Алексей Ивакин - На взлет идут штрафные батальоны. Со Второй Мировой – на Первую Галактическую Страница 5

– Харченко?

– Ну и?

– Бери своих ребят, сгоняем до этого монастыря, посмотрим, что к чему. Лаптев, оптимальный маршрут!

Начальник штаба удивленно приподнял голову, чуть довернув планшет в сторону Виталия:

– Так вот он, маршрут-то. И монастырь там же. Прямо под нами, в овраге!

Взглянув, Крупенников тихо матюгнулся. Действительно. Вот их штаб на этой самой Кикиморской горе. А вот этот самый монастырь внизу. Он навел бинокль туда. Точно. Видно, как их бойцы ведут огонь по баррикаде, из-за которой десяток ящеров пытается отстреливаться. Иногда небезуспешно, и некоторые выстрелы достигают цели. Однако броня на бойцах хорошая, попадания вражеского оружия держит. Интересно, какой идиот послал этих зеленых крокодилов на операцию без тяжелого вооружения и техники? Или… его у них просто нет? Впрочем, какие же они зеленые? Вон как чешуя под солнцем переливается, даром что это самое солнце затянуто дымом пожаров. Крупенников внимательно следил за чужими, как иногда неофициально именовали офицеры противника после просмотра древнего фантастического фильма про членистозубых слизистых инопланетян, – комбату было интересно понаблюдать за тактикой и организацией ящеров. Ага! Вот, похоже, и кто-то вроде старшего. Рыкает чего-то, лапами больше всех во все стороны машет… Так…

– Харченко!

– Туточки я, комбат! – особист тоже рассматривал поле боя сквозь свой бинокль.

– В твоем взводе охраны снайпер есть?

– Я ведь и обидеться могу! – выпятил нижнюю губу Харченко, не прерывая наблюдения.

– Видишь у них офицера?

– Кого?!

– Ну, типа, командира?

– Снять?

– Снимай!

– Белогубов! Прокурор! А ну ко мне по-быстрому, – заорал особист так, что у Крупенникова несмотря на встроенный в сенсорный шлем аудиобуфер заложило уши.

Комбат удивился:

– У тебя что, наш прокурор в снайперах ходит?

– А что такого? Кстати, неплохо стреляет, – ответил начальник особого отдела.

Прокурор Белогубов даже возмутился таким недоверием:

– Между прочим, я второе место на соревнованиях по стрельбе занял! Куда бить-то?

– Погоди, а кто первое место занял?

– Ну, я… – покраснел Финкельштейн, дотоле сидевший со своим планшетом за спиной начальника штаба.

– Ай-яй-яй, товарищ майор, не следите вы за успехами личного состава! – не упустил возможность съязвить Харченко. – Сплошные перегибы на местах…

– Так… Оба… Вот того, крупного, видите? Возле входа в церковь? На корточках который сидит? Валите его! Кто первый завалит, тот… ну, молодец тот. Огонь!

Оба успели.

Рядовые ящерицы, увидев гибель старшего, несколько замешкались и тут же были наказаны шквальным огнем со всех сторон.

– Оба молодцы! А вот теперь… За мной! – скомандовал комбат.

Через несколько минут штабной взвод, исключая Лаптева с охраной, соединился с осаждавшей баррикаду штурмовой группой. Прыгая через наваленные как попало камни, двутавровые балки и какие-то обломки, из которых противник воздвиг импровизированную баррикаду, добили нескольких скулящих, ровно щенята, тяжелораненых ящеров. Пленных не было. Да, собственно, их никто и не собирался брать. И приказа не было, и вообще…

– Ну и где тут люди, Тюльпан? Или тебя белая горячка обуяла? – спросил тяжело дышащего комгруппы Крупенников, жестом показывая, чтобы тот отбросил защитный щиток шлема. – А, Махнов, разведка, помню. Герой дальнего космоса и добытчик пленных. Здорво…

Тот снял шлем, кивнул и вытер мокрый от пота лоб:

– Так точно, капитан Махнов. А насчет людей… Не слышите, разве?

Крупенников, пожав плечами, в свою очередь снял командирский шлем и прислушался. Точно.

Словно из-под земли доносилось странное, глухое пение. Слов разобрать он не смог.

– А капелла! – встрял особист.

– Ага, мычат откуда-то, – кивнул капитан.

– Ладно, посмотрим сейчас, кто там мычит, откуда и зачем. Лаптев, – он прижал к голове обруч приемопередатчика. – Ну, что там… вообще?

– Нормально, тащ майор. Город… то есть то, что от него осталось, наш. Еще часа два на окончательную зачистку – и все.

– А Западная группировка? Есть данные?

