Гарри Тертлдав - Ответный удар Страница 50

— Что ты увидела такого смешного? — спросил Сэм.

Теперь его голос звучал не так сердито, как несколько месяцев назад, он уже привык — или просто смирился — обходиться по утрам без кофе.

— У тебя лицо светится таким самодовольством… прямо большой кот, да и только. Ты ужасно забавный.

— Понятно. — Обдумав ее слова, Сэм согласился с тем, что, наверное, и в самом деле выглядит смешно. — Ладно.

Иджер принялся натягивать свою капральскую форму. В последний раз ее стирали в Шайенне. Но он уже привык — или смирился с тем, что приходится — носить грязную одежду. Сейчас практически все ходили в грязном; так что, капрал Сэм Иджер ничем не отличался от остальных. Прихватив свою винтовку, он сказал:

— Я иду вниз, выпущу Ристина и Ульхасса. Думаю, они с удовольствием немного разомнутся.

— Может быть. По-моему, жестоко держать их взаперти всю ночь. — Барбара снова засмеялась, на сей раз своим собственным словам. — Я с ними провела столько времени, что начала считать их людьми, а ведь они ящеры.

— Да, я тебя понимаю. У меня тоже часто возникает похожее чувство. — Иджер задумался, а потом сказал: — Давай, одевайся. Пойдем с ними вместе в столовую, позавтракаем.

На завтрак им подали яйца с беконом. Толстые, большие куски бекона были явно приготовлены в какой-то маленькой коптильне, и Сэм сразу вспомнил свое детство на ферме в Небраске. Бекон, который продавался в картонных коробочках и вощеной бумаге, не имел такого восхитительного аромата, как домашний.

Ящеры не притронулись к яйцам, скорее всего, потому, что сами вылуплялись из яиц. Но бекон им понравился. Ристин слизал жир своим длинным змеиным языком — так они вытирали рот.

— Как вкусно! — сказал он и кашлянул особым образом, подчеркивая свои слова. — Напоминает наш аассон.

— Для аассона мало соли, — заявил Ульхасс, потянулся к солонке, присыпал солью бекон, откусил кусок. — Так намного лучше.

Ристин тоже взял солонку и зашипел от удовольствия, когда попробовал, что у него получилось.

Сэм и Барбара обменялись взглядами: с точки зрения людей соли в беконе хватало. Будучи человеком любознательным, Сэм тут же попытался понять, почему он показался ящерам пресным. Они говорили, что их Дом намного теплее Земли, а моря значительно меньше. Значит, наверняка они более соленые — например, как озеро Солт-Лейк. Когда они приедут в Денвер, надо будет у кого-нибудь спросить.

И вот они уже снова заняли места в фургонах. Ульхасс и Ристин залезли в свой и быстро накрылись соломой и одеялами, под которыми прятались, чтобы хоть немного согреться. Иджер собрался помочь Барбаре (плевать на ее возмущение, он хотел знать наверняка, что у нее все в порядке!), когда увидел всадника, направлявшегося прямо к ним. Незнакомец в потрепанной зеленой форме и каске вместо кавалерийской шляпы почему-то вызвал у Сэма ассоциацию с Диким Западом.

Большая часть фургонов еще оставалась пустой, поскольку многие не успели закончить завтрак и начать погрузку. Заметив Сэма и Барбару, всадник натянул поводья.

— Мадам, — крикнул он, — вы случайно не знаете, где я могу найти Барбару Ларсен?

— Я… была… Я Барбара Ларсен, — ответила она. — А что вы хотите?

— Сразу нашел! — обрадовался всадник. — Вот уж повезло так повезло!

Он спрыгнул с лошади и подошел к Барбаре.

«Наверное, дело в его сапогах», — подумал Сэм Иджер.

Высокие, черные, блестящие, казалось, что пройти в них можно не более пары футов. Незнакомец засунул руку в карман куртки, вытащил конверт и протянул его Барбаре.

— Вам письмо, мэм.

Уже в следующее мгновение он вскочил на своего коня и, не оглядываясь, умчался прочь.

Иджер некоторое время смотрел ему вслед и только потом повернулся к Барбаре

— Что тут происходит? — спросил он.

Она не ответила, только смотрела на конверт и молчала. Тогда и Сэм на него взглянул. Ни марки, ни обратного адреса, только имя Барбары, и больше ничего. Барбара смертельно побледнела.

— Почерк Йенса, — прошептала она.

Иджер сообразил, что это значит, только через пару секунд.

— Господи Иисусе! — пробормотал он.

У него появилось такое чувство, точно рядом с ним разорвался снаряд ящеров.

— Открой, — посоветовал он Барбаре, и ему показалось, будто его голос доносится откуда-то издалека.

