Александр Золотько - Игры над бездной Страница 50

– Тем более весомым и взвешенным будет выглядеть любое решение этого Совета. За исключением, конечно, оправдательного…

– Вы полагаете, что оправдательного решения не будет?

– Оно просто невозможно, товарищ Хаоран, – засмеялся Леший. – Посудите сами – люди знают, что их еда может быть отравлена. И они, естественно, захотят, чтобы виновные были наказаны. В одном цеху это может быть кто-то из лаборантов или рабочих… Даже в двух-трех… Но чтобы во всех…

Зверь в его глазах больше не пытался прятаться, он скалил свои клыки, щелкал хвостом и рычал.

Товарищ Хаоран почувствовал, как легкий холодок потек от кончиков пальцев к запястьям, к предплечьям, просочился в мозг и медленно, сверху вниз, стал заполнять все тело.

Это было странное, незнакомое ранее ощущение. Неприятное и пугающее. Товарищ Хаоран и старший полковник Цонг не сразу поняли, что это страх.

Леший больше не прятал зверя в своих глазах, он сам стал зверем. Каждая черточка его лица излучала опасность, каждое движение демонстрировало угрозу. Рука хозяина кабинета потянулась к сенсорам управления системой защиты, но замерла в нескольких сантиметрах от пульта. И товарищ Хаоран не смог понять – сам он остановил руку или подчинился воле гостя.

«Я ведь еще два с половиной года назад знал, что придется расплачиваться, – подумал товарищ Хаоран. – Два с половиной года назад… Леший тогда сказал, что попросит об ответной услуге».

Время пришло.

Леший ждал, рассматривая товарища Хаорана немигающим змеиным взглядом. Его лицо теперь было неподвижным, почти мертвым.

– Что я должен сделать? – выдавил из себя товарищ Хаоран, склонив голову.

Он больше не мог смотреть в глаза Лешего, не имел сил.

– По нашему соглашению, вы и остальные канторщики удерживали границы города, – ледяным тоном произнес Леший. – Вы не пропускали никого наружу и снаружи вовнутрь.

– Мы все выполнили соглашение, – сказал товарищ Хаоран и с ужасом понял, что голос его дрожит.

– Это хорошо. Сегодня может произойти всякое… Может показаться, что время соглашения прошло… И я очень прошу вас…

Прошу?

Товарищ Хаоран помимо воли улыбнулся. Тут уместнее прозвучало бы «повелеваю». Хотя… Леший поступает правильно, пользуясь силой, но не демонстрируя ее. Тот, кто имеет власть, может позволить себе вежливость.

– Я хочу, чтобы вы связались с остальными главами кантор и передали им мою просьбу. При любом раскладе, даже если вам покажется, что все рухнуло, что все кончено и с моими просьбами можно не считаться… Хотя бы до завтрашнего утра. Удержать людей в городе, не позволить им совершить глупость. Остановить. Через кровь, через смерти десятков и сотен. Иначе могут погибнуть сотни тысяч. Люди до сих пор живы, потому что в этом городе существует порядок. Вы сможете выполнить мою просьбу?

– Да.

– Очень хорошо. – Леший встал с кресла. – И передайте Абдуле, как только он сможет нормально воспринимать окружающую действительность, пусть не спешит на штурм Учкома. У него это все равно не получится. А если он все-таки попытается, то умрет. Так и передайте – умрет.

– Умрет, – повторил товарищ Хаоран.

– Вот и славно, – Леший двинулся к выходу. – Сейчас я, пожалуй, покину вас. Но, надеюсь, мы еще встретимся. Так или иначе…

Больше всего старшему полковнику Цонгу хотелось, чтобы Леший ушел как можно скорее. Его присутствие вызывало почти физическую боль, хотелось закричать, зажмуриться, зажать уши руками и упасть на пол… как при ядерном взрыве… ногами к вспышке…

Но тогда старший полковник Цонг утратил бы уважение к себе окончательно.

Леший медленно – очень медленно – шел к двери. Словно пробирался сквозь густое, вязкое желе. Нужно было что-то сделать, что-то сделать, пока он не ушел… Иначе до самого конца жизни Хаоран Цонг будет проклинать свою слабость. Подчиниться силе – это одно. А испугаться…

– Я говорил о шахматах… – Хаоран Цонг откашлялся и поправил узел галстука.

– Да? – Леший остановился и повернулся к хозяину кабинета.

