E.Allard - E Allard And in Hell is Hell Страница 51

— Что? — спросил он с нарастающим нетерпением, взял за руку, ощутив, что она вздрогнула от прикосновения.

— Фрэнк, — проговорила она тихо, опустив голову. — Ты должен понять меня правильно и… не

— Что? Я ничего не понимаю, — он уже начал терять терпение, его начало злить, что она не испытывала ни малейшего желания броситься в объятья мужа в их уютном гнёздышке.

— Фрэнк, понимаешь, я встречалась с другими парнями. Но я… я не занималась с ними … этим.

Он в изумлении слушал её тихий голос и, наконец, до него дошёл их смысл, он схватил её в охапку и, широко улыбаясь, произнёс ликующе:

— Это же замечательно? Что ты так стесняешься? Любого мужчину это обрадовало бы.

— Не любого, — подняв голову, сказала она, и в голосе послышалась горечь.

— Ну, значит он — круглый дурак.

Она дала себя раздеть, хотя от каждого нетерпеливого прикосновения мужа вздрагивала и сжималась. Когда он уложил её в постель, склонился и стал жадно целовать ее лицо, она отстранила его и тихо произнесла:

— Фрэнк, не обижай меня.

Его пронзила мысль, что он никогда не имел дело с девственницами, поэтому смутно понимает, как себя вести, а испортить все не хотелось. Он лихорадочно стал вспоминать все советы по этому поводу, но в голову лезло только нечто непристойное и пошлое. Он опять принялся её целовать, только более нежно и осторожно и ему показалось, что ей это нравится, это окрылило.

Он решил перейти к самому главному — раздвинул её ножки и резко овладел ею, не ощутив никакого особого сопротивления на которое рассчитывал. Её лицо скривила гримаса боли, она напряглась и лишь терпеливо сносила его движения. Он понял, что она не ощутила никакого удовольствия, и даже не попыталась притвориться. Его охватило отчаянье, он попытался извиняющее её поцеловать, но она отвернулась и сжалась в комок. Он сел на кровати и ощутил досаду и злость. Услышав его тяжёлый вздох, повернулась и погладила по спине.

— Фрэнк, ты — замечательный, — произнесла она тихо.

Он повернул голову и бросил расстроенный взгляд.

— Правда, Фрэнк, ложись, ты замёрзнешь, — сказала она.

Он лёг на спину рядом и, заложив руку под голову, задумался о том, как они будут дальше жить, если у них ничего не получается. Утром, они собирались на теплоход в свадебное путешествие, и чувствовали лишь отчуждение и холод. Но потом Фрэнк вспомнил, его молодая жена так завелась, что они уже не вылезали из постели неделю, занимаясь любовью, и не увидели никаких красот, мимо которых проходили на теплоходе. «Эллис, я больше не могу. У меня нет сил!» — услышал он в голове свой весёлый голос. И вдруг очнулся от этой мысли. «Эллис? Да, точно. Это моя жена. Мы познакомились с ней в универмаге, я спас её от недовольного покупателя. Мы так любили друг друга. «Почему я забыл об этом?» Он вдруг услышал в голове голос Эллис: «Фрэнк, иди сюда! Быстрее!» И перед глазами вспыхнули события того дня: на ходу вытирая руки от машинного масла, он прибежал из гаража со всех ног в комнату, со страхом думая, что произошло что-то неладное, но его встретили искрящиеся от счастья глаза Эллис.

— Что случилось, котёнок? Почему ты так кричала?

— Он сказал первое слово!

«Первое слово?» Фрэнк вдруг отчётливо увидел в деревянном манеже малыша в голубых ползунках. Именно произнесённое им первое слово заставило Эллис так кричать. «Сын? Значит, у меня есть сын? Где же он? Почему я ничего не помню?» Он вышел из спальни на террасу. «Почему я все забыл? И что было плохого в том, что у меня была жена, есть сын?» Нервно закурил, несколько раз щёлкая зажигалкой, не попадая кончиком сигареты в огонь. Он смотрел на усыпанное звёздами небо, разгорячённое лицо обдувал прохладный бриз с озера. И невыносимая тоска сжала сердце.

— Дорогой, почему ты не спишь? — отвлёк его от воспоминаний голос Дайаны.

Она стояла рядом в воздушном, лёгком пеньюаре, который скорее подчёркивал прелести, чем скрывал. Но почему-то это совсем не взволновало.

— Голова болит, решил свежим воздухом подышать, — ответил он сухо.

— С сигаретой? — с иронией произнесла она, прижавшись к нему. — Зайчик, ты очень много работаешь. Тебе надо больше отдыхать.

«Ты много работаешь, Фрэнк», — услышал он чей-то голос. Перед глазами вспыхнули огненно-рыжие кудряшки, окружавшие нежный овал лица, добрые, ясные глаза, такие же синие, как у него. «И папа тоже волнуется, сынок». «Сынок», — подумал Фрэнк. «Значит, я не сирота. У меня есть родители. Мать, отец. Зачем кто-то стер мою память о них?» Он вспомнил разговор с Кеплером, и ощутил дискомфорт. Вернулся в спальню, он лёг на кровать.