Барбара неуверенно кивнула. Потом чуть не разорвала письмо, пытаясь вскрыть конверт. Сэм заметил, что, когда она разворачивала листок бумаги, у нее дрожали руки. Записка внутри была написана тем же почерком, что и имя на конверте. Заглядывая через плечо Барбары, Иджер прочитал:

«Дорогая Барбара, мне пришлось долго топать ногами, прежде чем я получил разрешение отправить тебе письмо, но в конце концов я своего добился. Ты, наверное, уже поняла, что я нахожусь в городе, в который ты направляешься. На обратном пути мне пришлось пережить массу интересных (!!) приключений, но все закончилось благополучно. Надеюсь, ты тоже в полном порядке. Я так рад, что ты скоро приедешь… я по тебе ужасно соскучился. С любовью, Йенс».

И ряд букв «X» чуть ниже подписи.

Барбара посмотрела на письмо, потом на Сэма, и снова на письмо. Она держала его в правой руке. А левая, которая, судя по всему, не имела ни малейшего представления о том, что делает правая, словно по собственной воле легла на живот поверх старого шерстяного свитера.

— О, Господи, — проговорила Барбара, обращаясь то ли к себе, то ли к Сэму Иджеру, то ли к самому Богу. — И что же мне теперь делать?

— Что нам теперь делать? — поправил ее Иджер.

Она посмотрела на него так, словно на минуту забыла о его присутствии, потом заметила свою руку с растопыренными пальцами, прикрывавшую живот, и быстро ее отдернула.

Сэм отшатнулся, точно она его ударила.

— Сэм, прости меня, — воскликнула Барбара. — Я не имела в виду… — Она расплакалась. — Сама не знаю, что я имела в виду. Все вдруг перевернулось с ног на голову.

— Это точно, — согласился с ней Иджер и вдруг, удивляясь своей реакции, рассмеялся.

Барбара сердито на него посмотрела и поинтересовалась:

— Что смешного в таком, таком… — она не закончила фразы, и Сэм ее не винил — разве можно найти слова, которые описали бы то безумное положение, в котором они оказались.

— Вчера вечером я узнал, что стану отцом, — сказал он. — А сегодня уже не уверен, могу ли продолжать считать себя мужем. По-моему, очень забавно.

Хороший сюжет для Голливуда. Нет, пожалуй, слишком фривольный. Жаль. Сэм представил себе Кэтрин Хепберн и Кэри Гранта — или, например, Янга в роли парня, оставшегося с носом. Потрясающий фильм, убьешь несколько часов в кинотеатре и выйдешь, насмеявшись вдосталь.

Но если такое происходит с тобой, это совсем не то же самое, что на экране… в особенности, когда ты не знаешь наверняка, чья роль тебе отведена — Кэри Гранта или Роберта Янга… но практически уверен, каким будет ответ.

Барбара улыбнулась, и Сэму показалось, будто лучик солнца выглянул из-за туч.

— Действительно забавно. Похоже на дурацкий фильм…

— Знаешь, я тоже об этом подумал, — радостно сообщил ей Иджер; сейчас любое, даже крошечное подтверждение того, что их мысли совпадают, было даром Небес.

Тучи снова набежали и скрыли солнце.

— Кому-то будет очень больно, Сэм, — сказала Барбара. — Мне придется заставить страдать человека, которого я люблю. А я не хочу. Но я не знаю, что тут можно сделать.

— Я тоже, — проговорил Иджер.

Он изо всех сил старался не показать ей, как взволнован и обеспокоен. Пользы от этого никакой. Почему-то Сэму вспомнился отбор в профессиональную команду, который он проходил… полжизни назад — тогда он тоже не знал, возьмут его или нет.

Но как ни старался Сэм скрыть свои опасения, они никуда не девались, и его мучили жестокие сомнения. Разве может Барбара его выбрать? Они с Йенсом прожили вместе много лет, а с ним она знакома всего несколько месяцев, да и любовниками они стали совсем недавно. И, вообще, между физиком-ядерщиком и игроком низшей лиги с травмированным коленом, которое каждый раз предупреждает его о том, когда начнется дождь, огромная пропасть.

Но ведь Барбара беременна, она носит его ребенка. Это ведь не мелочь, верно? Господи, в обычных обстоятельствах на них, точно стая растревоженных тараканов, набросились бы возмущенные адвокаты. И полиция. Двоеженство, супружеская неверность… Получается, что вторжение ящеров, которое нарушило привычное течение жизни, не такое уж и зло.

— Милая? — вздохнув, сказал Сэм.

— Что? — устало спросила Барбара, которая снова перечитывала письмо.

Иджер не винил ее, он просто расстроился.

Сэм взял ее руки в свои, и она не стала возражать, но не сжала их, как делала всегда. Край сложенного листка бумаги больно впился Сэму в ладонь, но он заставил себя думать о другом и постарался сосредоточиться на том, что собирался ей сказать.