Алексей Волков - Городской охотник Страница 51

Мысли в голове крутились такие, что не дай бог кому подсмотреть - со стыда сгорел бы.

Тем временем Алексей стал подниматься, будто ступал по невидимой лестнице, и даже держался рукой за перила.

А вот Олег никакой лестницы не видел и поэтому встал, как вкопанный. Занес лапу, шагнул вперед и больно грохнулся о невидимую преграду, отделявшую его от друга, идущего наверх, и уже поднявшегося над полом метров на пятнадцать. Там, куда он стремился, в самом верху лестницы-невидимки распахнулась дверь, из которой ударил свет. Яркий, теплый и манящий.

Тем временем Алексей уже почти дошел до загадочной двери и остановился в раздумии.

Олег увидел, как его друг встрепенулся, будто кто-то позвал его по имени, в одно мгновение преодолел оставшееся расстояние до двери и исчез. Волколак бросился на разделившую их преграду и отлетел назад, как если бы с разбегу кинулся на стену из чистого каучука. Покатился мохнатым шаром по полу, вновь ставшему деревянным, и больно ударился о противоположную стену. Вскочил на лапы и застыл. Он снова был в той комнате, где Алексей одним движением рук разметал стервятников, терзавших тело прибывшего с ними священника. Осталось только завыть от горькой досады, но не было времени на глупости. Надо было искать выход, или вход или что-то, не важно что, могущее указать путь к исчезнувшему, как в воду канувшему, другу.

Волколак склонил голову к полу, уткнувшись в него влажным носом, и пошел по периметру комнаты, вынюхивая и прислушиваясь к внутренним ощущениям. Если есть вход, то должен быть и выход.

Алексей шагал по лестнице, механически переставляя ноги: левая - правая, левая - правая… Нахлынувшая непонятно откуда усталость гнула книзу стопудовым тяжким грузом. Сознание мутилось, будто не спал неделю.

Уголком разума, свободным от сонной одури, он понимал, что все это неспроста, все неладно. Однако тело двигалось и жило, повинуясь чужой воле. Алексей постарался понять, что или кто пытается на него воздействовать… бесполезно. Он не мог, или ему не давали ощутить источник этого воздействия.

„А где Олег“? - подумал Фатеев и попытался обернуться, поискать взглядом друга. Но шея будто одеревенела. Мышцы заскрипели, как старые трухлявые лесины. С неимоверным усилием удалось повернуть голову на четверть оборота и, скосив глаза, подобно камбале, бросить взгляд себе за спину.

Волколак стоял внизу. Метрах в пятнадцати. У самого основания лестницы. Вот он попытался сделать шаг вперед, и тут же отшатнулся, будто наткнулся на каменную стену.

Алексей помимо своей воли отвернулся и сделал еще шаг вперед. Последний. Он стоял на площадке перед дверью. Красный ворсистый коврик для ног с легкомысленной надписью „Welcome“ белыми буквами. Обитое черным дерматином полотно двери. Дверная ручка и замок „Булат“. Дверь его московской квартиры. В которой он собирался прожить с Ольгой долго и счастливо. Собирался до тех пор, пока она не сказала о том, что уходит. А он, как будто мелкий бес вселился, даже не остановил, не попробовал отговорить.

Мысли тревожно забились под сводами черепа. Заметались и стали складываться в стройную теорию. Не мог он сам так себя вести. Ведь любил ее так, что готов был носить на руках. Так, что замирало дыхание, когда смотрел на нее, сладко спящую. Так, что готов был жизнь положить за нее.

Да и Ольга, в чем он был уверен, любила его не меньше. Видно это было в каждом ее вздохе, жесте, взгляде… Нельзя так притворяться, просто невозможно. „Или все же может быть всякое? Нет! Только не с нами! Не со мной и не с ней“! - быстрее птицы пронеслось в мозгу.

И кусочки мозаики сложились воедино. Все те мелочи, которые не давали ему покоя вот уже двое суток, встали на свои места, будто уложенные умелой рукой мастера. Все, начиная с самого первого мгновения, с той минуты, как некий заказчик назвался его школьным другом и предложил большие деньги за пустяковый заказ. Вот тут-то и следовало насторожиться. Понять, что не все так просто, как расписывает клиент. Но банальная человеческая жадность взяла верх. Деньги нужны всегда и всем. А тут еще за машину плати, за квартиру плати… Вот и ухватился с блеском в глазах и придыханием в груди.

А следовало просто сесть и подумать, как обычно делал, прежде чем брать заказ.

Дальше - больше…

Внезапный всплеск агрессивности со стороны человека, ближе которого, как он думал, и не сыскать.

Его полное безразличие к ней.

Безумно мощный прорыв Сил у дома, с которым он не справился бы, не помоги стихийники.

И дальше, как по накатанному… сплошная подстава.

