Олег Верещагин - Там, где мы служили... Страница 5

Не добегая до траншеи, Джек выпустил в неё гранату и соскочил сразу после взрыва. Запнулся о ящик, выстрелил в поднимавшегося от стенки махди, толкнул падающее тело, всадил штык в согнутую спину целившегося в Елену… Сбоку мелькнул длинный нож в руке махди, выскочившего из капонира — Жозеф подставил ладонь и яростно заорал — клинок прорубил перчатку; Иоганн в упор выстрелил махди в живот картечью.

— Ах-х!..

— Х-ха-а!..

— А-а!..

— М-ма-а!..

Ничего членораздельного — хрип, крики, стоны. Ударом штыка в горло Джек пригвоздил к накату махди с офицерскими нашивками, замахнувшегося топором на Эриха — и штык переломился, а приклад ударил юношу в пах, и тот рухнул на дно траншеи. Махди вновь замахнулся автоматом, его глаза, большие, округлившиеся — смотрели с бессмысленной злобой, он держал автомат за ствол обеими руками, намереваясь размозжить белому голову. Ник мелькнул в прыжке над Джеком, и англичанин увидел, как от удара ногой голова махди откинулась, как капюшон, он повалился наземь, а следом за ним — Ник, свалив и начавшего было подниматься Джека. Канадца ударили по спине автоматом. «Синий берет» — не махди — замахнулся вновь, но через лежащих штурмовиков перешагнул Иоганн — оскаленный, жуткий, он ударил бандоса в лицо кулаком, того отшвырнуло в вихре брызнувшей в стороны крови, и Джек заметил, что Иоганн ударил врага всё-таки не голым кулаком. Очевидно, полотно «бобра» сломалось, но осталась тяжёлая рукоять с ввинченными шипами… Иоганн метнулся вперёд, ударил ещё раз, и череп врага раскололся пополам.

Ник с Джеком наконец распутали руки-ноги-снаряжение и поднялись. Оказалось, что рукопашная в траншее уже закончилась — но она оказалась неучтённым фактором, в ДОТе разобрались, что к чему, перетащили один из пулемётов и вовсю поливали бывшую свою траншею очередями.

— «Гочкис», вот ведь везёт на старьё сегодня… — прохрипел Иоганн. — У-у… Дик, достань его! Густав, тоже давай!

Граната Дика разорвалась в стене ДОТа недалеко от бойницы.

— Бинго,[6] — прокомментировал он. — Густав, поправку влево!

Поляк выпустил гранату с напалмом, но за миг до этого словно по какому-то наитию расчёта «гочкис» втянулся внутрь, а за ним захлопнулась заглушка. ДОТ объяло пламя, но из него почти тут же снова загремели очереди. Густав выстрелил ещё раз — и ДОТ наконец заткнулся.

— Вперёд, перебежками! — Иоганн выскочил наружу и… еле успел упасть. Теперь уже ручной пулемёт бил откуда-то из разбитых траншей сбоку от горящего разрушенного ДОТа.

— Херст! Херст! — открытым текстом кричала голосом Фишера рация. — Что у тебя?! Они подходят с того края, они сейчас пойдут в атаку! Бери ДОТ! Любой ценой — бери!

Все переглядывались. Ручной пулемёт хлестал густыми злорадными очередями. Слышно было, как из ДОТа — с другой стороны бьют скорострелка и ещё два «гочкиса», прижимая к земле атакующих по фронту парней из 6-го взвода. Там гибли ребята…

— Попробую его снять, — Анна удобней перехватила винтовку и поползла в сторону, к переплетению арматуры и проволоки; за ним высилась куча дроблёного бетона.

— М-мать… — Андрей выбросился из траншеи. — Я его сделаю… — и тоже пополз — вперёд, скрываясь в выемках и за кучками земли.

Но между траншее и ДОТом место было всё-таки очень открытое. Слишком.

Джек видел, как в Андрея попали. Над правым бедром русского вдруг встало отчётливое облачко крови и перемолотой в пыль ткани. Андрей вскинулся, дёрнувшись всем телом и откатился в сторону, зажимая рану мгновенно залившейся тёмным ладонью. Эрих швырнул русскому трос, Андрей намотал его на кулак и предплечье и был втянут в траншею.

— Куда ты полез, идиот?! — выругался Иоганн, глядя на быстро бледнеющего русского, которого бинтовала Елена. — Где Анна?..

…Её увидели сразу. В нелепой, почти смешной позе литовка висела на сплетении проволоки, выпустив винтовку. Из простреленной шеи через раскромсанный пулей ворот РЖ всё ещё текла кровь.

— Анька! — крикнула Елена, рванулась, но Эрих швырнул её обратно:

— Стой! С ней — всё, она пошла домой… — немец сплюнул. Жозеф перекрестился.

«Убита?! — ахнул Джек, холодея. — Как же так?! Не может быть!» — это была последняя связная мысль, дальше в юноше звучал сплошной вопль…

Очевидно, этот вопль заглушил не только мысли, но и страх, потому что Джек, вскочив на бруствер, бросился вперёд бегом. Потом прыгнул в сторону, перекатился, отполз, снова вскочил и побежал опять.

