Сайфулла Мамаев - Ледяная птица Страница 51

Вспомнив о любимце, Махмудов почувствовал, что ему хочется увидеться с ним. Он спрыгнул с ползущего по подземной дороге корабля и пошел следом за ним к озеру. На берегу, выбрав камень посуше, он присел и, опустив голову к самой воде, позвал своего друга ультразвуком. Крик был без слов, скорее некое вибрирование горлом, но монстр знал, что это зовут его и кто зовет. А потому он быстро поплыл на звук, но не так, как любил делать обычно – вздымая и гоня перед собой волну. Нет, Хранитель подплыл глубоко под водой и медленно вынырнул лишь у самого берега. Осторожно выставив ушастую голову из воды, он удивительно грациозно вытянул шею и почти коснулся голема морщинистым выростом над зубастой пастью. Бронзовый ласково провел рукой по подставленной морде.

– Хорош, Хранитель, хорош! Давно я тебя не видел. Как ты тут без меня? – просвистел голем ультразвуком. – Небось забыл совсем?

Монстр закрыл и открыл громадные глаза и шумно выдохнул воздух.

– Чем кормили тебя? – продолжал Махмудов. – Мясо давали? Или только рыбой питался? Хранитель вздохнул еще горше.

– Козлы! Ну погоди, придет моя власть, я тебе сюда столько дичи нагоню, столько сладкой человечины получишь, что смотреть на нее не захочется.

Монстр фыркнул.

– Что, не хочешь людишек? – удивился Ваха.

Голова чудовища дернулась в сторону. Как ни странно, Бронзового тоже передернуло от отвращения.

– Это что за новости? – опешил Махмудов. – Ты мне кончай тут носом водить! А может, ты заболел? Хотя нет, как ты можешь заболеть, когда в тебя столько «Авиценны» влили? Нет, тут что-то другое! А может, ты капризничаешь потому, что… тебя обидели?

Хранитель вдруг коротко, совсем по-детски вскрикнул и закивал головой.

– Обидели? – Голем зло прищурился. Его и без того маленькие глазки стали еще меньше. – Кто? Кто тебя обидел?

Вместо ответа в голема полетел такой эмоциональный заряд, что тому самому захотелось, крича и вопя, крушить, ломать, рвать врага зубами, впиться ему в горло и почувствовать солоноватый вкус его крови.

Эта нарисованная воображением Вахи картина привела его в такое возбуждение, что он почувствовал – если не отведет душу на ком-то сейчас же, немедленно, то просто лопнет от злости. И этот «кто-то» вдруг явственно встал перед глазами! Как это получилось и почему именно сейчас, Бронзовый понять не успел, его внимание было занято другим. Дело в том, что в его воображении всплыл образ абсолютно незнакомого молодого человека. Это было невероятно, Махмудов мог поклясться, что видит этого парня впервые, голем просто не мог объяснить, откуда он взялся у него в голове. Это было похоже на бред, безумие, но представить себе, что он, Ваха, голем, Бронзовый, негласный хозяин тысяч жизней, сошел с ума… Да это же невозможно!

– Кто это? – прошептал в растерянности Махмудов. – Кто?

Неожиданно его пронзила боль, чудовищная, жгучая, парализующая все тело… но боль эта исходила не извне, а из его собственной головы, от того самого парня, который взялся неизвестно откуда, утвердился в его мозгу и теперь мучил его. Это было невероятно, но боль была настоящая, она была нестерпима, и голем не мог ее прекратить.

А человек, мучивший его, не останавливался. Он все бил и бил… словами. Нет, не словами – криком.

Да-да, он кричал. Он все время кричал. Но изрыгал он не слова… одну только боль. Он излучал эту боль! И ей не было конца…

Махмудова спасло от смерти падение. Теряя сознание, он рухнул в озеро. Холодная вода быстро привела его в чувство. Да и Хранитель, воспринявший падение друга как приглашение поиграть, несколько раз лизнул его своим шершавым языком. Что было не слишком приятно – запашок из пасти монстра был тот еще.

– Все-все!

Ваха вылез на берег и отполз на сухое место. Наваждение прошло, но память о нем осталась. И страх, что этот крикун может вернуться в его мозг, тоже остался…

Махмудов растерянно посмотрел по сторонам. Что же, в конце концов, произошло? С чего вдруг примерещился ему этот оборванец? Он его никогда в жизни не видел, значит, и вспомнить не мог. Так откуда ж он взялся?

Голем встретился взглядом с Хранителем. В его больших глазах было столько боли, столько участия… Бронзового вдруг осенило. Это же… его воспоминания! Хранителя! Потому-то он такой невеселый, даже есть не хочет. Несчастного беззащитного монстра избили! Хлыстом! Хлыстом?!!! Кто же мог это сделать?

– Рыков! – вслух произнес голем обжегшую его догадку. – Рыков, сука рваная, так вот ты чем занимаешься в подземелье? Ну, гаденыш, погоди! Ну, ты себе нашел врага! Ладно, малыш, я все понял. – Бронзовый протянул руку, и кожистый нос ткнулся в раскрытую ладонь. – Я отомщу за тебя. Я ему так отомщу… И этот урод Мохов! Что он делает в этом подземелье? Чем он занимается, когда у него всякая шваль тут шляется?

