Сергей Палий - Монохром Страница 52

Когда он обернулся, я уже стоял рядом. Лезвие десантного ножа готово было отведать плоти, но тут противник внезапно кувыркнулся на спину, выпустил винтовку из рук и заверещал: — Не стреляйте! Не надо! Не стреляйте, прошу!

Я маленько опешил, но бдительность не потерял. Разводит, скотина? Думает, я терпила, которого можно купить на такой карданный трюк? Или по правде сдается?

— И не собираюсь стрелять, — сообщил я замогильным тоном, быстро окидывая взглядом местность. — Я тебя зарежу, псина чернобыльская.

— Не-е-ет… — заблеял горе-снайпер, сдирая с себя простенькую дыхательную маску и отбрасывая в сторону. Ненормальный, что ли? — Не вой! — гаркнул я, хмурясь. — Один? — Ага, да, один, да-да… — закивал он, как болванчик.

Подошел Лёвка и бесцеремонно навел на незнакомца двустволку. Нарочито громко щелкнул курком. Стрелок залопотал губами что-то про господа всемогущего и, кажется, писнул в комбез.

Я плавно опустил рукой ствол ружья в землю и сказал Лёвке:

— Пошукай вокруг. Кого увидишь — стреляй без разговоров. После чего повернулся обратно к снайперу.

— Слышал? Если моему напарнику вдруг попадутся твои сообщники, им крышка.

— Ага, да-да… То есть — нет! У меня нет сообщников! Я… — Он шмыгнул носом. — Я потерялся.

Не особо стесняясь в выражениях, я объяснил уроду все, что думаю о его родовой и видовой принадлежностях, а также то, как следует вести себя дэцэпэшным малышам, которые потерялись и не знают, что делать. Перевел дух и спросил: — Какого банана в нас палил? — Я… я думал, вы зомбированные… — Идиот. — А? — Ты идиот.

— А, да-да, ага… Мы с провожатым шли по Зоне, целая группа ролевиков, это игра была… Но потом из болота какие-то твари набросились на нас, и мы побежали в лес. Я отбился от группы, заблудился и пришел сюда. А из леса… — Он вытер сопли под носом и приподнялся на локте. — Оттуда назад уже никто не вернулся. Я ждал часа три, но бесполезно… Простите, пожалуйста, что я в вас стрелял.

Судя по всему, балбес не притворяется и не врет. Он до смерти напуган — такое трудно сымитировать. «Картина дыхания» однозначная. И адреналин от страха разве что из ушей не капает.

Что-то мне в последнее время прямо-таки фартит на ролевиков. Интересно, какому дурачку пришло в голову тащить этих скоморохов в Зону? Беспредел. — Как звать? — А? Я крутанул нож в руке и состроил страшную рожу. — Тебя звать «а»?

— Нет… Я просто… боюсь я… Тут все не так, как нам говорили… — Завали хлеборезку. Как тебя зовут? — Арсений. — Арсений, ты представляешь, где находишься? — Мы по тропе перешли через пашню…

— Ты в одном из самых опасных районов аномальной Зоны. Я с трудом понимаю, почему ты до сих пор жив.

Он хотел что-то сказать, но лишь хлопнул пару раз ртом, как рыба. Уже хорошо, а то орет на всю Припять, того и гляди с «Юпитера» к нам на кофеек сейчас все мутанты сбегутся.

Тенью рядом встал Лёвка. Коротким жестом дал понять: место чистое.

— Ч-что мне делать? — беспомощно спросил стрелок, подтягивая сброшенную в панике маску. — Тебе честно или велеречиво? — Ч-честно.

— Застрелись. — Я почесал лысину. — Впрочем, из снайперки вряд ли получится. Могу помочь.

Губы Арсения предательски задрожали. Отлично, он еще и впечатлительный. Вот только олуха с тонкой душевной организацией мне не хватало в этот чудный апрельский денек для полного счастья.

Я нагнулся и поднял СВД, проверил магазин — два патрона. И еще россыпью на земле штук пять. Пулеметчик, блин. — У тебя есть еда? Вода?

Арсений суетливо расстегнул подсумок и вытащил несколько завернутых в фольгу печеных картофелин, аккуратные бутерброды с ветчиной и бутылку йогурта. — В-вот. Только не уб-бив-вайте. П-прошу.

Я смотрел на набор юного путешественника и не знал, плакать или смеяться. Лёвку, кажется, обуревали схожие эмоции. Не, ну правда, бывает же Зона иногда благосклонна к таким вот каскадерам. Почему бы к честным бродягам не относиться с подобной снисходительностью, а?

Мое смятение разбил громовой раскат, упавший с неба, словно исполинский акустический пресс. Тут же весь пейзаж несколько раз подряд поменял оттенок: между туч вспыхнуло и погасло зарево ртутного цвета. Странно. Обычно перед выбросом всполохи желтоватые, багряные или оранжевые, а тут — переливчато-серые, как жидкий металл.