Не больше ста метров. Стометровку он бегал в школе за одиннадцать секунд. Но здесь снаряжение и склон. Прыжок. Джек упал. Перекатился. Отполз. Кучка земли, за которой он прятался, взлетела вверх, метнулась в глаза юноше, словно живая. Действуя по наитию, Джек вскочил, побежал снова — пулемёт молчал, и англичанин неожиданно увидел его совсем близко. Пулемёт. И пулемётчика. Его белые от бешенства глаза. И руки, быстро заправляющие новую ленту. До них — этих рук, этих глаз — было не больше десятка метров, и пулемётчик, видя, что не успевает, привстал и схватился за кобуру на боку.

Первое, что попалось Джеку под пальцы — рукоять финки. И англичанин метнул её — от бедра.

Один из белых, ненавидящих глаз — левый — потух. Рука пулемётчика оторвалась от кобуры, сделала несколько вялых, скребущих движений по воздуху. Когда Джек спрыгнул в воронку — махди был уже мёртв.

В ДОТе открылась бронированная, посечённая осколками, дверь. Высунувшись, кто-то что-то крикнул встревоженно — и дёрнулся обратно, но Джек выстрелили внутрь из подствольника, в два прыжка достиг проёма и вломился внутрь — где пахло порохом, бетоном, кровью и стироформом.[7]

Он никогда бы не подумал, что ДОТы такие огромные. Трое, выскочившие из соседней комнаты (!!!), набросились на него со штыками наперевес — убить и закрыть дверь! Любой ценой! Джек отбивал удары автоматом — штык был сломан, финку он не вытащил из трупа, до тесака добраться не давали… Он мог только защищаться — не давать себя убить — не давать захлопнуть дверь. И не отступать. Статуи не отступают. Он — статуя, монумент, вросший в исщербленный бетон пола. Всё.

Выскочили ещё двое, державшие в руках сапёрные топоры. «Сейчас, — прорвалась мысль, — они меня кончат. Вот это и правда — всё.» Занося топор, вбок — мешал потолок — один пробивался к Джеку, отталкивая троих первых и оскалив в напряжении зубы.

— Пусти! — Джека оттолкнули. Иоганн перехватил топор уже в размахе, рванул и ударил «хозяином», не желавшим выпускать оружие, об стену. Тот даже не пискнул. Швейцарец крутнул топор, обрушив его на второго — тот подставил своё оружие и заорал, захлебнулся; удержать удар не хватило сил, руки вывернуло, полотно топора Иоганна вошло в голову до топорища… Не вырывая оружия — было некогда — Иоганн повернулся, перехватил махди, замахнувшегося на него штыком, за ствол автомата и за рваньё на груди, вскинул его перед собой, как соломенное чучело, и швырнул в двоих последних. Джек даже двинуться не успел — он лишь снова поразился тому, как быстро при его росте и весе движется швейцарец. но, не шевелясь, англичанин увидел, как вторая дверь, в соседнюю комнату, откуда неслись выстрелы…

— Закрывается! — взвизгнул Джек, тыча автоматом.

Иоганн был бы очень плохим солдатом, если бы не понял сразу, что к чему. Прыгнув к двери таким прыжком, что позавидовал бы какой-нибудь кенгуру, Иоганн заклинил её — упёрся спиной в срез двери, а ногой — в косяк.

Дверь остановилась. Очевидно, у закрывавших её солдат из расчёта были под рукой только пистолеты, потому что Джек услышал заполошные частые выстрелы; Иоганн задёргался всем телом, в голос ругаясь на родном языке, но с места не сдвинулся. Достаточно было кому-нибудь выстрелить в лицо, и…

Ворвавшийся в блиндаж Эрих просунул под ногой Иоганна ствол РПД:

— Химмельдоннерветтер, шшшшайзекюббель…[8] — конец ругательства обрубила очередь. Иоганн свалился в сторону, РЖ на нём дымился, шлем — тоже. Он, оказывается, нагнул голову и сейчас мотал ею, как оглушённый на бойне бык.

— Ребра переломало… это точно… — мучительно прохрипел он. — Хелен, флажок скорее, а то нас тут сейчас свои же…

Оторвав от установленной на столе рации антенну, Елена быстро нацепила на неё алый флажок Рот и, выставив в бойницу, помахала им, а потом закрепила. Густав и Жозеф перетаскивали к противоположной бойнице скорострелку, Ник — «гочкис». Джек потащил второй. Дик помог войти в блиндаж Андрею и усадил русского на ящики. Трупы и лужи крови мешали ходить. Иоганн по рации кричал что-то весёлое; Джек, выставив ствол пулемёта в бойницу, увидел висящую в переплетении проволоки Анну — девушка висела так спокойно, что казалась просто-напросто частью окружающего жуткого пейзажа… А ещё он увидел, что вокруг — светло. Наступил день, но необычайно чистое небо скрывали облака жирного дыма, и временами совсем темнело. Однако, картина поля боя предстала во всей своей отвратительной масштабности. Казалось, что сражавшиеся здесь существа обезумели и просто никак не могут остановиться в беспощадном, страшном, диком самоистреблении. Из тыла бандитов подходили подкрепления — но было уже поздно, потому что с другой стороны двигался вал техники — армия прошла минные поля.