я, попробовав кофе. На удивление он был крепким. — Что ты можешь сказать про старика О’Рейли?

— А что вы хотите о нём слышать? То, что он умер?

— Я в курсе. Меня больше интересует его семья. Жена и пропавшая дочь.

— Старая история, — хмыкнул Даниэль и покачал головой. — Ты что не знаешь эту старую майсу за пропавшую группу?

— Хорош уже отвечать вопросом на вопрос! Давай ближе к теме.

— Давай. Я бы сказал, что вы, Карим Шайя, имеете странные вопросы.

— Что-то не так?

— Нет, всё в пределах нормы. У тебя вечно шило в одном месте. Что именно интересует?

— Всё, что ты знаешь и помнишь…

Дело в том, что Даниэль Либерзон не всегда работал в Виго. Лет семь назад он служил в Порто-Франко. Работал начальником охраны у одного дельца, который делал бизнес на всём, что связано с грузоперевозками. Так бы наверное и доработал до пенсии, но нарвался на одного чиновника, который сказал какую-то грубость. Я даже не знаю, какую именно. Что-то связанное со Второй мировой войной и евреями. Предки Либерзона жили в Одессе и прелести культурной немецкой нации испытали на своей шкуре. Дэни, ни разу не подумав, двинул чинуше в зубы. В общем, — чиновник был избит до полусмерти. В своём собственном кабинете. Дело конечно замяли, но Либерзону пришлось примерить форму простого охранника и убраться из Порто-Франко.

— Её звали Синтия. Синтия О’Рейли. Девка немного взбалмошная, но не дура, — он пожал плечами и задумчиво посмотрел в окно. — Что ещё… Не скажу, что она была из этой золотой молодёжи, которой полно на базах Ордена, но и тихоней её не назовёшь. При таком папе, детки позволяют чуточку больше, чем положено в их возрасте.

— Что-нибудь противозаконное было?

— Ой, Карим! Я тебя умоляю… Где ты видел законы в Новом мире? Не стреляй по людям из окна спальни, и никто тебе слова не скажет! Тем более если твой папа, на минуточку, один из руководителей центральной базы! Девочка жила весело, но края видела чётко и ничего страшного за ней не замечали. Разве что…

— Что? — насторожился я.

— Говорят, что была слаба на передок и парней меняла как перчатки.

— Хм…

— Учти! — он поднял указательный палец. — Так говорили, но я не слышал, чтобы кто-то имел счастье подержать за ней свечку! Ты же знаешь за наших людей, Карим! Эти мерзавцы врут и не краснеют!