— Кроме Драгунова, оружие есть? — на всякий случай спросил я.

— Нет, винтовка только. Я из нее стрелять-то т-толком н-не умею… Я ее подобрал, когда провожатый… — Котомку давай сюда, — перебил я.

Он протянул дрожащей рукой подсумок и вперил в меня умоляющий взгляд. Кроме смешных харчей, в запасе у ролевика обнаружились крошечный плеер с наушниками-таблетками, мобила с разряженным аккумулятором, несколько плетеных фенечек, увлажняющий крем для губ, авторучка и довольно точная карта северо-западной части Зоны с пунктиром маршрута.

Этот псих что, напрямки с запада приперся? Через Лиманск?

Я еще раз внимательно посмотрел на горе-партизана. Его глаза заблестели и стали окончательно похожи на щенячьи. Нет, не врет. — И что с ним делать? Вопрос был риторический.

Лёвка отвечать не стал, лишь знакомо пожал плечом. От его припадочной бледности уже не осталось и следа, дышал парень ровно и глубоко, мышцы напряглись в ожидании активных действий. С каждой минутой в нем все заметнее проявлялись повадки угольника — движения стали сильными и резкими, реакция ускорилась, глаза потемнели.

Если б я не знал о его вполне гуманных целях, подумал бы, что товарищ собирается уничтожить цивилизацию и вернуть вселенную в хаос. По крайней мере вид у сержанта Коломина, несмотря на хилую комплекцию, был грозный и решительный. — В путь, — сказал я.

— Только не убивайте меня, пожалуйста! И не бросайте… — часто засопев, протараторил Арсений. — Один я не смогу тут… Точно сгину.

— Не ты первый, не ты последний, — цинично бросил я. — Подъем. Он вскочил как заведенный. — Будешь отмычкой. — Как это? — Первым пойдешь. — А. Да-да, понял, спасибо… Спасибо!

Точно дурак. Я его на верную смерть подписываю, а. этот каскадер счастлив. Ну что ж, пусть надеется и верит, не стану мешать. Для таких типов неведение — благо. Я велел Лёвке:

— Сориентируй паравозика, куда ему чухать, и потопали бодрей. До выброса полчаса, не больше. Нужно успеть в шахту спуститься.

— Он будет только мешать, — не двигаясь с места, сообщил Лёвка.

— Мне плевать, — огрызнулся я. — Идите как хотите, хоть строем, хоть шеренгой по трое. Только на месте не стойте. Хорош тупить!

Лёвка отодвинул растерянного ролевика с дороги и, вскинув ружье, пошел в сторону от карьера. Походка у него теперь была бесшумная, пружинистая, даже слегка грациозная. В каждом шаге чувствовался такой запас силы, что казалось, стоит парню пожелать, и он в один прыжок окажется на соседнем холме. Судя по всему, Лёвка балансировал на кромке пограничного состояния: отклонится в одну сторону и пойдет пачками врагов валить, а поведет его в другую — друзей положит. Знаем мы такой коленкор, проходили. Адреналин зенки заливает, разум мутится, нервы как струны. Шаткое дело, опасное. А если учесть неизвестные мутации, которые меняют его организм, — выходит крайне горючая смесь.

Я собрал с земли пять патронов, выщелкнул из магазина винтовки еще пару, заправил их в свой «калаш» и перевел флажок предохранителя на одиночный режим ведения огня.

Что ж, семь патронов — уже неплохо. Свезло, калибр совпал.

— Чего уставился? Шагом марш, — скомандовал я сыну полка и повел стволом автомата вслед спускающемуся с пригорка Лёвке. — Или последним пойдешь? Ясное дело, что замыкающим я бы незнакомца и в дурном сне не пустил, но зловещий блеф возымел убойный эффект. Арсений замотал головой и, спотыкаясь, побежал вниз по склону едва ли не вприпрыжку. Мама-перемама. Ума не приложу, как этот конкистадор доморощенный умудрился до сих пор остаться целым и невредимым. По логике, он должен был в первую же минуту внутри Периметра вляпаться в аномалию, словить пулю или угодить во чрево какому-нибудь прожорливому гаду. По логике, такие йогурты вообще за пределами родительской резервации выживать не должны. Чудны дела твои, Зона. Воистину чудны и загадочны.

СВД я оставил в яме — в нашем случае это лишние пять кило, от которых толку чуть. Оглянулся по сторонам и стал спускаться с пригорка. На ходу провел над харчами дозиметром и, убедившись, что они не фонят выше положенного, проглотил бутерброд. Почти сразу — второй. За утро мы порядочно набегались, и калории восполнить не помешает. Внизу я предложил перекусить Лёвке, но тот от еды отказался.

Обогнув карьер, мы вышли на старую дорогу и за первым же поворотом угодили в разбухшую от вешних вод мешанину. Не было печали. Теперь мы встали перед выбором: делать еще больший крюк, мотая лишний километр, или лезть в грязь.