Герцог - Виталий Сергеевич Останин Страница 53

Я начал их двигать один на другой, но быстро понял, что суть уловил неверно. Попытался выстроить их рядом друг с другом — тоже ничего. Стал искать другие закономерности…

Время летело незаметно. Я погрузился в эту головоломную игру, правил которой не знал, но почему-то был уверен, что смогу их выяснить. Где-то к рассвету — по пению птиц понял, так-то ничего, кроме «игровой доски» не видел, — я, кажется, уловил смысл испытания.

Нужно было собрать некую последовательность символов одного цвета, но в определенном порядке. Иероглифы были незнакомыми. Я, конечно, не мог претендовать на то, что выучил все существующие, но основные-то уже достаточно давно зазубрил. Эти же не походили ни на что ранее виденное, но при этом, чем больше я их двигал с места на место, тем больше понимал их суть.

Я чувствовал, какой из них должен стоять впереди, а какой — следом!

Здорово помогали техники из школы Секретаря — память гораздо лучше держала комбинации. Когда ночная прохлада стала сменяться теплом утреннего солнца, у меня получилось собрать синие иероглифы, которые, мигнув, превратились в слово «ясность».

Уже знакомый иероглиф стал стремительно расти, заполнил собой все поле зрения, после чего исчез. И в тот же миг я понял, сколько в моем войске, расположенном в неподалеку, солдат.

Это была ранее недоступная мне техника, которой пользовался мой предшественник! Та, что позволяла ему владеть точной обстановкой на поле боя, не дожидаясь докладов от подчиненных. Не самая, конечно, важная и нужная, но все-таки весьма полезная. Получается, собрав другие «пазлы», я смогу получить еще что-то? И много!

С удвоенными усилиями я ринулся на штурм этой крепости.

Желтый символ «восстановление» ничего мне не подарил. Как и зеленый «несокрушимость». Зато они дали понять, что здесь хранятся знания не только моего Пути. Тогда, сосредоточившись на синем, я сложил слово «ученость». Сама по себе она ничего мне не дала, то есть какая-то новая техника не открылась, но стало понятно — просто понятно, — что войска под моим управлением теперь смогут обучаться быстрее.

Пользуйся я, как прежде, интерфейсом от богини, сейчас бы появилась какая-нибудь надпись, сообщающая, что «опыт воины набирают на десять процентов быстрее». Но его не было, так что просто — быстрее. Насколько-то.

Следующим иероглифом стала «хитрость». От него какого-то знания дополнительного не появилось, так что я переключился на новую комбинацию. Там все было сложнее, собрать синее слово не получалось без того, чтобы не открыть красное. Сделав это, я прочел непрофильный символ «ярость», но зато получил доступ к «спокойствию».

Все эти знания, как я понимал, были чем-то вроде перков — способностей, дающих дополнительные пассивные усиления к основному типу развития. Непонятные, которые потом еще требовалось досконально изучить и как-то встроить в свою систему работы с ци. Но в целом этот свиток с иероглифами сгенерировал некую уникальную, то есть подходящую только мне комбинацию, основываясь… не знаю, на типе личности, компетентности и темпераменте и еще чем-то. Читай его кто-то другой, набор был бы иным.

Вскоре поле почти полностью опустело, а я так и не получил ни одной активной техники. Осталось сложить два рядка иероглифов — серый и последний синий. Времени это заняло немного — тут уже мудрить было не нужно. Серый дал мне «решимость», а синий сложился в слово «дух».

После того как исчез последний символ, яркий свет пропал, и я обнаружил себя сидящим на входе в пещеру и смотрящим на пустой лист. Все тело затекло от долгой неподвижности, так что первым делом, отложив шкатулку и бумагу, я принялся разминаться.

Вид с моего места открывался потрясающий — залитая утренним солнцем долина между не слишком высоких, но довольно крутых горных склонов, яркая зелень растительности, тонкая лента зеленовато-желтой реки и голубизна ясного неба без единого облачка. Точки птах, куда-то летящих по своим птичьим делам, и человечек на склоне, занимающийся гимнастикой. Прямо иллюстрация к киношке про какого-нибудь китайского мастера боевых искусств. Великий Мастер Вэнь против Зла. Бери и снимай.

— Ну и что? Я прошел испытание или нет? — кряхтел я, делая наклоны и приседая. — Нужно было только свиток прочесть или еще что-то сделать? Да и сами эти иероглифы — непрофильные, как я понял в зачет не идут, только синие?

Закончив разминку, я снова уселся на камень, покрутил в руках чистый лист, осмотрел шкатулку на предмет тайных отделений и, ничего не обнаружив, решил немного помедитировать. Просто уложить в голове произошедшее, а то после разгадывания этого кроссворда там сейчас такая каша…

Сидел я с открытыми глазами, расфокусировав взгляд так, чтобы видеть все, но ни за что им не цепляться. Это позволяло сознанию плыть туда, куда оно само хотело, так что вскоре я без удивления обнаружил, что обдумываю последнее слово. Иероглиф буквально висел перед глазами, когда до меня дошло, что обозначает он не тот дух, про который я подумал вначале — это не душа, а призрак. Дух чего-то или кого-то.

Не успел закончить обдумывать эту мысль, как передо мной появился здоровенный кошак. Белый мех, коричневые, почти черные, полоски на нем, голубые глаза.

Это был Белый Тигр. Зверь, давший мне прозвище.

Глава 108. Обретение силы

Тигр лишь самую малость просвечивал, если не присматриваться, то и не поймешь, что смотришь на духа. И света какого-то небесного не излучал. Просто здоровенный кошак, который чудным образом материализовался прямо перед пещерой испытания.

Несколько секунд я пытался решить, что мне теперь делать. Заговорить? Протянуть руку и попытаться погладить? Приказать сидеть? Как вообще ведут себя с тотемными призраками — а ведь это был именно он.

— Я Тай, — наконец, решившись, произнес я, приложив руку к груди.

Тигр слегка оскалился, но не злобно или угрожающе, а словно бы улыбнулся. Типа, дурень, я твой тотем, будто бы я не знаю! Но при этом продолжал находиться на некотором расстоянии. Как если бы немного опасался и держал дистанцию.

Я поднялся и осторожно шагнул к нему. Он отступил.

— Мы друзья или враги? — спросил у него. — Ты пришел, но сторонишься. Что не так?

Он пристально посмотрел мне в глаза, будто ища в них что-то, после чего мягко переступил лапами, оказавшись на шаг ближе. Внутри головы — не знаю, как толком это ощущение объяснить — появилось понимание, что он задает вопрос. Не словами, а как будто эмоциями-образами.

Ярость. Боль. Одиночество. Плен. Надежда. Недоумение.

Каждое из этих посланий я вроде бы понимал, но сложить из них вопрос удалось далеко не сразу.

— Ты помнишь другого человека, верно? Я похож на него,