Владимир Контровский - Горькая звезда Страница 53

При движении бронетранспортера БТР-70 из состава латышского батальона по улице Большая Васильковская, в трех кварталах от площади Толстого машина была обстреляна и подбита прямым попаданием гранаты из РПГ-7 в правый борт рядом с десантным люком. Кумулятивная струя, пройдя внутри вдоль всего корпуса БТР-70 до моторного отделения включительно, подожгла машину (в дальнейшем от пожара сдетонировал боезапас).

Серьезную опасность представляет также огонь из крупнокалиберных пулеметов. Так, нижняя лобовая часть корпуса польской БМП-1, эвакуированной с места боя, напоминает дуршлаг, она обильно усеяна сквозными пробоинами от бронебойных пуль.

В настоящий момент наши учтенные потери составляют 226 человек погибшими, 430 ранеными, некоторое число солдат и офицеров захвачено противником. Безвозвратные потери боевой техники составляют, примерно, 19 танков «Leopard», 9 — «Т-72», 22 — БМП-1, 18 — БТР-70 и 37 вездеходов «Хаммер».

Основная цель операции «Вернисаж» — захват здания бывшего торгового центра «Глобус» и ликвидация так называемой Киевской независимой республики — пока что не достигнута.

Улица Крещатик, триста метров от Майдана Незалежности. Наблюдаю непонятное явление. Волнообразное сотрясение грунта. Асфальт плывет. Образовался провал шириной до… (передача оборвалась).

Влетев на полной скорости в город, Алексей был неприятно удивлен. Воздух сотрясал гром артиллерийской канонады, над крышами домов поднимались клубы черного дыма, откуда-то доносился рев мощных двигателей, орудийные выстрелы, взрывы и злобный треск длинных пулеметных очередей. Судя по интенсивности и разнообразию огня, это не было обычной стычкой с лутерской бандой, пусть даже многочисленной и хорошо вооруженной. «Вторжение „гуманистов“, — понял Алексей, холодея. — Дозрели, значит, суки в ботах…» Первой его мыслью было немедленно развернуть машину и мчаться к штабу, чтобы вместе со всеми с оружием в руках встретить непрошеных гостей. Алексею пришлось сделать над собой усилие, чтобы подавить это желание: да, он должен быть там, среди других ополченцев, но у полковника тысячи бойцов, и один лишний штык значит не так много. А вот встать лицом к лицу с Заточенным и не дать ему испепелить весь город может только он, Алексей, — хотя бы потому, что никто другой ничего не знает о страшной опасности, нависшей над Киевом. И Алексей, стиснув зубы, понесся к метро «Контрактовая площадь».

Грохот боя нарастал и приближался. Над головой парня простонал снаряд и врезался в дом, выбросив скошенный султан дыма и серой пыли; посыпались битые стекла, куски дерева и обломки кирпичей. «Не попасть бы под шальной снаряд, — промелькнуло в голове Алексея. — В двух шагах от цели — это было бы обидно…»

Однако ему везло — следующий снаряд лопнул вдалеке (Алексей даже не понял, куда он угодил). А потом у него что-то случилось со зрением: каким-то непонятным образом он обрел способность видеть со стороны чуть ли не всю панораму сражения, разгоревшегося в городе. Он видел маленькие, словно игрушечные, коробочки танков и бронетранспортеров, пятнистыми жуками ползущих по дымным улицам; видел вспышки выстрелов из танковых орудий; видел трассы реактивных гранат и яркие взблески прямых попаданий; видел солдат-«миротворцев» — их крошечные фигурки суетливо перебегали от укрытия к укрытию и падали под плотным пулеметным огнем. Алексей не задавался вопросом, откуда у него появилась такая способность (хотя об этом он смутно догадывался) — ему хватило и того, что теперь он мог свободно ориентироваться в грохочущей сумятице уличного боя и выбрать кратчайший и самый безопасный маршрут. И он сумел добраться до Контрактовой площади раньше, чем туда подтянулись первые штурмовые группы ооновцев.

Выскочив из машины, Алексей нырнул в подземный переход станции «Контрактовая площадь». Влетев в темный зал, он, подсвечивая себе дорогу, бросился к краю платформы, не глядя по сторонам. Нарваться в метро на банду лутеров он уже не опасался — Черный Зов гигантским пылесосом высосал из города всех мародеров. Алексей не знал, что полковнику пришлось пойти на крайние меры, чтобы спасти своих: часть ополченцев тоже поддались Зову. Людей связывали, оглушали, вгоняли им снотворное, и хотя без потерь не обошлось — кое-кто все-таки ушел к Чернобылю, и оставалось надеяться только на то, что пешком они туда не дойдут до того, как все закончится, — в целом удалось обуздать вспышку темного безумия и взять ситуацию под контроль. Этого Алексей не знал, да и не думал об этом: он думал только об одном — успеть опередить Заточенного.