– Я сравнил все, что здесь происходит, с шахматами. Я был не прав, – Хаоран Цонг встал с кресла и смог заставить себя сделать шаг к Лешему. – Когда-то давно мне попала в руки книга – старая книга местного автора. В ней было много крови, жестокости и немного философии. И там он писал о бильярде. О так называем «пуле». Есть стол, затянутый зеленым сукном, есть шары на нем – цветные и рябые. Есть белый шар, которым наносятся удары. Соперник волей случая выбирает, какими именно шарами придется играть. Нужно забивать шары в лузы. Цветные или рябые. Может показаться, что в этом смысл игры – забить как можно больше шаров. Может показаться, что самое главное – не дать сопернику сделать это. Шарам кажется, что все происходит для того, чтобы бить их как можно больнее. Белый шар может чувствовать себя главным… или самым несчастным, потому что его бьют все и он бьет всех. Кто-то может постичь, что все это сражение – за право забить в лузу черный шар, и этот черный шар может подумать, что именно он – самый важный в этой игре. А потом – случайность, нелепый рикошет, неверный удар, и черный шар вкатывается в лузу раньше времени. Или не в ту лузу… И тот, кто, казалось, уже был в шаге от победы, проигрывает. И шаров он больше забил, и класс у него выше, чем у соперника, но вмешивается случай…

– Очень интересно, – усмехнулся Леший. – Эта аналогия действительно точнее. Намного точнее. Хотя…

– Вы не согласны?

– Ошибаться могут все – и шары, и игроки. Смысл игры в бильярд, как и любой другой игры, может заключаться в том, чтобы отвлечь внимание игроков и зрителей от чего-то другого, гораздо более важного и значимого. Или смертельно опасного. Не так?

Леший молча вышел из кабинета.

– Пропустить, – приказал товарищ Хаоран охране.

Он вернулся за письменный стол, сел. Сильно потер лицо ладонями, потом прикоснулся к сенсору на пульте связи:

– Дмитрий? Добрый день. Нам нужно поговорить. Да, прямо сейчас.

Люстра в кабинете вдруг мигнула и погасла. Через несколько секунд зажглась снова.

– У вас тоже проблемы со светом? – спросил товарищ Хаоран, прекрасно зная ответ.

Наркотики, еда, энергия, вода…

Люди выйдут на улицу, остановить их не получится. В ближайшие часы город погрузится в хаос.

Приближаются перемены, те самые, от которых пытался спрятаться Хаоран Цонг. Или ему это только кажется? Как сказал Леший?

Отвлечь внимание игроков и зрителей от чего-то другого, гораздо более важного и значимого. Или смертельно опасного.

– У меня есть послание для вас, Дмитрий, – сказал товарищ Хаоран. – Для вас и остальных.

Дима Механик выслушал поднебесника, не перебивая. Только когда тот упомянул Лешего, вздрогнул и спросил:

– Леший? Невысокий такой, черноволосый и худощавый? Лет тридцати?

Товарищ Хаоран описал своего посетителя, Дима задумался.

– Можешь прислать его отпечатки, ДНК и прочее? Ты же собрал все это?

– Да. Закончим разговор, и я прикажу отправить к тебе все данные. Но в базах его нет.

– То, что его нет в базах, я и так знаю. Я пришлю тебе данные на своего, сравнишь.

– Ты полагаешь, что это действует группа? – в голосе товарища Хаорана прозвучало сомнение. – Мне показалось, что…

– Вот мне тоже показалось, – отрезал Дима Механик. – Много чего показалось…

– Подожди, когда он к тебе приходил?

– Утром, перед самым выездом в Учком. А что?

– И говорил что-то о судьбе ректора?

– А это не твое дело.

– Не мое, но если это для тебя важно, то я готов…

– Я знаю. Мне Леший сказал утром.

– Значит, он все знал заранее… Просчитал.

– Понимай как хочешь. Надеюсь, это была последняя встреча с ним. Я никогда не был трусом, но…

– Боюсь, не последняя, – возразил товарищ Хаоран. – Но до вечера так или иначе мы что-то поймем… Увидим, кто забьет черный шар.

– Может, и увидим, но сейчас я очень занят. Очень-очень. На улицах такое творится… Мне нужно не только держать границу города, но и своих не выпустить из Рогани. Все хотят жрать, и никто не решится лопать нашу баланду, пока не получат гарантию… Хотят заставить пробовать еду… Работников кормушек, но лучше – их хозяев. В общем, все как было у нас по поводу «сна». До связи!

Переговорив с главами всех кантор, товарищ Хаоран подключился к городской сети камер наблюдения.

Толпа шла к Нагорнику со стороны Алексеевки. Ливень не позволял точно рассмотреть количество народа, вышедшего на улицу, но, переключаясь с одной камеры на другую, поднебесник понял, что несколько десятков тысяч человек сейчас движется мимо Учкома к Нагорному району.

Свет в кабинете снова мигнул и погас. И снова включился через несколько секунд. Чтобы через минуту погаснуть. И снова включиться.