Перед глазами замелькал калейдоскоп из событий, возникающих и исчезающих до того, как он успевал их внимательно рассмотреть. «Сынок, мы решили с мамой продать автомастерскую. Чтобы ты смог учиться в университете. Ну, который ты сам выбрал. Ты же хотел», — услышал он голос отца и увидел его немного смущённое лицо, черты ускользали, но голос звучал ясно и чётко. «Они жертвовали ради меня многим, отказывались от себя. Ради меня. А не ради выгоды. Кто же лишил меня этих простых истин?»

Он забылся поверхностным сном и утром, открыв глаза, вдруг подумал: «Только Берта могла вернуть мне воспоминания. Но я убил её. И теперь буду медленно сходить с ума». Он встал с кровати, поплёлся в ванную, как вдруг его осенило: «Ротбард говорил, что в городе есть пиратская камера жизни. Где можно воскресить любого человека. За двойную цену. Если я найду генетический материал Берты. Я воскрешу её. И попрошу, чтобы она восстановила мою память. Зачем она будет это делать? Ладно. Это потом». Он вышел в столовую и увидел радостно улыбающуюся Дайану в коротком, темно-синем халатике.

— Зайчик, я испекла тебе печенье, — произнесла она с нескрываемой гордостью.

Приятный запах ванили щекотал ноздри, перед глазами вспыхнуло лицо Ирэн. «Я испекла тебе булочек, с творогом и повидлом. Хочешь?» — прозвучал в голове ее бархатный, певучий голос оперной дивы. Фрэнк перевёл глаза на радостно улыбающуюся Дайану, и его вдруг пронзила мысль: «Зачем я женился на этой несчастной девочке? Я же совсем не люблю её».

— Спасибо, принцесса, — он с трудом выдавил из себя слова, взял печенье. — Очень вкусно, — добавил он, ощутив с тоской, что отдал бы полжизни, если вместо Дайаны перед ним сидела бы Ирэн.

— Ты совсем не выспался, — сказала Дайана с осуждением. — А мы хотели поехать на яхте по озеру.

— Принцесса, у меня есть кое-какие дела. Когда я закончу, мы обязательно покатаемся, — сказал он быстро.

— Какие дела, дорогой? — обиженно воскликнула она. — У нас медовый месяц! Ты не должен ничем заниматься! — капризно, как маленький ребёнок, добавил она, надув губки

— Это не займёт много времени, — возразил он. — Ты тоже устала после вчерашнего ужина. Отдохни, через пару часов я вернусь, и мы с тобой будем гулять. Извини, милая, — добавил он, вставая, поцеловал в щёку и убежал в комнату, засовывая в рюкзак надувную лодку.

— Хэнк, куда ты все-таки собрался? — услышал он недовольный голос Дайаны, она стояла на пороге и с кислой миной наблюдала его сборы.

— Не волнуйся, не на свидание, — ответил он весело.

Она присела на стул у двери и произнесла обиженно:

— Папа был прав, ты совсем меня не любишь. Женился, чтобы получить его заводы.

— Дайана, прошу тебя, — протянул Фрэнк огорчённо. — Не будем начинать наш первый день со ссоры. У меня действительно дела. Это никак не связано с заводами твоего отца. Да зачем мне его деньги? Я богаче его.

— Ладно, я понимаю, — вздохнув, произнесла Дайана. — Но я все равно буду тебя любить. Когда родится наш ребёнок, июль, август … — она начала загибать маленькие, розовые пальчики. — В марте следующего года. Я буду воспитывать его одна. Это мой крест, — добавила она так важно, что это рассмешило его.

— Почему ты думаешь, что у нас родится ребёнок именно в марте? — поинтересовался Фрэнк с улыбкой.

— А зачем тогда мы с тобой этим занимались? — спросила она с искренним удивлением.

— Мы хотели получить удовольствие, а вовсе не для… то есть, ты можешь, конечно, забеременеть, но это не обязательно, — растерянно пробормотал он. — Для этого должно совпасть несколько факторов, — добавил он и осёкся, секреты женской физиологии всегда ставили его в тупик.

— А тебе совсем не понравилось? — спросил он растерянно. — Ну, то, как мы этим занимались?

— Понравилось.

— Но ты большего ожидала? Как ты себе это представляла?

— Ну, так и представляла, — ответила она и смущённо отвела глаза.

Он вдруг поймал себя на мысли, что Дайана — сущий ребёнок, и он нагло воспользовался ее наивностью и первой влюблённостью. Он разозлился на себя, но взял себя в руки, поцеловал в щёчку и выбежал из дома. Сев в машину, он вдруг ощутил, что этот чёрный гроб на колёсиках его бесит, но врубив третью скорость, ринулся по короткой дороге к озеру.

Машина фырчала, шла юзом, взбираясь с трудом на невысокие холмики. Фрэнк раздражённо ругался, теряя терпение. «Зараза, какого дьявола я езжу на такой отвратительной тачке?! Я же делал свои классные машины!» — подумал он сердито, вспомнив про свой маленький, быстрый «Мустанг», который пылился в гараже.