По обнаженным нервам парня ударил подземный гул — пришелец пробудился и уже разминал свои призрачные мускулы, готовясь к броску. Спрыгнув с платформы на рельсы, Алексей побежал по туннелю — он был уверен, что не пройдет мимо того места, где скрыта подземная каверна с каменным диском. Но только сейчас он сообразил, что дело принимает скверный оборот: подствольник АКМа — слишком слабое оружие против бетонной стены туннеля. Парень выругался, и тут увидел впереди голубоватое свечение.

Пещера была раскрыта — точь-в-точь как в его памятном ночном видении, — вход в нее перегораживал только световой занавес. Алексей заскочил в каверну и замер.

Тяжелый каменный диск не лежал на земле. Наполовину в нее погрузившись, он стоял на ребре, напоминая огромную мишень, и был развернут плоскостью ко входу в нишу.

— Спасибо тебе, отец… — прошептал Алексей, поняв, кому он всем этим обязан.

«Я сделал все, что мог, сыне, — услышал он голос старого волхва. — Теперь слово за тобой, воин».

«А возьмет ли подствольная граната этакую махину?» — засомневался Алексей. И тут же, приглядевшись, он заметил длинную ломкую трещину, наискось пересекавшую жернов сверху донизу. Камень был не монолитен — некогда расколотый, он состоял из двух половин, прижатых одна к другой и, похоже, ничем особо не скрепленных (разве что временем и слоем засохшей земли). Алексей отступил назад, к выходу из пещеры, и поднял автомат.

Фугасная граната — ополченцы наладили кустарное производство подобных зарядов, незаменимых в схватках с лутерами в тесноте подвалов и подземных ходов, где приходилось взламывать взрывами перегородки и вышибать двери, — почти не давала осколков, но взрыв выбил из диска сноп каменного крошева. Алексею ощутимо посекло лицо (хорошо хоть, успел прикрыть глаза), его оглушило (ощущение было таким, словно в оба уха ударили два крепких кулака), но «небесный камень» медленно и величественно распался надвое — по той самой трещине. Половинки жернова разошлись, а потом упали плашмя, подняв облако серой пыли.

Земля вздрогнула — раз, и другой, и третий, — и Алексей понял, что содрогается она совсем не оттого, что на пол пещеры упали два обломка каменного диска. И он побежал по туннелю обратно к станции.

Каррах почувствовал резкую боль. Опираясь на кристалл под саркофагом четвертого энергоблока и на каменный диск, ариссарра сросся с ними, и когда одна из опор (пусть даже не главная, а вспомогательная) была внезапно выбита, плененный пришелец получил удар и потерял равновесие. И одновременно он ощутил, что очень скоро на развалинах атомной электростанции распустится Огненный Цветок — летающие машины аборигенов, несущие ядерные заряды, уже оторвались от земли.

И тогда Каррах яростно рванулся, щедро выплескивая силу, обретенную среди стонов умиравших людей, и всем своим призрачным телом налег на пружинящие грани измерений, опираясь теперь только на «реакторную слезу». Энергии на то, чтобы, уходя, громко хлопнуть дверью и полностью сжечь пленивший его город, уже не оставалось — каждая капля силы нужна была для пролома мерности, — но ариссарра решил, что отмщение подождет, главное сейчас — вырваться. И он не стал отвлекаться даже для того, чтобы мимоходом прихлопнуть дерзкого туземца, осмелившегося нанести ему такой болезненный удар, — у звездного пришельца остро не хватало не только энергии, но и времени.

Каррах закричал. Над городом разнесся пронзительный ревущий вой, захватывающий ультразвуковой диапазон, — казалось, это кричит от боли многострадальная мать-земля. Уже не экономя запасенную впрок энергию, ариссарра рванулся из глубины горы, где на протяжении многих сотен лет было его убежище, вниз, к расколотому каменному диску, рядом с которым возвышался давно присмотренный Бестелесным подходящий резонатор — огромное здание из стекла и бетона с массивной, изогнутой к центру крышей.

Первая волна высвободившейся энергии покатилась от осколков Велесова камня, сминая пространство со всем его содержимым; вторая, расширяя образовавшийся пробо́й континуума, накрыла крытый Житный рынок. Построенное в тысяча девятьсот восемьдесят втором году, огромное сооружение в стиле модерн, навсегда изуродовавшее облик древнего Подола, оказалось в самом центре искаженного пространства-времени — прямо на пути у космического пришельца, разрывающего оковы.