В голове вновь вспыхнула картинка из чужих воспоминаний. На этот раз Махмудов испугался не так, как в первый раз, и почти сразу понял, что это Хранитель передает ему то, что видел в подземелье. Случись это при иных обстоятельствах, Бронзовый, наверное, обрадовался бы, открыв такую способность у инопланетного животного, но только не сейчас. Чему было радоваться, видя, как Глиняный, командир роты, призванной охранять комплекс, стоит и мирно беседует с беглецами.

– Ты это точно видел? – спросил Махмудов. Хранитель мотнул головой.

– Сегодня?

То же движение.

– Значит, сегодня ты видел Мохова с беглецами? С чужими людьми? – Бронзовый заметно оживился. Теперь ему стало понятно, почему чужакам, не знакомым с устройством подземелья, так долго удается водить за нос своих преследователей.

– Слушай, малыш, а повторить свой фокус сможешь? Если я приведу сюда еще одного голема? Пусть Чистильщик увидит то же, что и я. Как, сможешь?

Голова Хранителя еще раз поднялась и опустилась.

– Ну, смотри, не подведи! – Ваха нажал кнопку рации: – «Первый», «Первый», ответь, я «Бронзовый»!

– Отвечаю!

– «Первый», ты еще не уехал?

– Уже сажусь!

– Не спеши! Информация есть… важная. Спустись!

– Что? Да ты понимаешь, что у меня в машине?

– Понимаю! И раз настаиваю, то, значит, знаю, о чем говорю!

– Сам поднимись! Не тащить же мне груз в подземелье!

– «Первый», вызови кого-нибудь! Но дело не терпит отлагательства! И чем дольше я… Спустись! Вызови охрану и спускайся!

– Ну ты и фрукт! – Свенсон возмущенно фыркнул в микрофон. – Ладно, сейчас что-нибудь придумаю. Но ты уверен, что оно стоит того? То, что ты мне предлагаешь?

– Да, получена важнейшая информация! – Махмудов представил, как сейчас будет беситься Свенсон, и улыбнулся. – Повторяю, очень важная информация. Требуется твое присутствие.

– Ладно, спускаюсь! «Горик», я «Первый»!

– Отвечаю. «Горик»

– Слышал наш разговор?

– Да, выезжаю!

– Вах… «Бронзовый», слышал? Ну смотри, чтобы не оказалось, что ты позвал меня зря, чтобы я не пожалел, что пришел.

– Ты не пожалеешь, «Первый»! Ваха повернулся монстру:

– Слыхал? Надо его убедить. – Махмудов, на лице которого играла торжествующая улыбка, провел рукой по морде монстра. – А потому начнешь с того же, что и со мной, – с Рыкова!

Александров лежал ни жив ни мертв. Свенсон после разговора с Вахой стал проявлять нервозность. Герман догадался, что под позывным «Бронзовый» скрывается именно тот самый бородач Ваха, который укатил вниз на челноке. О том, что его находка там, под землей, каким-то образом связана с беглецами, он тоже догадался. А вот уведомить об этом своих не было никакой возможности. Псевдорежиссер, видимо взволнованный вызовом «Бронзового», принялся шагать взад-вперед у автобуса. И добро бы ходил с той стороны, где полоса, тогда Герман мог бы хоть дышать спокойно. Так нет, выбрал себе для прогулки как раз ту сторону, где пристроился майор, ходит и ходит над головой. Слава богу, хоть успел отползти назад, в тень. Залез бы под «додж», да посадка у него чересчур низкая, не спрячешься.

– «Первый», я «Бронзовый», – прокаркала станция Мартина.

Господи, подумал Герман, вот чучело бородатое! И что ему все неймется? Дал бы человеку… гол ему, мать его, уехать спокойно!

– Что еще?

– Ты еще не спускаешься?

– Да погоди ты! Дай «Горику» подъехать.

– Я, «Горик», уже на подходе. Вы можете наблюдать мои фары.

– Фары? Сейчас посмотрю… Герман услышал, как под ногами Свенсона заскрипели камешки.

– Да, вижу, – сообщил Мартин после небольшого перерыва, показавшегося майору бесконечным. – Ладно, я пошел вниз, а ты, «Горик», как подъедешь, глаз с моего автобуса не спускай!

– Понял!

– Понял!

Два голема дали подтверждение почти одновременно. Швед услышал их уже по дороге в подземелье. Ему не терпелось узнать, что так взбудоражило Ваху. Что ж, его ждал весьма своеобразный сюрприз.

Как только стихли звуки шагов Свенсона, Герман вскочил на ноги и посмотрел вдаль. Фары он увидел сразу, но машина находилась еще довольно далеко, можно было не торопиться. Прежде чем идти к своим, почему бы не напакостить големам на прощание? Что там такое говорил Свенсон о ценном грузе, который находится в «додже»? Вот его-то Герман и заберет. Время есть, ключи есть, и даже пульт для отключения сигнализации есть!