Алексей Фомичев - Спаситель по найму. Истинный враг Страница 52

— Ладно, — сдался Герман. — Возможно, и так. Однако внезапное намерение степняков напасть вызывает подозрение.

— Это точно! Но у нас маловато данных, чтобы судить.

— Кстати, о данных, — оживился Герман. — Наш лепший кореш Вильдерг не вернулся из гостей?

— Узнать? — спросил Бертом.

— Узнай. И если вернулся — скажи, чтобы шел сюда.

— Думаешь, он что‑то вызнал у вождя? — недоверчиво произнес Кир.

— Он? Вызнал! Эта хитрая пронырливая бестия информацию добудет у мертвого! Купец, одним словом!

— Хорошо, если так.

Кир знаком попросил у Мирта бурдюк с квасом и сделал изрядный глоток.

— Уф‑ф!.. А хорошо готовят местные повара! Сытно, это точно! Как бы не разжиреть!

— Ничего, — успокоил его Герман. — Кочевая жизнь не лучший способ для набора веса.

Вильдерг пришел. Видимо, за время путешествия успел понять, что далеко не простые люди едут с караваном. И вести себя с ними нужно очень осторожно. Во всяком случае, вежливо.

Перевозчик не отказался ни от похлебки, ни от каши. Ни от бурдюка Мирта. Видимо, у вождя больше говорили, чем ели. Пришедшего с ним начальника охраны отправил обратно, понимая, что «компаньоны» хотят поговорить без лишних свидетелей.

Но ничем особенным наемников не порадовал. При всем его таланте сумел выяснить немного. Видимо, вождь и впрямь ничего не знал.

…Самтурек сказал, что отправка воинов происходила по личному распоряжению бека, что наказанием за ослушание была смерть. Что обещана небывалая добыча, причем к дележу допустят вождей, чего раньше никогда не было. Когда трофеи захватывает все войско, на части ее делит бек.

Еще сказал, что бек под страхом страшной казни запретил любые споры и распри внутри войска, а также велел не трогать воинов другого кочевья.

Также пришло повеление не трогать никакие караваны, вести с ними торг честно. А также не нападать на оазисы, что отдельные племена делали частенько.

Кстати, о каком‑то пророчестве в Степи тоже слышали. Шаманы предрекали беды и несчастья, но другим кочевьям. Однако предостерегали кочевников от вражды между собой и велели больше времени проводить в поклонениях небесам.

Информация от вождя скорее запутывала ситуацию, чем проясняла. Почему нельзя трогать караваны? Зачем они беку? Или это приказ того «некто», что руководил набегом?

— Во всяком случае, мы услышали главное, — подвел итог Кир. — Каравану ничего не грозит. Нападений не будет. Мы можем спокойно идти дальше.

— Не совсем, — возразил Вильдерг. — Вождь еще сказал, что кочевья Стан и Фатра в походе не участвуют. И что между ними война. Во всяком случае, мира в западной части Степи нет. До оазиса Дагуро дойдем спокойно. А вот дальше…

— Сначала надо дойти, — вставил Герман. — А там видно будет. Я, честно говоря, не очень‑то верю в дисциплину степняков.

— А зря, — качнул головой Вильдерг. — Как раз у них с дисциплиной все в порядке. Это правда, в обычное время они не сильно‑то послушны и могут нарушить запреты. Но во время большой войны, когда действует запрет «скуму‑натрё», любое ослушание карается смертью через удавление. Причем казнят виновного и каждого второго из десятка или сотни. Воины сами следят друг за другом и первыми остановят нарушителя.

— Ну да! — хмыкнул Бертом. — Подыхать никому не хочется!

— Что за запрет? — спросил Кир. — Как переводится?

— Дословно: «Ответишь головой». Это игра слов.

— Хорошая игра. Ладно, хрен с ними! Не нападут, так не нападут. Когда выступаем?

— Через час, — ответил Вильдерг. — Лошади и люди отдохнут, пополним запас воды и, если небо не изменится, выйдем.

— А что не так может быть с небом?

— Если тучи почернеют и поднимется ветер, придется переждать здесь. Иначе угодим под «хаммак» — ураган. Не видели дождь из камней и песка?

Наемники переглянулись. За время службы они видели всякое. Но под торнадо и ураганы не попадали.

Вильдерг встал, довольно погладил живот.

— Если Всевидящий позволит, к вечеру дойдем до стойбища Аламаст. А завтра до обеда — до оазиса Барбанда. Там отдохнем как следует.

Наемники не ответили. Загадывать наперед давно отучились.