Единственное, что нарушило планы неведомого кукловода, было то, что Алексей помчался к Олегу выяснять, какого такого лешего… что за на фиг… и почему, бля. Хотел начистить морду, а обрел союзника.

Который сейчас отстал и не мог подняться вслед за ним. Сказал, будто не видит лестницу. Не видит или не хочет идти?

Если первое, то, значит, лестница эта только для него одного. Если второе, то можно ли сомневаться в том, с кем прошел уже огонь и воду? Вдруг и он часть сложного плана.

Плана, конечной целью которого является его, Алексея, гибель.

С этим стоило разобраться, и по возможности быстрее.

Все это пролетело в голове стремительнее пули. Буквально четверти мгновения хватило на анализ ситуации. Разум вдруг очистился от сонного наваждения. Алексей снова мог управлять своим телом. И решил подвести итоги.

И тут он услыхал голос. Голос человека, которого счел погибшим два дня назад.

Ольга!

– Алешка! - позвал голос.

Алексей встрепенулся и шагнул вперед, протягивая руку к двери. - Алешка, помоги! - снова раздалось в воздухе. В два прыжка он оказался у двери и рванул ее на себя.

В глаза хлынул свет, яркий и добрый.

Пол из-под ног, в который раз за последние дни, ушел вниз, и Алексея подхватило мощным смерчем, тугим, и вместе с тем мягким. Как будто его надо было доставить в некую точку пространства, бережно, как фарфоровую вазу древних китайских династий.

Смерч поднял его над полом, закрутил, завертел… Проник в каждую клеточку существа, вывернул душу наизнанку. Но так бережно и осторожно, как будто был ученым психотерапевтом, а не буйством эфирных полей.

Вся жизнь пронеслась у Алексея перед глазами. Как старая пленка в древнем кинопроекторе, перекручиваемая назад. С того момента, как он шагнул к двери. И до самого его первого вздоха. На этот раз сознанию не потребовалось и четверти мгновения, чтобы увидеть весь жизненный путь.

А смерч, поднявший его от пола, пронес его по неведомым далям и бытиям и осторожно поставил на ноги.

Впервые за сегодня стихия не припечатала его задом об пол. А аккуратно, как ту же вазу, поставила и даже, кажется, пылинки сдула.

Клубившееся перед глазами сине-фиолетовое марево истончилось и тонкой кисеей спало с глаз.

Алексей стоял в прихожей своей квартиры на проспекте Вернадского. За те дни, что его не было, тут ничего не изменилось. Вот только запах… едва уловимый запах тлена и, кажется, газа.

Что за?…

Газ, выходя из дому, он закрывал тщательнейшим образом, а протухнуть тут было нечему.

По квартире плыло туманное марево, причудливо искажая очертания знакомых предметов. Туман не туман, дым не дым… Алексей запустил руку в карман и извлек оттуда первое, что попалось. Резной костяной гребень. Еще один подарок от Антиквара.

Повертел его в пальцах, припомнил, как рванула дверь от соприкосновения с ключом, выданным тем же Ильей.

Хмыкнул и запихал гребень обратно в карман. Решив про себя, что к этим игрушкам прибегнет в последнюю очередь. А то, может статься, что и жить ему станет негде после этих штучек. Дверь-то вон в какие щепы разнесло.

Достал из подсумка кедровые плашки с рунами, любовно выжженными каленым ножом и окрашенными собственной кровью и, подкинув их на ладони - Mannaz, Uruz, Perth, Wunjo, Dagaz - шагнул из прихожей в комнату.

Туман, заполнивший квартиру от прихожей до балконной двери, колыхнулся и принял его в себя, вода.

Звуки сразу стали приглушенными, будто злой шутник напихал ему ваты в уши. Зато запах стал ощутимее, гуще. Показалось, что если пройти еще пару шагов, то можно будет кануть в него, как в туман.

Очертания знакомых предметов плыли и изменялись.

За окном дурным голосом взвыла автомобильная сирена и замолкла, как будто оборвали провода.

Тут же утробно завыла другая сигнализация. Сигнал воздушной тревоги, сигнал общего сбора, которого Алексей не слыхал с детства. С тех пор, когда отец раз в полгода по вот такому же сигналу на целый день уходил на военные сборы, сквозь зубы матеря вся и всех.

Сначала показалось, что ошалевший динамик орет за окном. Но после стало понятно - звук был замкнут в пределах квартиры. И Алексей, и сирена, судорожно оглашавшая пространство воплями, были здесь пленниками. Стены комнаты, гостиной, как называла ее Ольга, поплыли в стороны. Туман белесыми нитями потянулся за ними. За какие-то минуты комната, обычная гостиная, правда, в доме с улучшенной планировкой, стала размером с актовый зал в школе. Вот только мебель осталась та же. Журнальный столик. Стулья. Диван и два глубоких кресла. Телевизор. Акустика. Полки с цветами, книгами, дисками. Почти все из ИКЕИ. „Дизайнерское“ барахло.