Сергей Палий - Монохром Страница 50

От болта остался тонюсенький, проржавевший насквозь стержень.

Мы еще некоторое время стояли, ожидая продолжения, но больше ничего не происходило. Одуванчики как ни в чем не бывало покачивались в разные стороны, на экранчике детектора гасла красная нить.

— Коварная ловушка, — произнес наконец Лёвка. — И ведь не химическая.

— А какая же? — удивленно спросил я. — Металл проржавел. Ускоренная реакция окисления очень даже может вызвать подобный эффект.

— Время. Кажется, пушистые шарики искажают какие-то физические характеристики, и время начинает течь иначе.

Вдоль хребта пробежал озноб. О как. Вспомнились «бумеранги» и аномалии, возле которых они рождались. А что, может, пацан и прав — у Зоны на век вперед странностей припасено. — Вот вляпались бы мы с тобой в эти цветочки, и проржавели б до костей, — проворчал я, злобно косясь на милые одуванчики. — Теперь понятно, почему здание необитаемо — ни один здравомыслящий мутант к нему на артиллерийский залп не подойдет.

Лёвка кивнул и натянул дыхательную маску. Черные прожилки на скулах спрятались под уплотнителями.

— Будем жребий тянуть, кто первым пойдет, — сказал я.

Парень пожал плечом. Я спрятал за спиной кулаки, в левом зажал болт, потом вытянул руки перед собой. Он, поколебавшись, ткнул в правую. Я показал ладони. — Не угадал. Валяй окисляйся.

Лёвка повернулся к цветам и постоял так, раздумывая, как бы пройти. Обронил:

— Если с первым болтом ничего не случилось, значит, над семенами аномалия не действует. Надо — по воздуху.

— Резонно. — Я не стал глумиться: пусть спокойно сделает свое дело. — Прыгай.

Он отошел к двери, глубоко вздохнул и с разбегу сиганул над краем крыльца, поджав ноги. По одуванчикам пробежала рябь, они дружно выгнулись вслед пролетевшему телу, но семена остались на месте. ПДА, переведенный на виброрежим, дрогнул в ладони и сразу успокоился.

Лёвка приземлился на дорожку, кувыркнулся боком и замер без движения. — Эй, мутаген, ты чего? — с тревогой позвал я.

— Страшно, чего, — огрызнулся он, вставая. — Думаешь, если я не такой, как все, то и нервы совсем истлели? — Не думаю. Сдвинься — ствол брошу. Я переправил через барьер ружье и приготовился прыгать сам. Главное, не споткнуться. Короткий разбег, толчок, сгруппироваться. С одной стороны, ерунда. Такие упражнения школьники на уроках физкультуры выполняют в качестве разминочных. А с другой стороны… Демоны Зоны пусть раздерут эту проклятую другую сторону! Одно неточное движение, и мой драгоценный организм огребет повреждения, несовместимые с жизнью. С любой, даже самой невинной на вид аномалией шутки плохи.

Набрав полную грудь воздуха, я на выдохе сделал первый шаг… Раз. Два. Толчок. Кегли подобрать!

Грациозности полету явно не хватило. В наивысшей точке меня закрутило в сторону, ноги распрямились вперед, а руки описали в воздухе бесполезные параболы. Жвах!

Падение вышло жестким: я грохнулся прямо на крестец. Автомат больно впился в спину, локоть тюкнулся о камень, и нерв от удара стрельнул до самого уха. Но это ничего, терпимо. Если б упал на асфальт, с копчиком можно было бы торжественно попрощаться. Благо под задницей оказалась земля — хоть ненамного, а мягче.

Пока я нелицеприятно изъяснялся в адрес одуванчиков, Лёвка помог подняться. — Цел?

— Частично. — Я потер зад и покосился на пушистые шарики. — Если у тебя когда-нибудь будет стервозная теща — ты знаешь, каких цветочков ей подарить.

Парень заулыбался. Рот его был под маской, но лучики морщинок в уголках глаз не врут. В человеческой мимике вообще много тонкостей, которые учишься замечать постепенно.

— Учту. — Он перестал улыбаться и всмотрелся в туманную дымку за углом пятиэтажки. — Дальше поведу я. Готов?

Я кивнул. Лёвка протянул мне ружье, но я покачал головой. — Оставь. Ты же теперь ведущий.

Он пожал плечом, взял неказистый ствол наизготовку и потопал вдоль заброшенной детской площадки.

