Андрей Левицкий - Путь одиночки Страница 5

На ели он просидел минут десять, за это время к Фиделю подошел еще один мужик, потом исчез. Объект вернулся в дом. Больше ничего интересного не происходило, и Данила осторожно спустился.

Когда он вернулся, уже смеркалось. Командира тотчас окружили бойцы. Расстелив схему и закурив, капитан проговорил:

– Прорываемся с тыла, в районе предположительно складов, там точно не будет дозорных. Вот в этой отдельно стоящей избе – объект. Я и Лазебный берем его, остальные занимаются часовыми. Уходим через основные ворота, Белов и Нечипоренко прикрывают. Расклад понятен?

Теперь надо дождаться темноты, не выдать себя и атаковать перед рассветом, когда сон валит с ног часовых. Часть рюкзаков с припасами решили оставить с Кузьмичом.

Ночь выдалась безлунная, звездная. Выступили, когда начала рассеиваться тьма и по лесу белыми струйками потек туман. Ползти по-пластунски в темноте, в "лешем", с оружием и боеприпасами – удовольствие ниже среднего.

Но прежде надо было попасть в "гнездо" и снять часового. Точнее, гнездового.

Они подползли к "гнезду" настолько близко, что даже шептаться было опасно. Объяснялись жестами.

"Ты, – ткнул Данила в Белова и показал вверх: – Туда. – Движение ребром ладони по шее, потом палец прижат к губам. – Снять, но тихо".

"Понял", – кивнул Белов.

"Ты и ты. – Данила по очереди показал на Лазебного и Нечипоренко, поднял сжатый кулак. – Ждать. – Двумя пальцами показал на глаза. – Смотреть в оба".

Два кивка в ответ. Отмашка Белову. Тот уже избавился от оружия и ловко, как обезьяна, начал карабкаться на дерево.

Тишина. Тишина. Тишина… "В нашем деле сколько ждешь – столько потом живешь в раю", – вспомнилась Даниле любимая присказка их начальника по боевой подготовке. Тишина… Глухой удар. Бряцание железа. Вот черт… Просил же – тихо! Классический ляп при снятии часового: ты его вырубаешь, а он роняет оружие. Хорошо хоть без случайного выстрела обошлось.

Белов высунулся из "гнезда", махнул Даниле – давай, мол, дело сделано.

Белов слез, перекатился, подобрал свой автомат и показал "окей". Астрахан выждал минуту – на всякий случай, но вроде обошлось. Шум никто не услышал. Тогда он, пригнувшись, подбежал к дереву с "гнездом" и указал на лестницу. Его поняли без слов. Можно двигаться дальше – опять ползком, медленно и печально.

Возле рва сняли с себя маскостюмы – все равно этим путем возвращаться, – остались в жилетках из кевлара, прикрытых легкими камуфляжными куртками.

Так, ров: в ширину метра два, сколько в глубину, лучше не думать. Перекинуть лестницу. От нее до поверхности воды – около метра. Пора наводить переправу. Лазебный без труда поднял лестницу, сколоченную из сосновых досок, перекинул через ров, проверил на прочность. По замшелому склону покатились комья земли, с тихим всхлипом упали в темно-серую воду.

Первым через ров Данила отправил Белова как самого легкого. Потом Нечипоренко перебросил Белову "миними" и рюкзак с патронами. Избавившись от лишнего груза, прапорщик осторожно заполз на лестницу, она прогнулась, но выдержала.

Данила дождался, пока Нечипоренко преодолеет водную преграду, вернет себе оружие и займет позицию. Только после этого капитан пополз сам. Оставался Лазебный – сто килограммов мускулатуры, и это не считая оружия. Незаменимый при вышибании дверей боец в данном случае мог запросто завалить всю операцию, рухнув в воду вместе с обломками лестницы.

И черт с ним, с Лазебным – не сахарный, в воде не растает, а вот лестница… Без неё забор преодолеть будет непросто, хоть и взяли пару жердей для подстраховки.

Ну, здоровяк, давай. Данила затаил дыхание. Давай помаленьку…

Лазебный справился. Он ведь в молодости штангистом был, а эта публика только выглядит грузной и неповоротливой. На самом деле, телом они владеют не хуже гимнастов, и работать с собственным центром тяжести их учат в первую очередь. Вот и Лазебный какими-то неуловимо плавными движениями перетащил свою тушу на тот берег рва.

Медленная часть операции осталась позади, теперь быстрая…

Впереди простиралось метров пятьдесят просеки, усеянной пеньками срубленных деревьев. Из-за ограждения простреливался каждый квадратный метр. Тут ползи не ползи, а заметят как пить дать. И завалят. Поэтому лучше уж преодолеть открытое пространство как можно скорее. Изобразили мишень "Бегущие кабаны"…

Разбились по парам. Данила и Белов с лестницей встали впереди. Тяжеловесы Лазебный и Нечипоренко – за ними

– На счет "три", – шепотом сказал Данила. – И раз… и два… и три!

