Борис Долинго - Странник поневоле Страница 5

Превозмогая боль в повреждённой руке, Богдан вскочил и схватил оружие. Однако это было уже лишнее в данный момент, поскольку Ингвар Янович лежал без движения. Из нескольких глубоких порезов на лице и голове у него текла кровь.

Телефон продолжал звонить, потом перестал.

Тяжело дыша и отплевываясь, Богдан принёс с кухни длинный кусок прочной бельевой веревки. Связав Ингвару Яновичу руки и ноги, он посадил его у разбитого серванта и только после этого проверил пульс. Пульс был. Богдан посмотрел на подтёки крови на голове гостя и сказал вслух:

– Ладно, не подохнешь.

Открыв дверь на балкон, чтобы проветрить комнату, он подошёл к столику, налил коньяка и залпом выпил. Затем принес из кухни коробку, где держал йод, бинты и всякие аптечные мелочи.

Когда он начал обрабатывать раны Ингвара Яновича, тот застонал.

– Больно? – участливо спросил Богдан, но латыш, если гость Богдана являлся латышом, в чём приходилось уже сильно сомневаться, ещё не пришёл в себя настолько, чтобы связно отвечать.

Закончив перевязку и наложив на более мелкие порезы пластырь, Богдан обыскал самого Ингвара Яновича и его портфель.

В портфеле и в карманах гостя обнаружилось почти тридцать тысяч советских рублей, три тысячи двести долларов США, а также несколько паспортов, причем не все из них были советские. Кроме того, там имелись разные довольно обычные мелочи и несколько весьма странных предметов: две плоские коробочки размером с пачку сигарет, только тоньше, фонарик толщиной с карандаш, но очень мощный – такого Богдан никогда не видел, и пять сплюснутых по оси цилиндриков. После некоторого раздумья Богдан понял, что цилиндрики вставляются в рукоятку пистолета и, по-видимому, представляют собой запасные обоймы.

Он сунул цилиндрики себе в карман, после чего занялся детальным изучением оружия. Оно было гораздо легче обычного пистолета, не имелось никаких затворов и тому подобных атрибутов огнестрельного оружия. Имелось нечто похожее на прицел, какой-то переключатель, который вращал Ингвар Янович, и маленький глазок на тыльной стороне ручки, обращенный к тому, кто держал пистолет в руке. У переключателя выделялось несколько положений, отмеченных цветными точками.

– Настало время для объяснений, – сказал Богдан вслух.

Он снова подошёл к столу, взял бокал с коньяком и, зажав Ингвару Яновичу нос, попытался влить спиртное ему в рот. Гость закашлялся и начал окончательно приходить в себя.

Богдан вышел в коридор и, расстегнув рубашку, осмотрел у зеркала своё плечо. Там расплывался здоровенный синяк.

Он вернулся в комнату, глотнул ещё немного коньяка прямо из горлышка, взял стул и сел напротив Ингвара Яновича, который смотрел перед собой мутноватым взглядом.

Повертев в руке странный пистолет, Богдан подмигнул и заметил:

– Хорошая штука, но, как видишь, можно и без неё.

К нему уже возвращалось привычное чувство юмора, хотя колени дрожали – именно поэтому он и присел. Стараясь казаться как можно более спокойным, Богдан сказал, покачивая стволом пистолета в такт своим словам:

– Сейчас, уважаемый, я поступлю с тобой так же, как ты собирался поступить со мной. Если ты не захочешь рассказать мне всё, как есть, я начну стрелять в тебя так же, как ты стрелял в меня. Нравится перспектива?

Ингвар Янович что-то проворчал.

– Плохо слышу, – Богдан чуть наклонил голову, выставляя ухо. – Будьте любезны, погромче!

Он встал напротив латыша, поигрывая оружием.

– Сволочь, – прохрипел Ингвар Янович, – поганый ванвир.

– О, я уже в который раз слышу это слово! – сказал Богдан, косо глядя на сидящего на полу человека. – Очень интересно, с него и начнём. Это на каком же языке? Неужели на латышском? Ну, так что, что же значит «ванвир», Ингвар Янович? Жду ответа!

Богдан стал прохаживаться по комнате, покачивая стволом оружия в такт шагам. Ингвар Янович зло усмехнулся:

– Что значит «ванвир»? Что значит «ванвир», грязный ты, ничтожный… Стой!!!.. – вдруг дико заорал он.

Возможно, Ингвар Янович и объяснил бы Богдану, что означает это слово, но случилось так, что Богдан узнал об этом намного позже.

Шагая по комнате, он слегка двинул диск ботинком. Диск даже не пошевелился, хотя по имевшемуся опыту можно было предположить, что целый диск весит всего в два раза больше, чем одна половинка. Богдан удивленно поднял брови и, сам не зная зачем, встал на диск.

