Василий Головачев - Пропуск в будущее Страница 50

Поднял гудящую голову, попытался сообразить, куда его занесло.

Перед глазами всё плыло и качалось, но Стас всё же понял, что он жив и лежит на полу венерианской базы. Уронил голову на пол, полежал немного, собирая осколки сознания в единое целое.

Сердце перестало дёргаться, как голова эпилептика, боль начала отступать, в руки и ноги вернулась способность ощущать температуру воздуха и осязать твёрдость пола.

Гадство! Хорошо, что он промазал!

«Просто ты успел уйти на мгновение раньше, – проснулся внутренний голос. – Если бы он в тебя попал – размазал бы по всей Вселенной!»

Стас кивнул, соглашаясь. Спасла его реакция. Но на душе было погано. Одно дело, когда тебя благодарят за поддержку, другое – когда вместо благодарности в тебя стреляют! Двойник не мог не видеть, в кого стреляет, и всё-таки выстрелил! По инерции, в пылу боя? Может быть. И всё же хреново это. Пропадает всякий смысл пробиваться к двойнику ради его же спасения.

– Гадство! – вслух повторил Стас, переворачиваясь на спину.

Сел, упираясь в пол руками. Дышать было трудно, болела грудь, видимо, импульс «вепря» зацепил его при старте, «дал пинка под зад», и лишь своевременный тхабс-бросок вынес беглеца за пределы шатающейся, дёргающейся то в будущее, то в прошлое рубки Фобос-корабля.

«Скажи спасибо, что тебя спасает реакция подсознательного сторожа, – проворчал внутренний голос. – Сколько раз он вытаскивал тебя с того света».

«Это точно», – согласился Стас.

Спорить с самим собой не хотелось. И думать об удачных завершениях безнадёжных ситуаций тоже. Хотя где-то по закоулкам сознания бродила странная мыслишка, что ему кто-то помогает.

Мыслишка мелькнула и пропала.

Стас заставил себя встать, подумал об отдыхе. Может быть, снова махнуть к Кузьме Василичу, зализать раны, так сказать?

И в этот момент в голове раздался звоночек тревоги.

Стас преодолел нежелание реагировать на предупреждающий сигнал, отступил к стене зала.

Тотчас же в центре зала возникли стремительно уплотнявшиеся тени, превратились в знакомых «киборгов». И судя по тому, как стремительно они кинулись в атаку, намерения у них были самые немирные. Поэтому выяснить, кто они, на чьей стороне сражаются, кто их сюда направил, в тихую прежде обитель, Стас не успел.

Однако его внутренний защитник был начеку и отреагировал на атаку охотников единственно доступным хозяину образом: «воткнул» Стаса в струну тхабс-режима.

Он пересёк бездну тьмы и тишины, шагнул в свет и тепло и увидел перед собой амбар Кузьмы Васильевича Смирнягина, превращённый в музей русского быта.

– Вашу мать! – беззвучно выругался Стас.

Из-за амбара вышел хозяин усадьбы, одетый с достойным жалости постоянством в клетчатую рубашку и старенькие джинсы.

– Станислав?

– Я, – развёл руками Стас, лихорадочно придумывая причину своего возвращения. – Вот, решил ещё задержаться у вас на денёк. Позвонил своему начальству, срочных дел нет, оно не возражает.

– Ну и славно, – кивнул Смирнягин. – Погода хорошая, комаров нету, грибы вовсю пошли, я тебя с собой возьму поутру, не возражаешь?

– Обязательно пойдём, я любитель грибной охоты, ещё с дедом бродил по муромским лесам.

– Проходи в горницу, мил человек, я даже бельё не сменил ещё. Есть хочешь?

Стас прикинул, сколько времени он здесь отсутствовал: получалось около двух часов, как раз хватает на дорогу от Ярославля и обратно.

– От чаю не откажусь, а есть не хочу – в Ярославле пообедал.

Кузьма Васильевич повернул к дому.

Каким образом гость, которого он проводил, вдруг оказался прямо на территории хозяйства, он не спросил, будучи уверенным в его открытости и благонадёжности. Да он и сам был таким человеком.

Стас, испытывая неловкость, проследовал за хозяином в горницу, задержался в сенях, плеснул на лицо воды из ковша, помыл руки.

Кузьма Васильевич принёс чайник. В доме вкусно запахло травами: чабрецом и мятой.

Односложно отвечая на вопросы смотрителя музея, Стас выпил кружку ароматного чая с баранками, поймал взгляд хозяина и виновато шмыгнул носом.

– Извините, Кузьма Василич, о своём задумался. Искупаться бы.

– Дак это запросто, никаких проблем, – поднялся Смирнягин. – Можно в баньке попариться, вчера топил, дух ещё не вышел, а можно к озерку сходить, недалеко тут оно, в двух минутах ходьбы.

– Отлично, на озеро пойду.

– Полотенце захвати.

– Захвачу.