Рывок вперед. Вперед! Бегом! Не останавливаться! Держать темп! И смотреть под ноги. Не дай бог споткнуться о пенек.

Есть. Добежали. До забора – рукой подать. Теперь тихонько, ползком… Впереди приглушенно гудели дизель-генераторы, басовито залаяла собака – Данила замер, прижав палец к губам, его люди тоже затихли. Продолжили путь, когда собака угомонилась.

Под ногами хлюпала жижа – местность была заболоченной. Наконец достигли части забора, которая не просматривалась из "гнезда". Здесь Данила обнаружил еще одни ворота, даже не ворота – калитку. Судя по заросшей тропке, калиткой пользовались крайне редко. Капитан сделал четыре шага назад, они с Беловым прислонили лестницу к ограде и полезли первыми. Перемахнули через забор и распластались на поржавевшей жестяной крыше сарая.

Рядом с Данилой лег тяжело дышащий Нечипоренко, правее – Лазебный.

Данила на четвереньках подбежал к краю крыши и спрыгнул одновременно с Беловым. И в этот момент раздался первый выстрел. Белов вскинул руки недоуменно, странно дернул головой и рухнул, как куль. Тут же грохнула еще пара выстрелов, пули с чмоканьем впились в бревна сарая в паре сантиметров от Астрахана.

Одновременно с выстрелами спустились Лазебный и Нечипоренко и бросились в стороны. Данила забился в пространство между двумя сараями, пытаясь вычислить, откуда стреляют. Палили из-под дома Фиделя, стоящего на сваях (вот как, оказывается!), из окна, а также из вольера с собаками, справа, слева… Кто-то строчил от калитки – укрылся за сараем неподалеку от Данилы

В другом конце деревни крикнули:

– Они прорвались! Быстрее к сараям!

Засада означает, что операция провалена и кто-то слил инфу местным.

– Прорыв! – скомандовал Данила и бросился вперед, к дому Фиделя, виляя из стороны в сторону.

Надо было прорваться в середину, чтобы контрабандисты начали валить друг друга. Бойцы вроде поняли. Капитан выстрелил несколько раз, перезарядил "винторез". Под ногами хлюпало. Данила присел под стеной очередного сарая, который тоже оказался на сваях. Пригибаясь, к нему подскочили Нечипоренко и Лазебный.

– Как Белов?! – прокричал Данила, пытаясь поймать хоть кого-то в прицел "винтореза".

– Мертв, – ответил Лазебный. – В шею, навылет.

– Прапорщик, прикрой! – скомандовал капитан. – Проверю дверь сарая, вдруг кто внутри.

– Понял!

В них палили со всех сторон, не экономя патроны. Данила подскочил к двери, дернул – заперта, что и требовалось доказать. Он поднырнул под сарай, и бойцы присоединились к нему. Противники наконец перестали стрелять куда ни попадя и попытались разобраться, где, собственно, настоящие цели.

– Надо валить, капитан! – внес предложение Нечипоренко, меняя ленту в пулемете.

– Надо, – согласился Астрахан. – На крыши – и в лес, но сначала проверить центральный дом на сваях.

– Капитан, объект нам уже не взять!

– Попытаюсь, – упрямо мотнул головой Данила. – Прапорщик, огонь на подавление. Прикрывайте!

Застрочил пулемет, Данила заметил шевеление под сараем справа, прицелился, но тут в поле зрения выскочили собаки, и он скрипнул зубами. Всё этой ночью не в масть! Против такого козыря особо не поиграешь, свора натасканных доберманов или волкодавов стоит взвода спецназа – разумеется, в ближнем бою и на своей территории.

– Капитан, отходим! – заорал Лазебный.

А толку? Противник, которого принял Сектор, все равно выследит с собаками и догонит…

Он пальнул в сторону пулеметчика, выкатился из-под сарая и со всех ног бросился к крыльцу небольшого дома. Добежав, рванул дверь. Тоже заперто.

– Стоять! – рявкнул кто-то за спиной у Астрахана. – Оружие на землю!!!

Данила обернулся. Его держал на мушке здоровенный бугай с покрытым шрамами лицом, тот самый, которого он уже видел. Одного глаза у бугая не было, что не мешало ему уверенно выцеливать врага из старенького, но надежного карабина "Вепрь".

– Стою, – сказал Данила, тяжело дыша.

– Оружие брось, велено! – заорал одноглазый, и в эту самую секунду Лазебный, выскочив из-за склада, снес ему полголовы короткой очередью.

Собаки с лаем приближались. Данила, быстро вскарабкавшись по боковой стене дома на крышу, встал на одно колено и принялся стрелять одиночными, быстро поворачивая ствол. Раздалось пыхтение, на крышу вскочил Лазебный и залег рядом, сразу открыв огонь. Внизу бешено заорал Нечипоренко, донесся звериный рык. Не успел! Лазебный вскочил было, но когда над самой головой просвистели пули, снова лег. Данила тоже упал на брюхо.