– Так точно. Добивают. Лес горит, но на открытое место никто не выходит, некому, видать. «Воздушку» отзывать?

– Валяй, – Виталий устало взъерошил короткие волосы на голове, усмехнулся: – Ну, вот и все. Не знаю, на что они надеялись, но вышло по-всякому, как мы хотели. Экологию попортили, но на то и война. Ладно, пошли наших певунов искать…

Глава 2

В затянутом дымом от горящего города монастырском дворе опустился скоростной флаер, откуда, не дожидаясь, пока полностью отъедет вверх боковая дверь, выскочил капитан Ильченко. Несмотря на полученную при разгерметизации челнока баротравму Василий уже вполне оклемался от нее и сам попросился в бой. Отказывать комбат не стал – ветераны такого уровня были на вес золота на любой войне, а уж на этой-то и подавно.

– Товарищ комбат, разрешите? – замерший в паре шагов Ильченко, держа под мышкой снятый тактический шлем, неуверенно переминался с ноги на ногу, с интересом оглядывая стоящих во дворе бойцов штурмгруппы Махнова и вышедших из монастырских подвалов гражданских.

– Давай, – нетерпеливо отмахнулся Виталий, обменявшись быстрым взглядом с особистом. – Докладывай, что там у тебя?

– Наедине бы, тащ майор?

– Говори, – нетерпеливо буркнул Крупенников. – Можно.

– Обидно будет, если уйдут, суки! – неожиданно выпалил тот, рубанув воздух ладонью.

– Кто?! – искренне не понял комбат. – Кто и куда должен уйти?

– Так эти, – Ильченко дернул головой в сторону небосвода. – Там ведь их десантный корабль на орбите. Прижучить нам его нечем, как я понимаю, а вот если б захватить… Пленных-то у нас – раз-два и обчелся, стыдно сказать, одни крокодилы. Был, правда, пилот с посадочного челнока, да и тот застрелился, тварь…

– Так, капитан, – майор начал кое-что понимать. – А теперь, вдохни-выдохни, как говорится, и давай подробно, о чем ты?

– Так о корабле ихнем!

– Это я понял. А пленных, значит, нет? – Виталий снова глянул на Харченко. Верно истолковав его взгляд, тот кивнул.

– Нет. Большинство челноков высадили десант… ну, ящериц в смысле, и убрались, штуки три наши сбили. Неповрежденный оказался только один, что-то у него там с движком случилось. Мы хотели захватить, так пилот своего борттехника застрелил – и сам тоже… Вот я и подумал, пока они не оклемались, может, нам на орбиту рвануть? Не крокодилы ж транспортом управляют?

– А почему ты считаешь, что не ящеры? – ничего более умного в голову комбата просто не пришло. Стоящий неподалеку Харченко же лишь криво ухмыльнулся: именно об этом они как раз недавно говорили. Конечно, не ящеры, с их зачаточным разумом и явно не приспособленными к точным действиям лапами.

– Так видел я их в деле, и там, на Гроте, и сегодня! Какие из них пилоты?! Люди там всем управляют, люди! Вот я и подумал, если мы быстренько кораблик их на абордаж возьмем да экипаж с пристрастием допросим…

– Капитан дело говорит, – неожиданно встрял особист. – Нам и самим, комбат, об этом подумать стоило бы. Ильченко, ты покури пока. Пойдем на два слова… – Сергей подхватил Крупенникова под локоть и потащил в сторону:

– Виталь, все, что он сейчас сказал – минус нам, огромный такой минус, сами должны были догадаться. Ведь поняли уже, кто тут всем руководит!

– Ну, не так, чтобы поняли, – пожал плечами тот. – Ты-то своих, с психоблоками которые, так и не расколол. Думаешь, он прав?

– Да прав, прав однозначно! – горячо зашептал особист. – Сам посуди: город очистили, а пленных нет. Ну, я не ящериц имею в виду, сам понимаешь. А людей пленных – ноль целых, ноль десятых. Короче, пока они не очухались и не поняли, что вторжение провалилось и пора сматывать удочки, предлагаю такой план: грузим в любой трофейный челнок абордажную группу и рвем на орбиту. Захватываем кораблик – и…

– Ты что, книжек про пиратов перечитал? – буркнул Виталий. – «Абордажная группа», понимаешь… А челнок ты где возьмешь?

– Челнок будет, и не один. Ильченко просто всей картины не знает. Есть у нас трофеи, есть, уж поверь мне. А вот пленных действительно нет. Кого наши сгоряча положили, кто сам себя порешил. Не принято у них, похоже, на милость победителя сдаваться. Только решать нужно быстро: если они поймут, что здесь, внизу, все кончено, то попытаются уйти.