Ваше Сиятельство 7 (+иллюстрации) - Эрли Моури Страница 50

дело — дело, благодаря которому в моих руках могут оказаться судьбоносные для мира реликвии. Ну, да в ее понимании я этакий проныра, способный на многое, вполне подходящий для решения этой миссии, но я — человек не ее команды. Ведь она наверняка знает это. Почему бы не поручить поездку в Индийское Семицарствие своим более надежным людям? Пока объяснений этому не было. Наверняка, у императрицы имелась какая-то серьезная перестраховка. И это нужно будет сто раз учесть.

Хотя мне хотелось поскорее увидеться с Майклом Милтоном и озадачить его поиском информации по долине Царей Арихши, сначала я все-таки решил направиться к Тропову — решение вопросов с безопасностью Элиз сейчас было приоритетным. Дожидаясь эрмик из службы извоза, сел на лавочку в тени и мне подумалось: как же все-таки сложна становится эта чертова игра в жизнь! К вопросу, что происходит с Ленской — а он меня по-прежнему заботил, добавилась миссия по просьбе, вернее, требованию Глории, сюда же капризы Ольги Борисовны, сюда же проблемы миссис Барнс, сюда же настойчивое стремление Геры дружить со мной против Лето — все это вопросы разнокалиберные, но важные для меня. И это далеко не полный перечень важных вопросов. Такое ощущение, что я провожу сеанс одновременной игры в преферанс и карты уже не помещаются в руках, потому как задействовано слишком много колод. В одном из миров я мне как-то попалась на глаза книга «Трудно быть богом», но скажу вам честно: быть Астерием намного труднее Но во столько же раз интереснее.

На стоянку подъехал ярко-синий «Енисей» из службы извоза Денисенко, садясь в него я подумал, что мне, наверное, придется покупать еще один эрмик — уж слишком по душе пришлась езда Елене Викторовне на «Гепарде». Она и раньше при отце любила покататься за рулем, а теперь, когда рядом Майкл, не скоро остынет к этому делу.

У Торопова мы долго пили чай. Сначала я довольно подробно пересказал Геннадию Степановичу историю Элизабет, а потом мы вместе думали, что нам со всем этим делать.

— Понимаете, Александр Петрович, сделать-то ей липовые документы вовсе не сложно. Только это очень неудобное решение для нее самой, — сказал сыщик. — Гораздо правильнее, иной подход. Ведь у вас такие связи там, — он вскинул взгляд, вероятно, намекая не на небеса, а на верха имперской власти. — Там нет ничего проще сделать для нее другое имя, фамилию и сделать нужные записи в нужных книгах. И внешность не проблема поменять, например в клинике Зимина.

— Нет, внешность менять не будем. Она сама такое не захочет, — я глотнул из фарфоровой чашки напиток, пахнущий алтайскими травами.

— С жильем нужно решать тоже срочно. Разумеется, если ее начнут искать, то начнут с гостинец. Гостиницы вообще проходной двор. Ей нужно снять или купить свое жилье и обеспечить охрану, — Торопов зазвенел чайной ложкой. — Я постараюсь выяснить не отправился ли кто-то из Лондона за ней сюда, но сам понимаете, выяснить такое наверняка практически невозможно. Можно еще разыграть постановку с ее убийством. Будто какие-то лиходеи совершили убийство в гостинице. Мотив — ограбление. Завладели ее ценностями, той же египетской маской и прочим. Сделать несколько фото, где она лежит на полу якобы с пулевыми отверстиями. Пустить это в газеты, в том числе и британские.

— Вот это хорошая идея, — согласился я. — Для убедительности можно даже липовое дело открыть через князя Козельского, — я улыбнулся и, давая понять, что это шутка, и добавил: — Ах, да он же больше не на должности. Но ничего, в этом уважаемом ведомстве мы найдем подходящих людей.

Выйдя их сыскного агентства, я проверил эйхос, который попискивал сообщениями. Их было три: от мамы, Элиз и Ольги.

Послание невесты я оставил на десерт, сначала прослушал мамино. Мои опасения подтвердились: «Гепард» ей очень понравился, она с восторгом описывала скоростную езду по Калужской и подъем на Казанский мост, эмоции Майкла и свои собственные — с этим все ясно, теперь «Гепард» далеко не всегда будет служить мне.

Элиз делилась со мной приятными воспоминаниями нашего прошедшего вечера и была мила голосом и словами, а потом вдруг спросила: «Демон мой, ты же не забыл про остробой? Мне нужен хороший, боевой. Пожалуйста, достань его для меня поскорее» — вот это было мне непонятно. Почему она так обеспокоена наличием оружия. Ее желание скорее обзавестись остробоем нельзя объяснить просто страхом за свою безопасность, потому как в этом вопросе Элиз не была столь суетлива.

Про остробой я, честно говоря, забыл. Возвращаться к Торопову не хотелось, поэтому я просто направил ему сообщение, попросив раздобыть достаточно компактный и мощный остробой — не стал говорить, что он для Элизабет.

Ковалевская… Ольга меня приятно удивила и насмешила. Я послушал ее сообщение еще раз: «Ну, здравствуй, Елецкий! Вообще-то я ждала от тебя весточки. Ждала, когда ты начнешь меня просить покататься с тобой на „Гепарде“. Но от тебя ни слова! Обидеться мне на тебя что ли?» — меня начал разбирать смех.

Ольга Борисовна феноменальна. Это напоминает мне тот случай, когда я никак не мог выбрать время, чтобы прогуляться с ней по магазинам для покупки платьев. И мы оба понимали, что платья лишь повод. И так же оба понимали, что ее каприз в данном случае ни что иное, как поддержание образа капризной девочки.

Подъезжая к дому, и видя еще издали, что «Гермес» стоит на месте, я поднес эйхос ко рту и наговорил ответ для княгини: «Оль, прости, я не успел начать тебя упрашивать. Если честно, я даже не успел нормально позавтракать — меня вызвала во дворец Глория. Метала громы и молнии за то, что я ослушался ее по передаче документов Козельского. Недавно вышел от нее, связанный. Благо хоть не веревками, а некоторыми обязательствами перед ней. На удачу возле дворца встретил Бориса Егоровича — с ним немного поговорили. В общем, грядут большие перемены. Мне придется…» — вот здесь я намеренно не стал договаривать, что мне придется лететь в Семицарствие — пусть княгиня помучается догадками и пожелает скорее меня видеть. Продолжил так: — «Потом скажу, что придется, а то я здесь не один — еду не на своем эрмике. Через час могу заехать за тобой. И прошу, уговариваю: поехали, покатаемся. А то слишком мало дней остается нам быть вместе», — последние слова прозвучали даже как-то трагически, хотя из меня рвался смех. Смех вовсе