2

Погода показала свой норов, когда караван был в нескольких километрах от стойбища Аламаст. Тучи, пробегавшие по небу, вдруг сгустились, почернели. Резко потемнело. Ветерок, до этого приятно холодивший лицо, окреп и начал потихоньку завывать. Пыль и мелкие комки земли били по глазам, заставляя опускать головы.

Несколько раз явственно громыхнула гроза, раскаты грома прокатились по степи и стали бить с размеренностью барабана. Порывы ветра срывали капюшоны и плохо закрепленные пологи крытых повозок.

Вильдерг приказал ускорить ход. Лошади, опустив морды и натужно хрипя, потащили телеги и повозки вперед.

Встретивший караван разъезд степняков даже не стал выяснять, кто и куда едет. Просто возглавил вереницу, ведя ее к длинному глубокому оврагу. Здесь было убежище как раз на случай урагана.

Едва повозки спустились по пологой дороге вниз, гром загрохотал прямо над головами с такой силой, что закладывало уши. Молнии насытили воздух озоном. Несколько разрядов ударили неподалеку, опалив землю.

Возничим пришлось успокаивать лошадей, закрывать их головы покрывалами. Телеги ставили квадратом близко друг к другу, лошадей загоняли в центр. Люди прятались под телегами.

С неба начали падать комья земли, камни, вырванные с корнем кустарники.

— Долго так может быть?! — проорал Герман, с трудом перекрывая грохот грома.

— Пару часов точно! — тоже закричал Бертом. — Ветер скоро стихнет, но молнии и гром только усилятся!

— А где прячутся степняки?

— В землянках. Их специально отрывают у развалин.

— Каких развалин!

Рвануло прямо над головами, и ответ сержанта Герман не услышал. Лошади взвились на дыбы и в страхе заржали. Привязанные к телегам поводья и стреноженные передние ноги не дали им перепрыгнуть через препятствие и ускакать прочь. Но при этом они едва не стоптали Мирта и Кира. Те едва увернулись от копыт и шмыгнули под повозку.

Герман выбрал момент и взглянул на небо. Иссиня‑черные тучи неслись с огромной скоростью низко‑низко над землей. Периодически из них били извилистые нитки молний.

Где‑то в стороне среди туч кружила воронка, то сужаясь, то расширяясь. По ней то и дело пробегали разряды.

— Во, бля, шпарит, — прохрипел рядом Кир. — С такой погодкой никакой артиллерии не надо. Разнесет все к чертовой матери!

Опять громыхнуло. Раз, другой. Герман даже слегка оглох на одно ухо. Ураган стих, перешел в сильный ветер, завывающий, как голодный волк. И тут же шесть ударов грома, один громче другого, шарахнули где‑то рядом. А потом кустистая молния расцвела среди туч, извиваясь и мерцая, протянула тонкие щупальца к земле и сверкнула напоследок так ярко, что ослепила тех, кто неосторожно посмотрел на нее.

Непогода бушевала еще час. А потом вдруг резко стихло. За десять минут ветер разогнал все тучи, и вновь засияло солнце. Наступившая раньше времени ночь сменилась днем.

Около часа ушло на ликвидацию последствий урагана. С нескольких повозок слетели кожаные тенты, кое‑какой груз разбросало. Легкие ранения получили охранники и возничие, сильнее пострадали лошади, три сорвались с привязи и попробовали убежать. Одна сломала ногу, другой камень угодил по спине и теперь она едва ходила.

Досталось и кочевникам. Не успевшие укрыться дозорные угодили под удар молнии, один погиб, двоих ранило.

Встреча каравана из‑за налетевшего урагана прошла скомканно. Местный вождь Туун — немолодой сгорбленный мужчина с бритой наголо головой — произнес общую формулу приветствия, принял подарок от Вильдерга, посетовал на немилость богов и дал добро на ночевку. И тут же попросил кое‑что продать ему.

Обычно перевозчики не торгуют в стойбищах, ибо с собой мало своего товара. Только что‑то по мелочи. Но Туун хотел купить соль и кремневые камушки.

В Степи соль добывали на юге, но в малых количествах, основной объем доставляли торговцы. В этом году почти все запасы ушли на изготовление солонины для войска.

Вильдерг это знал, но вождю не сказал. Пообещал дать несколько кульков (граммов по сто каждый). Цену ломить не стал, но немного поднял. Вождь принял ее без спора.

Относительно кремневых камушков тоже все понятно. Немногочисленные образцы огнестрельного оружия в Степи были представлены кремневыми ружьями. От неправильного и частого использования кремень в них стирался или крошился. А поставки шли только через контрабандистов. Но те глубоко в Степь не заходили, сдавали товар племенам, жившим у границы. Так что до местного кочевья мало что доходило.