Он поднялся в свой «гостиничный номер», убедился, что комната действительно не убиралась, взял полотенце и спустился во двор.

– Могу проводить, – предложил терпеливо ждущий гостя Смирнягин.

– Не надо, спасибо, сам найду.

– Тогда вот тропинка через подворье, за овин и налево. Березнячок пройдёшь, тут и озеро будет.

Стас направился по указанному пути, размышляя о своих дальнейших планах, остановился посреди берёзовой рощи, светлой и красивой до умопомрачения. На ум пришла старинная пословица: в березняке жениться, в сосняке веселиться, в ельнике удавиться. Ельников здесь на видать, а жениться действительно лучше всего в березняке. Дожить бы…

Уши пронзила трель соловья.

Стас повертел головой, разыскивая птицу, и вдруг понял, что потревожил сознание вовсе не соловей – сигнал тревоги!

Сжалось сердце.

В аварийном режиме заработали все органы чувств. К ним подключились экстрасистемы, активированные эйконалом. Стас даже удивился, столько разных советчиков и оценщиков ситуации обнаружились в его чувственной сфере.

Вывод сформировался спустя десятые доли секунды: опасность угрожала не ему, она родилась в отдалении, то есть в усадьбе Смирнягина, и направлена была на Кузьму Васильевича.

«К чёрту, бежать отсюда, немедленно!» – заволновался внутренний «трус» Панова.

«Интересно, что там происходит?» – обратился в слух «балбес».

И только «бывалый» промолчал, как бы отдавая инициативу в руки хозяина.

Стас напряг все свои нервные «мышцы», получил странный ответ: словно кто-то внутри, затаив дыхание, ждал его приговора!

Тогда он, поддаваясь безотчётному порыву, принял решение.

От берёзовой рощи до усадьбы Смирнягина было всего метров семьдесят, и Стас преодолел это расстояние всего за пару секунд.

Заныла толчковая левая нога, с таким ускорением он метнулся назад, к дому Кузьмы Васильевича. Но Стас тут же забыл об этом. Он жил сейчас в ином временном потоке, гораздо быстрее обычного человека, и схватывал на лету все токи опасности, ручейками растекавшиеся по земле.

Музей Смирнягина навестили гости.

Их было четверо. Одеты в спецкомбинезоны «арм-киборг». Такие комбинезоны использовались оперативниками обоих Равновесий. И явились они сюда с далеко не мирными целями. В данный момент двое шныряли по двору, то скрываясь в амбарах музея, то выскакивая оттуда, а двое допрашивали Кузьму Васильевича. Один держал Смирнягина за горло, прижав спиной к стене дома, а второй задавал вопросы, сопровождая каждый вопрос ударом в низ живота.

– Куда он направился?! – Удар. – Когда появился?! – Удар. – Говори, кретин! – Удар.

Кузьма Васильевич глухо вскрикивал от каждого удара, скрёб ногами землю и молчал.

– Говори, скотина! – повысил голос допрашивающий, нанося очередной удар в живот; забрало шлема он поднял, и было видно его молодое злое лицо.

Кузьма Васильевич обмяк.

– Ножичком в глазик, – посоветовал второй боевик, что держал Смирнягина за горло, – он и заговорит.

Напарник достал из чехла нож.

И в это мгновение рядом оказался Стас, исполненный силы и ненависти.

Нож боевика упал на землю – вместе с кистью руки!

Вторым ударом мономолика Стас отхватил руку второму боевику, затем двумя стремительными взмахами снёс с плеч обоих охотников «универсалы».

Только после этого они закричали. И растаяли в воздухе, включив свои хаб-генераторы, унёсшие их на базу.

Тело Смирнягина сползло по стене на землю. Но Стас не мог ему помочь в данной ситуации, два охотника из группы захвата мчались к месту схватки во всю прыть, и ему пришлось до предела ускоряться, чтобы закончить бой.

Для всех, кто мог видеть его сейчас, в том числе для боевиков, он практически исчез, превратился в струю движения.

«Киборги» выстрелили: две огненные кометы прошили воздух, вонзились в стену амбара, проделывая в ней дымные проломы. Но выстрелить «киборгам» ещё раз он не дал.

Достал одного – удар ножом в забрало шлема, глухой вскрик! Затем второго: взмах – «универсал» отделяется от плеча, ещё взмах – лезвие мономолика вспарывает комбинезон на груди, удар кулаком в шлем – тело боевика взмывает в воздух, летит пять метров и врезается в угол овина.

И всё. Тишина. Отсутствие какого-либо движения…

Несколько мгновений Стас вслушивался в наступившую тишину, склонив голову к плечу, готовый продолжить схватку в том же темпе, уловил шевеление в траве, шагнул туда, но увидел лишь, как исчезает тело потерявшего сознание охотника. За первым испарился и второй «киборг». Их вытащили с поля боя в своё время включившиеся аварийно-спасательные системы комбинезонов.