Я двинулся следом. На ходу достал ПДА и вывел на экран карту. Сканер пока не показывал никакого движения, кроме двух жирных точек в самом центре — нас самих. На детекторе тоже зияла почти девственная чистота. Портили ее лишь пятна оставленных наверху «жарок». Чудо-одуванчики электроника продолжала упорно игнорировать — вот и верь после этого продвинутым гаджетам Фоллена…

Обогнув здание по широкому радиусу, чтобы не вляпаться в белесую поросль, которая с этой стороны оказалась намного гуще, мы вышли на холмистую равнину. Обзор с пригорка был хороший. В низине петляла по насыпи пустынная трасса, по обе стороны которой торчали из тумана Б^епотки кустарника. Левее темнели скелеты теплиц. Вдалеке проступали размытые контуры старого карьерного резака. Диск пилы возносился над давным-давно изувеченной породой, как гигантский хирургический трепан из ночного кошмара.

— Обогнем карьер с севера, — решил Лёвка и начал забирать в сторону от заброшенного шоссе.

Мы осторожно сбежали по гравию вниз и стали углубляться в заросли кустарника. Радиационный фон подскочил, и я натянул маску. Понятно, что это как мертвому егерю скворечник в подарок, но хоть активной пыли не наглотаюсь раньше времени. Впрочем, коли так и дальше пойдет — без защиты схватим такой дозняк, что на Кордон можно будет возвращаться исключительно с целью организации собственных похорон.

К счастью, через сотню метров фон вернулся к терпимому уровню.

Детектор молчал. Сканер молчал. Эх, всегда бы такую благодать на пути иметь — можно было б детишек на экскурсии в Зону водить.

Я активировал почтовую программу, ярлычок которой давно мерцал двумя непрочитанными сообщениями. Так-так. Одно — от Латы, второе — от неизвестного адресата. Занятно.

Я открыл месседж от незнакомца и усмехнулся. С первых же строк стало ясно, кто телеграфировал.

«Здравствуй, родной. Не смотри на номер абонента. ПДА я отобрал у чьего-то трупа, ему гаджет все равно больше не пригодится. Мы с Зеленым и Дроем выбрались на другой берег. Теперь топаем вдоль Периметра обратно на юг. До моста далеко, а снова вплавь речку форсировать охоты мало, так что присоединиться к вам — не судьба. Не серчай. Но если вы с малым до ништяков доберетесь, про нашу долю уж не забудьте.:-) Кстати, вы там еще живы?» Пижон.

Пальцы отстучали ответ: «Живы. Если приятная тенденция продолжится — сообщу».

Я огляделся. Впереди под комбезом двигались лопатки Лёвки, по сторонам тянулись колючие заросли кустарника, под ботинками шуршал дерн. Тишина. Разве что на грани слышимости опять глухо ворчат наливающиеся свинцово-алым сиянием небеса.

Последняя строчка в ленте продолжала выделяться. Честно говоря, не было настроения читать набор глумливых комментариев, которые Лата наверняка прислала в ответ на мое идиотское откровение про видения под мороком «миража». Глупо было писать ей о таком. Чего я хотел? На жалость надавить? Выговориться? Мне вдруг стало противно от всего этого балагана.

Тупое животное породы Минор. Общественная польза нулевая. Перевоспитанию не подлежит…

После некоторых сомнений я все же кликнул на письмо. Исключительно, чтобы погасить строчку, которая уже начинала действовать на нервы. «Зачем ты снова даришь мне мечту?»

Я запнулся о корень, выронил ПДА и налетел на Лёвку, чуть было не сбив его с ног. Он резко обернулся, снеся стволом ружья колючку с сухой ветки, и уставился на меня исподлобья. — Извини, мутаг… Извини, брат. Споткнулся. Парень кивнул, развернулся и пошел дальше.

Я подобрал наладонник и быстро погасил экран, словно эта ровная черненькая строчка могла сойти с него и попасть прямиком в душу. Обжиться в ней. Пропечататься на сердечной мышце, как клеймо. Въесться в серое вещество, подобно несводимой татуировке…

В висках пульсировало, кожа на шее и лбу горела, дыхание участилось. Позорище-то какое. Показательный набор симптомов юного желторотика. Ну-ну, сталкер, спокойно.

Я втянул через фильтры столько воздуха, сколько позволял объем легких, подержал несколько секунд, усваивая кислород, и с шумом выпустил обратно. Крепко сомкнул веки, зажмурился до оловянных пятен и рывком открыл глаза. Отпустило. Нужно идти.

Глава одиннадцатая

Приблудыш

Приступ сковал Лёвку внезапно. Возле ржавой насосной будки, сам агрегат из которой давно растащили на запчасти и цветмет, парень закашлялся, выронил ствол и грохнулся навзничь, пуская из-под маски пену. В первый момент я подумал, что его хватил эпилептический припадок, но потом вспомнил, как пацана коловоротило на корме баркаса перед нападением «пыле-виков». Метаморфоза организма дает побочные эффекты. И, к сожалению, не все из них такие полезные, как гиперчувствительность к аномалиям и обостренное восприятие.

Я опустился на одно колено и подложил Лёвке под затылок чурку, чтобы язык не запал. Стянул маску, убрал пузырящуюся слюну. Губы были ледяные, как у покойника.