Он сделал это просто так, не думая особо ни о чём. Именно в этот момент Ингвар Янович прервал свою тираду насчет значения слова «ванвир» и закричал, однако крик сразу же оборвался.

Ингвар Янович уже просто не находился рядом: Богдан, как был с пистолетом в руке, очутился в совершенно незнакомом месте.

Он стоял на открытой площадке диаметром метров пятьдесят, окруженной высоким парапетом. Над ним мягко светилось бледно-желтое небо, а далеко через каменные перила виднелся тонущий в такой же желтоватой дымке горизонт.

Богдан подошёл к парапету, перегнулся, чтобы заглянуть через край и чуть не вскрикнул, у него перехватило дыхание. Площадка, на которой он оказался, венчала огромную башню, многоступенчатой пирамидой вздымавшуюся метров на двести. Она переходила в другие башни – круглые и пирамидальные, хотя и не такие высокие, между ними местами раскинулись какие-то арки, где-то была растительность самых разных расцветок, блестели озера и каналы – или реки, – многие из которых бежали к горизонту и пропадали в туманных далях.

Богдан оглядел площадку. Материал и по внешнему виду, и на ощупь походил на шлифованный камень, но нигде не просматривалось ни одного шва – казалось, что вся площадка вместе с парапетом просто отлита каменя.

На расстоянии около метра от парапета по полу площадки располагались уже знакомые Богдану половинки кругов. Только в одном месте, именно там, где он появился, лежал целый круг. Еще один круг, но совершенно другой, как бы сделанный из ртути, блестящий, находился в самом центре площадки.

Богдан осмотрел полукруги. Рисунки и узоры на них были разными, но все составляли половинку какого-либо изображения. Кроме того, Богдан обнаружил, что все полукруги прочно закреплены на полу площадки. Исключение составлял только круг, на который его перебросило – он неожиданно легко разделился на половинки, одна из которых, впрочем, осталась прочно закреплённой на полу площадки.

Богдан решил пока не экспериментировать с неизвестными устройствами и отложил в сторону отделившийся полукруг. Сейчас следовало понять, где он находится. Всё ещё морщась от боли в плече, он снова перегнулся через парапет, разглядывая окрестности.

Ничего он там особо не высмотрел, но его поразило то, на что сначала он не обратил внимания: кругом царила тишина, нарушаемая только лёгким свистом ветра.

Глава 3

Колени всё ещё ощутимо подрагивали. Богдан облокотился о парапет и задумался, глядя в туманные желтоватые дали.

Вдруг он усмехнулся. Только сию минуту он по-настоящему осознал, что произошло именно оно, то самое «необычайное», о чём обычные люди, бегающие по утрам на работу, а вечерами с работы, читают в фантастических романах. Если, конечно, увлекаются подобным чтивом.

А если не увлекаются, то так и бегают себе взад-вперёд, пока есть силы бегать. А потом – жизнь кончается, и это самое «необычайное» так и остаётся где-то за гранью непонятых в юности, а потом уже растаявших мечтаний, растворяется в суете повседневных дел, за которыми незаметно прошла сама жизнь. Которая всего одна.

«Вот он – шанс! – подумал Богдан. – Именно тот, что бывает раз на несколько миллионов, как в „Спортлото“, или даже – на несколько миллиардов!

Собственно, какое там «Спортлото»! «Спортлото» с таким и рядом не лежало… Или «не сидело»?.. Нет, «не стояло» – так точнее будет, как в прямом, так и в переносном смысле».

От этого сознания редкостной удачи в судьбе Богдан даже улетучился куда-то противный привкус панического страха, который он не мог не испытывать. Пришло сознание того, что всё произошедшее стоит воспринимать как необычайное приключение, отрывающее его от устоявшегося и довольно скучного уклада жизни. «А на работу я завтра не выйду, – подумал он, криво усмехаясь. – Какая уважительная причина для прогула!»

Он хихикнул вслух и тут же оглянулся, нет ли кого за спиной. Но площадка, на которой он стоял, была по-прежнему пуста.

Вероятно, что кто-то другой на его месте мог испытать в данной ситуации какой-то более глубокий шок, но Богдан ничего подобного не чувствовал: множество фантастических романов, которыми он зачитывался ещё в школе, неосознанно подготовили его к такой ситуации хотя бы подсознательно. Кроме того, в институте он изучал и физику и высшую математику. Поэтому он хотя бы гипотетически представлял себе возможность существования так называемой «нуль-транспортировки» или параллельных пространств. Комплекс подобных знаний помог ему достаточно быстро придти в себя и начать спокойно думать, как действовать дальше.