Василий Головачев - Поле боя Страница 53

Лева исчез за дверью, но тут же вернулся.

– Лучше через окно, ваш двор слишком хорошо просматривается со стороны огорода.

Он открыл окно и переполз через подоконник в сад. Исчез. Подождав немного, спустился в сад и Панкрат.

Ночь надвигалась темная, беззвездная, тучи несли с запада новые дожди, сад стоял влажный, холодный, неуютный, пробираться по нему в темноте было не очень приятно, однако только через него можно было попасть в соседнюю усадьбу, что Панкрат и сделал, затратив на это четверть часа. Вадиму он приказал сидеть в доме и не выдавать себя ни звуком, ни зажженной сигаретой. Свет на кухне они выключили, и дом погрузился в темноту, как бы говоря тем, кто следил за ним, что хозяева легли спать.

Шел девятый час вечера, когда Панкрат преодолел сад и проник на территорию соседа-пенсионера, которого хорошо знал по годам юности. Передвигаться приходилось осторожно, потому что в трех окнах соседского дома горел свет, который мог выдать гостя. Машина, о которой предупреждал Вадим, стояла с погашенными фарами чуть дальше за домом, но Панкрат сразу узнал силуэт «Хёндэ». Охотники за людьми были здесь, он чувствовал их, но они были опытными мастерами своего дела и выдавать себя не спешили.

Панкрат, вжимаясь в мокрую траву под деревянным забором соседского сада, подполз ближе и обратился в слух. Через минуту он услышал шорох осторожных шагов, тихо опустилось стекло кабины, раздался сипловатый шепот:

– Все спокойно, капитан. Дом окружен, можем начинать.

Ответа Панкрат не услышал, но он ему был уже неважен. Сомнений не оставалось: люди на «Хёндэ» и «Форде» с московскими номерами прибыли сюда не для того, чтобы любоваться достопримечательностями Осташкова, это были ликвидаторы ЛООС, и с ними можно было разговаривать на их языке.

Стараясь двигаться бесшумно, как улитка, Панкрат передвинул со спины под живот гранатомет, собираясь привстать и выглянуть в щель забора, как вдруг почувствовал касание к затылку холодного дула.

– Лежать! – негромко произнес кто-то, возникший за спиной абсолютно беззвучно. – Руки на затылок!

Панкрат замер, начиная пропускать руку под приклад гранатомета, медленно повернул голову и увидел над собой черную на фиолетовом фоне небосвода фигуру с прибором ночного видения на голове. Ствол пистолета переместился к его виску.

– Руки, я сказал!

На решение оставалось всего несколько мгновений, но Панкрат принял его без колебаний, понимая, что проиграет, если промедлит еще хотя бы сотую долю секунды.

Ствол гранатомета под ним смотрел в сторону машины с чужаками за забором, предохранительную скобу он опустил заранее, оставалось только нажать на спусковой крючок, и, когда палец наконец дотянулся до него, грянул выстрел. В то же мгновение, змеиным движением обойдя ствол пистолета, дрогнувшего в руке незнакомца, Панкрат вцепился в него левой рукой, дернул в сторону – парень начал стрелять одновременно с грохотом взрыва гранаты, нашедшей цель, – и тут же ответил очередью из «овцы», прошивая тело незнакомца снизу вверх.

Вскочив на ноги, он дал еще две очереди по горящей машине и бросился назад, к своему дому, считая секунды, ожидая выстрела в спину. Тенью промчавшись через сад, Панкрат ввалился в дом как раз в тот момент, когда сосед, у которого вылетели в окнах все стекла, выскочил на улицу. Наверное, сделали это и жители окрестных домов, ошеломленные взрывами и стрельбой, поэтому на месте ликвидаторов Панкрат не стал бы рисковать с нападением на окруженный ими объект. Первый раунд схватки они проиграли вчистую. Однако обольщаться не стоило, терпения у ликвидаторов ЛООС хватало.

«Мне повезло, – подумал Панкрат хладнокровно, – похоже, теряю квалификацию. В следующий раз не стоит оставлять спину голой».

– Что случилось? – встретил его шепот возбужденного Вадима.

– Жди атаки! – оборвал его Панкрат. – Дом окружен. Сейчас они в шоке и не полезут, но могут попытаться сделать это поздно ночью… если только начальство не даст отбой. Как там Лева?

– Молчит.

– Ты его вызывал?

– Минут пять назад.

– И не проверил, почему он молчит?

– Так вы же велели следить за улицей…

Панкрат выругался в душе и метнулся в сени, готовый немедленно открыть стрельбу. С облегчением выдохнул застрявший в легких воздух: груда тряпья и доски над люком в подпол были не тронуты, никто из чужих здесь не появлялся. Но, с другой стороны, интуиция подсказывала, что что-то произошло. Лева не отзывался не зря, его «достали».

Стоя в темноте, Панкрат пожалел о том, что не догадался снять с убитого в соседском палисаднике прибор ночного видения, приготовился к бою и, рванув дверь на себя, нырнул на землю, тут же откатываясь влево от порога, к пустой собачьей будке. За сараем справа затрепетал язычок пламени, раздался дробный глухой треск, словно по деревянному полу рассыпались грецкие орехи – это прозвучала очередь из автомата с глушителем. Пули вошли в проем двери, сыпанули по стенам сеней, где висела разнообразная домашняя утварь, нашли сковородки и горшки, разлетевшиеся с куда большим шумом, чем начавшаяся стрельба. Панкрат ответил из «овцы» на язычок пламени, перекатился еще дальше, дал вторую очередь, и в это время на улице, в противоположной от взорванной машины охотников стороне, раздался еще один взрыв.

Реакция у Панкрата и у тех, кто подкрадывался к дому, выполняя приказ командира, была разной. Воробьев воспользовался внезапно появившимся обстоятельством и мгновенно перелетел открытое пространство двора, упав слева от сарая в тот момент, когда озадаченные новым взрывом охотники, отвлекшиеся на звук и вспышку, снова обратили лица к дому.

Их оставалось еще трое-четверо, и одного из них Панкрат вычислил сразу – по шороху шагов: киллер наступил на рассыпанный полосой вдоль заборчика за сараем шлак. Не желая выдавать себя стрельбой, Панкрат дождался еще одного скрипа и метнул в темноту «очередь» сякэнов.

Раздался вскрик, и тотчас же из-за будки туалета, стоящей за сараем, раздался тихий, похожий на удар палкой по подушке, выстрел, а за ним падение тела. Кто-то помог Панкрату избавиться от противника!

В сарае что-то зашуршало, упало, покатилось, затем раздался приглушенный вопль, сменился хрипом, стоном, и все стихло. Панкрат приготовился к броску, но в этот момент из-за будки туалета прозвучал чей-то негромкий голос:

– Не стреляй, командир.

– Родион?! – не поверил ушам Панкрат.

– Я. Все кончено. – К забору вышла черная фигура, слегка подсвеченная светом разгоравшегося вдалеке на улице пожара. – Их тут было шестеро. К сожалению, Леву они успели замочить.

Панкрат расслабился, снял палец с курка «овцы», встал.